Идеже хощет Бог. Жизнь и чудеса старца Порфирия - Анаргирос Калиацос

бы не благословил меня Господь вести тебя к врачу. Кроме того, вера наша совсем не против науки. Как наука не воюет с религией, так и наоборот. Наука и религия сосуществуют, дополняя одна другую.

Наука без веры осуждена на неудачу. Ученый, который не верит в Бога, может только зло причинить. Особенно тесно связана с нашей верой медицина. Вы не замечали, что некоторые врачи, выписывая рецепт, ставят две вертикальные и две горизонтальные линии? Знаете, что это означает?

Екатерина молчала.

- Ты, Анаргире, можешь нам это объяснить? — спросил он, обращаясь ко мне.

- Да, Батюшка.

- Что же?

- "Cum Deo"!

- То есть?

- "С Богом"!

- Да тебе нужно врачом быть, все-то ты знаешь… Видите, с чего начинают врачи? Дают вам лекарство, но прежде призывают на помощь Бога. А когда лекарства ничем не могут помочь, тогда не тело болит, а душа. А терапию души мы обретем только у Христа! Понимаешь, Екатерина? Душу нашу исцеляет только Христос! Идем теперь к врачу, чтобы сделать тебе прижигание.

Взяв нас обоих за руки, он повел нас через особый вход, соединявший храм с поликлиникой, в дерматологическое отделение. Пока мы шли, все встречные приветствовали Батюшку, выражая свою любовь и уважение. Врачи, медперсонал, служащие, а также больные спешили поцеловать его руку и получить благословение. Чтобы не мешать этим горячим проявлениям чувств, которые меня поразили, я был вынужден идти на некотором расстоянии от Батюшки.

Отец Порфирий вошел с моей сестрой в дерматологическое отделение, а мне посоветовал подождать в вестибюле, так как я, по его словам, "малодушен" и не смогу видеть операцию.

Врачи полностью подтвердили диагноз Батюшки: немедленно делать прижигание! Но не согласились с ним только в одном — каким образом делать эту операцию. Они настаивали на местной анестезии, потому что операция болезненная и довольно длительная. Сестра моя была не против. Батюшка же с ними не соглашался.

- Делайте операцию, — сказал он врачам, — я буду держать ее за руку, и она не будет чувствовать боли! Даже и не поймет ничего!

И действительно! Как потом мне рассказывала сестра, отец Порфирий встал со стула, подошел к операционному столу и с чувством полной уверенности в себе взял ее руку, пощупал пульс и предложил начать прижигание.

Врачи смотрели на него в остолбенении. Он, однако, настаивал. В конце концов они подчинились. Прижигание делали согласно указаниям Батюшки и без всякого наркоза. Скорее всего, анестезию… делал Батюшка, держа сестру за руку и наблюдая за пульсом во время операции. По словам Екатерины, с того момента, как Батюшка взял ее за руку, она почувствовала какое-то внутреннее изменение. Страх сменился необходимым мужеством, трепет — небывалым спокойствием. Быстрый пульс стал ритмичным. Что касается боли, то она ее не чувствовала. Скорее, появилось чувство эйфории, и она ощущала лишь запах гари от сжигаемой плоти. Вообще у нее было чувство полной отрешенности, как будто все происходит не с ней. И так — в продолжение всей операции.

Когда все закончилось, дверь дерматологического отделения открылась, и я увидел отца Порфирия, держащего за руку мою сестру. Оба были радостными и успокоенными.

- Все закончилось благополучно по твоим молитвам, Анаргире! Не понадобились ни анестезия, ни болеутоляющие уколы, ни что-либо другое. Бог был с нами и не дал ей почувствовать боли. Ну а теперь, с Богом! И да благословит вас Господь!

БАТЮШКА "НАБЛЮДАЕТ" ЗА НАШИМИ МОЛИТВАМИ

В письме-завещании, которое отец Порфирий оставил своим духовным чадам, он дважды обращается к теме молитвы. Он пишет: "Я очень много молился, когда мне было двенадцать — пятнадцать лет, — и далее, обращаясь ко всем нам, увещевает нас: — Прошу всех, кто меня знал, молиться обо мне, ибо и я, когда был в силах, смиренно возносил молитвы о вас к Богу… и своим духовным чадам я всегда желал, чтобы они любили Бога, Который есть все…".

Эти строки свидетельствуют о том, что Батюшка молился, и, конечно, очень много молился! И молился он не только за себя, но главным образом за других, особенно за своих духовных чад, дабы они сподобились войти в нерукотворный Храм Божий!

То, что Батюшка очень много молился, я могу утверждать с полной уверенностью, так как долгое время провел рядом с ним, многое видел и знаю. Сама его жизнь была непрестанной молитвой! Он молился в церкви, молился в дороге, молился дома — всюду и всегда.

Отец Порфирий был прежде всего делателем непрестанной молитвы. И главное, его молитвы всегда были о других и почти никогда о себе. Если он что-то просил у Господа, то просил для чад своих духовных, молился обо всем мире. "И в особенности, — говорил Батюшка, — я молился о тех, кто просил меня молиться о них".

Для себя же самого он просил только одного — спасения души. Ничего другого! Даже когда он тяжко страдал от многочисленных болезней, которые годами его мучили, он никогда не нарушал этого правила. Никогда, ни разу он не попросил Бога исцелить его, потому что, по его убеждению, "болезнь есть Божие посещение!". И горе тому, кого она не посетит! Такой человек уже здесь, на земле, погиб, потому что здоровому, так же как и богатому, далеко до Царствия Небесного. И богатый, и здоровый имеют равные возможности быть не принятыми в райские обители, оказаться вне чертога брачного.

- Молитесь обо мне, — говорил он нам, — потому что я — великий грешник и не могу сам поднять все бремя моих беззаконий и тяжких недугов. Просите Бога, чтобы Он смилостивился надо мной и поддержал меня.

Однажды, войдя к отцу Порфирию, я увидел, как тяжко он страдает: он был не в состоянии ни поздороваться со мной, ни вытереть пот, от сильной боли градом катившийся с его святого чела. Тогда я сказал ему:

- Вы, Батюшка, совершили столько чудес! Вы излечили столько неизлечимых недугов, как мне известно, даже рак! Вы имеете такое великое дерзновение перед Богом, что сомневаюсь, чтобы кто-либо другой на земле имел такое же дерзновение. Почему же вы не используете его и не попросите у Бога, чтобы Он избавил вас от этих мучений?