Смерть (СИ) - Серебряков Дмитрий "Дмитрий Черкасов"

Получилось, что отряд разделился на две части. С одной стороны те, кто понимал, что может умереть в любой момент и готов к этому, а с другой стороны те, кто еще витал в своих иллюзиях относительно будущего. Забавно другое. Я по сути возглавлял первых, а Вета вторых. Опять судьба развела нас по разным углам. И что самое печальное, ни я, ни она не сможем друг друга переубедить. Вета никогда не сможет смириться со смертью кого-либо еще из отряда, а я уже никогда не пойму, чему здесь печалиться. Мы все понимали, на что шли. А кто не понимал, тот скоро поймет. Здесь нет выхода. Или победил, или умер.

А еще меня почему-то стали очень сильно волновать и привлекать детали, на которые я раньше не обращал внимания. Например, пока наши негромко переговаривались, меня больше интересовал полет бабочки с одного растения на другое. Как же все-таки детально все здесь прорисовано. Каждая мелочь точно как в реале. Я глубоко и с огромным удовольствием вдохнул и выдохнул. Заметил, как капля росы упала с листка вниз на траву. Увидел копошение насекомых внизу. Почему я раньше не замечал таких простых деталей? А еще у Веты, оказывается, изумительный профиль. Вот она сейчас смотрит и о чем-то спорит с ребятами, а я просто любовался чертами её лица. Для меня сейчас это важнее глупых рассуждений о наших планах. Мне и так уже давно все ясно, но говорить пока не буду. Пусть поспорят, а я полюбуюсь лицом своей любимой.

М-да. Как же глупо мы проживаем свою жизнь. Куда-то бежим, к чему-то стремимся и не видим главного. Самой жизни. Словно мы не живем, а существуем. Вечно нас связывают ограничения и условности. Того нельзя, этого не можно. И все из-за решения большинства. Но кто сказал, что большинство право? Впрочем, и так понятно. Оно же и сказало. Зато на границе смерти все это становится мелочным и не важным. Когда понимаешь, что все, отбегался, то приходит осознание действительно важных вещей. Тех, что хочется ценить и чем любоваться, как я сейчас.

— Андрей?

Видимо решив, что я слишком долго молчу, на меня обратили внимание. Особенно после прямого вопроса от Веты. Да. Все-таки глаза у нее просто нечто нереальное и прекрасное. Так бы и смотрел в них вечность.

— Если ты хотела узнать мое мнение, то я, пожалуй, промолчу, — улыбнувшись, произнес я.

— Почему ты улыбаешься? — посмотрела на меня Алёна как на сумасшедшего. — Мы тут сейчас пытаемся понять, как нам выжить, и ничего смешного здесь нет.

— Я ведь уже говорила, — пожала плечами Азриль. — Слишком пагубное влияние эйдахо.

— Извините, но я бы хотела поговорить с Андреем наедине, — сказала Вета, вставая со своего места, повернулась ко мне и добавила с беспокойством во взгляде. — Давай отойдём, если ты не против.

— Не против, — пожал я плечами и, повернувшись к Алене, добавил. — Жизнь без улыбки печальна и неинтересна. — Повернулся к Азриль. — Эйдахо здесь ни при чем. Но ты можешь считать как хочешь.

Высказавшись, я отошел с Ветой к нашей палатке. Она с понятным мне беспокойством смотрела на меня. К сожалению, те, кто еще питали иллюзии, меня не поймут. Вета сейчас считала, что она нормальная, а я веду себя как неадекват. Беспокоилась за меня. Думала, что у меня кукуха поехала. С одной стороны — обидно, но с другой — а чего еще можно ожидать от тех, кто живет мечтами, а не реальностью?

— Что с тобой происходит? — спросила она, ни капли не удивив меня своим вопросом. — Я волнуюсь. Начиная с того момента, как ты очнулся, тебя не узнать. Конечно, смерть Ли и остальных не могла пройти бесследно ни для кого из нас, но, — Вета сделала глубокий вдох, и добавила тяжёлым голосом, — когда я смотрю на тебя, то кажется, что ты уже сдался.

— Почему это? — искренне удивился я. — Я не собираюсь сдаваться, и моя цель ни капли не изменилась. Я собираюсь пройти данж и сохранить как можно больше жизней. Неужели ты думаешь, что если человек стал больше ценить жизнь и даже самые мелкие радости, окружающие нас, он сдался?

— Дело не в этом, — пожала Вета плечами. — Не знаю, что там с ценностью жизни, но ты как будто не здесь. Может и говоришь, что ничего не изменилось, но это не так. Если раньше ты был готов выдирать наши жизни у смерти зубами, то теперь как будто решил плыть по течению. Как будто решил, что умрём мы или выживем — не важно, особенно, если смерть будет героической. — Вета отвернулась в сторону и добавила. — Азриль говорит, что это философия эйдахо, и пусть в какой-то степени я повторяю её слова, но меня это действительно волнует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Глупости, — усмехнулся я в ответ. — Я конечно изменился, но героически погибать не собираюсь. Меньше слушай всяких демонесс.

— Тогда объясни мне, что произошло в последней битве? — тон Веты стал намного серьёзнее. — Ты улыбался! И не замечал никого вокруг себя. Я понимаю, сложно следить за ситуацией вокруг в разгар битвы, но раньше нам всем удавалось работать сообща, в этот же раз большая часть отряда убегала от вас из страха попасть под раздачу не только босса, но и твою. И Андрей… С помощью своего замедления я смогла рассмотреть вашу битву во всех деталях. Твоё лицо тогда действительно было счастливым… Поэтому я и завела эту тему. Вспоминая тебя тогда, я не могу не обратить внимания на слова Азриль. Что, если следующая битва тебе понравится настолько, что ты решишь, будто умереть в ней — настоящая честь или что-то вроде?

— Я улыбался? — изобразил я недоумение. — Любопытно. Но если честно, я слабо помню происшедшее. Все-таки бой был слишком напряженным и быстрым. К тому же, как ты помнишь, в итоге я применил свою ультимативную способность. Если бы дело обстояло так, как ты говоришь, то тогда зачем я пошел на крайние меры?

— Не знаю, — пожала Вета плечами. — Может действительно хотел закончить битву, а может, надеялся внутри, что противник сможет совладать с тобой и на этом уровне силы, после чего бой станет ещё интереснее. — После этих слов Вета посмотрела мне в лицо с непередаваемой грустью в глазах. — Можешь считать меня паникёршей, но меня действительно пугает та твоя улыбка… В нашей ситуации наслаждаться битвой — опасно, из-за этого ты можешь потерять голову и умереть в итоге. В отличие от твоих эйдахо, я не считаю, что смерть в бою чем-то отличается от любой другой смерти. Смерть — это смерть, конец всему, и не важно, наступит она героическим способом или нет.

— Все, что я могу добавить, так это повторить вышесказанное, — спокойно улыбнулся я в ответ. — Твои предположения странные и основываются только на моей “улыбке” во время боя. У меня же факты, которые говорят об обратном. Я понимаю твое беспокойство, но оно абсолютно беспочвенно.

— И какие же это факты? Может приведёшь их и успокоишь меня? Повторюсь, то, что ты использовал ускорение в бою, не считается.

— Это еще почему? — искренне удивился я.

— Потому что тут может быть и другая причина, а не просто желание закончить битву. К тому же, одна здравая мысль в конце боя не объясняет того, почему ты вдруг перестал замечать всех вокруг себя. И да, «улыбка» для меня сейчас более значимый аргумент, чем твоё ускорение… — Вета подошла ко мне ближе и взяла за руку. — Андрей, я ведь не пытаюсь доказать, что ты самоубийца или что-то вроде. Меня волнует то, что Азриль, скорее всего, права. Я не знаю, куда твоя любовь к битвам может привести в следующий раз, и понятное дело, хорошие мысли в голову не приходят. Особенно учитывая, что стало с Ли, Лаэль и другими. Просто глядя на то, как ты витаешь в облаках и отказываешься принимать участие в обсуждении, трудно не прийти к выводу, что ты уже смирился с судьбой и, как и сказала Азриль, просто ждёшь хорошего боя, чтобы умереть. Такого, что «прославит твоё имя в веках», — последнюю фразу Вета не очень умело перековеркала с натянутой улыбкой и лёгким страхом в глазах.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вета, — с тяжелым вздохом произнес я, притянул девушку к себе и обнял. — Хватит уже придумывать всякие глупости. Я тебя люблю и расставаться с тобой не собираюсь, особенно с помощью “героической смерти”. Мне слишком нравится жизнь, чтобы так легко с ней расстаться.