Время оружейников - Николай Коробов

– Сто двадцать три человека. Двенадцать семей, тридцать пять бойцов. Охотничий наряд – двадцать человек, при ферме двенадцать работников, пасечников девять, с двумя были девушки, наши, и… – он запнулся, явно продолжать ему хотелось меньше всего.

– И? – выжидающе протянул князь.

– И пацанята от Всадников, – произнес за воеводу, сидящий рядом с ним толстяк. Вытер тыльной стороной ладони широкий крутой лоб и продолжил, – Князь, там девять пацанят учились, и смотрительница с ними была, тоже ихняя.

Князь отвернулся на мгновение, затем, уперев тяжелый взгляд в воеводу, произнес:

– Что известно по спасшимся? Кто вообще рискнул на нас напасть? Какие наши потери? Только четко и конкретно отвечай.

– Спасшихся семь человек, один дружинник, остальные охотники. Что с остальными неизвестно, предположительно – уничтожены. На счет потерь хозяйственного характера… там все выжгли, эта информация сейчас проверяется. По нападавшим, вроде как рейдеры, но… дружинник описал их, есть странность, если это и бандиты, то они четко организованны, имеют одинаковое обмундирование, хорошо вооружены. Смею предположить, что мы столкнулись не с проходящей группой, а с целенаправленной атакой. Сейчас к месту ушла разведгруппа, по их возвращению, думаю, многое прояснится.

– Думать раньше надо было, осталоп. Бульба, что скажешь?

Толстяк, вступившийся ранее за воеводу, нахмурил густые брови – единственную растительность на одутловатом лице.

– Если предположить, что там все разграблено и выжжено, а я склонен думать, что так и есть, то дело дрянь. Свиноферму в принципе восстановим, коптильня тоже не проблема, а вот пасека, это едва ли восстановимая потеря, по крайне мере в обозримом будущем. При Граде-то у старика Степаныча имеются пара ульев, ну да ерунда это все, против уничтоженных тридцати с лишним коробов-то. В плане провизии, там у нас склад зерновых стоял, это тоже потеря из разряда едва ли восполнимых так сразу. Что еще, грибница, это ерунда, коней потеряли, там их пять было, это серьезно, но восполнимо. Итого, нами потерянно около пяти тонн мяса, грибы и зерно, тоже тонн десять набралось бы, меда литров восемьсот на тот момент было. По картофелю, даже не знаю, убирать его еще рано было. Так что этот вопрос открытый остается. Обобщая, экономически этот удар более чем серьезен. Нет, нам-то продуктов хватит и эту зиму пережить, и даже возможно следующую, но торговлю придется остановить, а это, сам понимаешь, серьезно отразится на всем в целом. Димка, – он оглянулся на стоящего у карты паренька, – что у вас там с рыбой?

Парень, поправив круглые очки, дернул вихрастой головой, и, не оборачиваясь от карты у которой так и остался стоять, буркнул:

– Да что, ничего. Плотину надо серьезную ставить, а так. – Он обреченно махнул рукой.

Бульба позволил себе улыбнуться, но заметив, как нахмурился Игорь, произнес строго:

– Конкретней, а то князь сейчас тебе башку отрубит.

– Конкретней, так конкретней, – вдруг легко согласился парень, – два дня назад мы караван с уловом отправили на Железку, оттуда он с таблетками должен вернуться. Из запасов, вяленой рыбы у нас наберется килограмм с триста, засоленной шесть бочек, а, ну и еще «корыто» с раками. Все как обычно, сейчас не самый сытный сезон.

– Ну, у меня все, – толстяк, подперев рукой подбородок, замолчал.

– Хреновые дела, господа советники, – подвел итог дискуссии князь. – Потери у нас нешуточные, воюют против нас неизвестно кто, экономика подорвана. Что делать будем, можете самые фантастические предложения выносить на обсуждение.

– Игорек, позволь мне, – подала голос женщина, спорившая до этого с рыбхозом, она подошла, замерев за правым плечом монарха. – По лицам этих славных мужей я вижу, что они готовы орать и спорить до-упаду, предлагая карательные экспедиции и массированные атаки. Так вот, это все славно и здорово, но!

Она подняла указательный палец вверх, и собравшийся было перебить ее Ильич, так и не решился на это.

– Но вот я считаю, глупости все это. Глупости. – Едва ли не по слогам повторила женщина, – Лихие контратаки и месиво из вражеских кишок, это все красиво звучит, но оставьте эти призывы для надрыва горла перед строем, а тут надо думать шире. Прежде всего, раз мы не знаем, кто начал против нас войну, не стоит очертя голову кидаться играть в войнушку. Второе, нам нанесен урон, весьма чувствительный, но я уверенна не такой катастрофичный как нам представил тут Бульба, все мы знаем, что он мастер перестраховок, в отличие от нашего воеводы. Так что думаю правильным будет готовиться к войне, перевести все застрои в режим осады, но, прежде всего, выяснить кто и главное почему двинулся на нас с огнем и мечем. Да, и еще, нужно срочно отправить делегацию к Саблезубу и сотоварищи, принести извинения, уладить, в общем, вопрос с гибелью его детишек. Из союзников они для нас единственно возможные, и терять их в такое время недопустимо.

Ильич крякнул, единственный кто отреагировал на ее слова хоть как-то, остальные сидели, молча, явно обдумывая сказанное. Тигренко про себя отметил, что ситуация тут складывается явно паршивая, теперь стало понятно желание Игоря заручиться их дружбой и доверием.

Князь меж тем, почесав бородку, произнес:

– Значит так, Лешка, дружину всю вооружить. Постоянная готовность, допустишь еще одну оплошность, выгоню… или и впрямь башку отрублю, не решил еще. Бульба, торговлю с Всадниками не прекращать, остальных тропошников пока что, можно и по боку пустить. Дима, я не знаю как, но мне надо, чтобы рыбу готовили в промышленном масштабе, и не надо мне про плотины сейчас говорить, после, сразу же, отряжу тебе людей, поставишь запруды где посчитаешь нужным, обещаю. Так, теперь по тебе, Ильич, оружие все проверить, башню под постоянную охрану. Внутригородские разводы вооружить ружьями, каждому по десятку патронов выдать. Копытко, – князь взглянул на молчавшего все это время мужика с лицом посеченным шрамами, – давай, напряги своих химиков, ты как-то заикался о том, что можете гранаты замутить, так вот, разрешаю, мутите. В случае чего, докладывайте мне лично, в любое время, хоть из постели выдергивайте, хоть с толчка. Все, разошлись.

Советники получившие распоряжение встали. Поднялся и Тиграш со своими людьми, собираясь уходить, но Князь, махнув им рукой, произнес:

– Роман, я так понимаю вы в ночь уходите, так что, пускай твои люди идут, готовятся, а тебя бы я попросил задержаться, хотелось бы кое что обсудить, это не долго.

Роман послушно опустился на место, Дуьбов, хлопнув его по плечу, вывел молодняк вслед за покидающими зал княжескими советниками. В Зале осталась лишь, так и не представленная женщина, князь, молодой мужчина лет тридцати, в обсуждении не участвующий и потому, пока что не представленный, и сам капитан. Князь, улыбнувшись Тигренко, перевел взгляд на молчаливого советника.

– Это Артур, наш лучший следопыт, – представил его капитану Игорь, – он вызвался провести вас… и быть нашим представителем на вашей Базе.

Тигренко хмыкнул, вот же жук, у него тут война форменная намечается, а от политики он и не думает забывать. Хотя наверное так и нужно.

– Ладно, проводник нам и вправду нужен. Это все что ты хотел сообщить или есть еще что-то?

– Вообще-то есть, – ответила за место князя женщина. – Дело в том, что Артур, мой сын, и мы были бы признательны, окажи вы ему поддержку, там у вас.

– О как, ну все, что возможно я сделаю, но сами понимаете, я вовсе не стою на верху нашей иерархии.

– Ты не так прост капитан, – улыбнулась она, – теперь я понимаю, что в тебе нашел Кастанеда. Ты умен, но чист, из тех, кого принято называть альтруистом, действительно неожиданно для нашего нового мира.

Вот тут-то у него челюсть предательски отвалилась, он несколько секунд хлопал глазами, пока до него не дошло.

– Вы, Клауса.

– Точно, милок, именно она и есть, – улыбнулась женщина.

Теперь стало понятно и ее присутствие на совете, и влияние, местная ведьма, или что скорее, княжеская колдунья.

– Предугадывая твой вопрос, отвечу, да ты все правильно подметил, они действительно похожи, потому что, Артур сын не только мне, но и Кастанеде. Так уж вышло, что вместе мы не ужились, но это дело прошлого, да и никак тебя не касающееся.

Тиграш пожал плечами, что тут скажешь, его это и впрямь не касается ни с какого бока.

– Да я и не лезу вроде никому в душу. Вам кстати посылка, – он достал переданный Кастанедой сверток, протянул женщине. Отметив, мимоходом, как блеснули глаза у сидящих мужчин: у князя хищно, недобро, у Артура с нескрываемым любопытством.

Клауса приняла сверток, сорвала бумагу, под ней оказался еще один сверток, но уже из ткани. Она развернула его расстелив перед князем, черно-красная ткань на которой блестят стрелянные гильзы, пришитые к полотну капроновой ниткой. Игорь, едва глянув на присланное, горько усмехнулся, и устало положил голову на руки, колдунья же осталась бесстрастной, будто изначальна что-то такое и ожидая. И только приподнявшись, Роман наконец-то рассмотрел, что же такое он принес. На красно-черном полотнище гильзы складывались в единственное слово: «Лесная».