Ангел - Джоанна Линдсей

Наконец он произнес:

— Я не прошу у вас прощения за то, что произошло. Если вы еще раз появитесь в моей комнате, я буду думать, что вы хотите, чтобы я довел дело до конца, и, черт меня побери, так я и сделаю!

Касси даже не попыталась притвориться, что не понимает его слов. Несколько секунд она дрожащими руками сражалась с непослушной ручкой двери; когда же наконец ей удалось распахнуть дверь, она в ужасе выскочила из комнаты.

Еще несколько мгновений Ангел стоял, глядя ей вслед. Потом в сердцах ударил в дверь кулаком и выругался, ощутив боль в разбитых костяшках пальцев. Но боль эта была сущим пустяком по сравнению с тем, что тревожило его.

Почему он позволял ей так возбуждать его? Хотя что значит — позволял ей? Черт возьми, да он просто ничего не мог с этим поделать! Слишком уж она чопорная, эта мисс Кассандра Стюарт. Но он перевоспитает ее, если задержится здесь еще на какое-то время.

Глава 19

Мучительно обдумывая случившееся почти неделю, Касси пришла к заключению, что Ангел поцеловал ее лишь потому, что был зол. Прежде всего он страдал из-за больной руки, так как не мог теперь как следует владеть оружием. И скорее всего винил ее за то, что вступил в драку с Морганом.

Если ее догадки были справедливы, то все вставало на свои места. В тот день, когда Касси наступила ему на ногу, он сказал, что она поплатится за это и он стребует с нее поцелуй. Снова рассердившись на нее, Ангел, наверное, вспомнил про свою тогдашнюю угрозу и решил осуществить ее. В конце концов, как еще он мог выразить свое негодование? Не накричать же на нее? Не мог он и уехать, поскольку находился здесь не ради нее, а ради Льюиса Пикенса.

В этом был какой-то смысл. Но совершенно не было смысла в том, что он мог увлечься ею. Мужчины просто-напросто никогда не желали ее, только и всего. Даже те двое, которые вроде бы ухаживали за ней дома, никогда не давали понять, что влюблены. Хотели же они прежде всего заполучить дом, ранчо и многочисленное стадо. Морган вел себя по-другому, но она довольно быстро поняла, что все его чувства — просто-напросто притворство, а интересует его, как и всех прочих, прежде всего ее богатство.

А вот их отношения с Ангелом с самого начала казались странными. В них не было и намека на корысть. К тому же его совершенно не интересовало ни земледелие, ни скотоводство. Раздумывая обо всем этом, Касси приходила к выводу, что не должна придавать особого значения той ночи, когда в дом проник Слэйтер. Тогда она была слишком напугана случившимся и сама бросилась на шею Ангелу в поисках защиты. Он, наверное, подумал, что она просит утешить ее, и был настолько любезен, что сделал это. И разве она сама не посчитала свое тогдашнее поведение распутным? По-другому оценивала теперь Касси и те глупости, которые он болтал той ночью, когда пришел пьяным. Тогда он был просто не в себе.

И словно подтверждая ее рассуждения, со времени последнего поцелуя Ангел не сказал об этом ни слова и вел себя так, словно этого никогда и не было. Он просто молча сопровождал Касси, когда она выходила из дома, что случалось не так уж часто, поскольку она старалась избегать его и даже стала обедать в другое время, чтобы не встречаться с ним в гостиной, как это происходило раньше.

Но гораздо больше Касси беспокоило другое: она не раз ловила себя на мысли, что ей хотелось бы, чтобы все эти рассуждения оказались ложными. Совершенная глупость, но она ничего не могла поделать с этим. Не "могла она и заставить себя не вспоминать об их последнем поцелуе и очень жалела, что под конец так испугалась. Если бы она тогда не оттолкнула его…

Целый вихрь противоречивых чувств кружил ей голову. Она очень нуждалась в собеседнике, в человеке, с которым могла бы поговорить и который помог бы ей разобраться во всем этом. Будь она дома, непременно отправилась бы к Джесси Саммерс. Но здесь ее единственной близкой подругой была Дженни, но и та, даже если бы Касси и сумела перемолвиться с ней словечком, была чересчур молода, чтобы дать разумный совет. К тому же Дженни и сама нуждалась в помощи, гораздо больше, чем Касси.

Каково же было удивление Касси, когда Дженни Кэтлин после обеда появилась у нее в доме. Еще большее изумление вызывал вид подруги — девушка выглядела так, словно побывала в изрядной передряге. Ее светлые волосы были в совершенном беспорядке, точно она долго скакала верхом, одежда измята до такой степени, будто она с неделю не переодевалась. Рассказывая о своей сестре, Бак отнюдь не преувеличивал — голубые глаза Дженни покраснели и припухли.

Касси увлекла ее в гостиную и усадила в кресло. Но Дженни, едва присев, тут же вскочила и принялась метаться по комнате, точно зверь в клетке.

Касси совершенно не представляла, какими словами можно утешить подругу после всех несчастий. А ведь причиной этих несчастий была она, Касси! Она, конечно, могла сказать: «Мне очень жаль», — но это звучало слишком банально. И все же Касси пробормотала что-то невнятное, какие-то слова сожаления о случившемся. Дженни в ответ лишь отмахнулась. Остановившись у окна, выглянула во двор.

— Твоя мама не знает, что ты здесь? — догадалась Касси.

Дженни молча кивнула и снова принялась расхаживать по комнате.

— Мне удалось ускользнуть, когда они с Баком поехали в город по делам.

— Она сурово с тобой обходится?

— Не говоря уж о том, что смотрит на меня так словно я вонзила ей нож в спину.

Касси, невольно вздрогнув, напомнила:

— Ты же знаешь, такое нелегко забыть.

— Знаю.

— Тогда в чем дело?

Дженни провела ладонью по животу и залилась слезами. У Касси еще не было опыта, необходимого для понимания подобных жестов.

— Дженни, что случилось?

Снова погладив свой живот, Дженни простонала:

— Я беременна! У меня будет ребенок! Касси замерла от неожиданности. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла произнести:

— Ты уверена?

— Уверена уже с месяц. Что же мне делать? Я не могу рассказать об этом маме. Достаточно и того, что я тайком вышла замуж за Маккейли, а теперь еще и ребенок… Она, наверное, просто выгонит меня из дому.

— Не посмеет…

— Еще как посмеет!

— Нет, ты ошибаешься. Но если все же что-то подобное случится, ты можешь жить у меня.

Эти слова не успокоили Дженни. Ее всхлипывания стали даже громче.

— Я не хочу жить у тебя. Я мечтаю жить с Клеем, но он этого не хочет!

Касси невольно почувствовала облегчение. По крайней мере она оказалась права в отношении чувств Дженни. Скорее всего не ошиблась она и в отношении Клейтона. Но разве это утешение? Ведь их родителям не было никакого дела до чувств детей. Конечно, и она, Касси, виновата в случившемся, хотя не только она… Дженни могла совершенно искренне тянуться к своему мужу, но положение оставалось абсолютно безнадежным, поскольку ее муж был слишком слабовольным, чтобы восстать против деспотичного отца.