Сталь и шелк. Акт второй - Алиса Рудницкая

–  И правильно делаешь,  –  с легкой улыбкой одобрил Вальдор.

***

Гостиная общежития встретила меня промозглой сыростью. Неугасимый огонь словно теперь был не просто элементом декора, а источником влаги и холода. Камин и все, что к нему поближе, покрылись влажной зеленой плесенью. Стены все так же красовались грязными пятнами, от почерневшего кресла, куда Эйнар и Юз вроде как заключили магическую энергию веяло чем-то гадким.

Неужели никто из преподавателей  –   а особенно Дженни, которая вроде как наш куратор, как бы ее там за что-то Хранители не донимали – не смог найти время помочь и убрать это все? Типа, сами напортачили  –   сами разбирайтесь? Или живите в этом бардаке.

Я хотела обратно свою уютную гостиную. Во всех смыслах.

Может самой попробовать? Бытовые заклинания мне неплохо удаются. Но Юз сказал, что нельзя  –   магией...

Стоп. Это ведь все... –  как там Хоук говорил? – неудачный результат слияния противоположных магических сил. И как и с блэртами –    нужен просто тонкий подход, определенное восприятие своей магии. Как у меня. Я же чувствовала, что нужно делать, как направлять потоки своей силы, чтобы не спровоцировать опасную реакцию. Почему бы сейчас не попробовать?

Воодушевившись, я принялась за дело.

Подумала отстраненно – как же я привыкла к своей магии, как люблю ее... не хочу, не буду лишаться!

С блэртом было проще. Масштаб просто иной. Здесь же площадь минного поля, по которому я ступала ступала, и количество самих мин  –   намного больше. Я бормотала, вспотев от напряжения, стандартное заклинания очищения и нестандартно магически мыслила. Тут же, как при рисовании  –  вместо того, чтобы парой взмахов толстой кисти белой краской замазать неудачный рисунок, приходилось крохотными точками аккуратно тыкать, чтобы все ненужное стереть, исправить, и, при этом, нужное  не зацепить  –   и все не испортить.

Комната казалась бесконечно большой.

Но я наконец закончила  –   и она засияла чистотой. Даже в камине вновь плясали жизнерадостные оранжевые языки пламени, лишь общую сырость прогнать не удалось. Да и кресло я трогать не стала. Фиг с ним.

Я все равно себя ходячим трупом чувствовала от истощения и напряжения мозгов.

Есть какая-то ирония в том, что простая уборка оказалась настолько сложнее чем “охота” на опасных, людей там пожирающий, тварей. И за второе я еще была награждена дорогущими камнями. Ох уж это вечное жизненное издевательство с таким вот несоотношением  усилий и результатов!

Тяжко вздыхая, я поползла наверх. И наткнулась на Бруснику, с непонятным восхищением смотрящую на комнату.

– Ты такая молодец!  – радостно воскликнула она. –  Спасибо, Эби. А то мы как не старались ничего сделать не могли, и мне даже спускаться сюда не хотелось... сразу как вспомню этот ужас...

Брусника поежилась, но вновь светло так улыбнулась  – и порывисто обняла меня  – и от этого по спине ледяные мурашки забегали. Я вздрогнула, Брусника смутилась, отступила.

А я просто чуть не заплакала. Как она может быть такой доброй, прощающей? Вчера ведь еще заслуженно злилась на меня, молча с Юз соглашалась...злилась же? Соглашалась?

Я осознала, что понятия не имею, что там сама себе надумала, увидела, а что на самом деле подруга чувствовала. И вообще, наверное, хреново я людей понимаю, несмотря на весь свой типа как богатый жизненный опыт.

– Я ведь сама виновата... – я не сдержалась. Голос дрожал. –  Нужно было сказать преподавателям... или просто самой для начала подумать, сообразить, что не надо лезть в это чертово мэтово болото, тем более тебя просить и сваливать... Я думала так, прикольная фигня... А оно... оно реально все серьезно... могло убить вас... Прости меня...

–  Ты чего?! – перепугалась Брусника, успокаивающе схватила меня за руки. – Юз преувеличивала, забудь что она там тебе наговорила. Ты же не виновата, что не знала! Это я напортачила... И сама на себя злилась...и на тебя тоже немножко из-за этого. Прости меня пожалуйста! И вообще, все ведь хорошо закончилось, ну перепугались немного... ерунда! Вот с одержимой Янкой тогда и правда кошмар был, и во время сбоев жутко было, а вчера –  ерунда.

С Эби – кошмар. Да такой, что я до сих пор относилась к ней, как к хрупкой статуэтке – не хотела тревожить, развеселить пыталась – походом в другой мир, возможностью в свое тело вернуться...

Но с Эби тогда я не чувствовала себя такой виноватой. И ничего все равно не могла исправить. А теперь могу. Просто стоит взять на себя ответственность по-настоящему.

Глава 20. Абигейл

Увы, посмотреть вблизи на красивых марионеток нам не удалось. Пока мы прощались с Рейнаром и Ивоной, кукловод, видно, их уже забрал. Мы залезли на сцену но все, что увидели – это метнувшуюся по стене тень с оленьими рожками. Догонять не стали и решили разойтись по общежитиям. Ну как разойтись… Кальц взялся меня проводить.

Если честно, Кальца я считала своим если не другом, то по крайней мере хорошим приятелем. Мы с ним довольно тесно общались после того, как он приструнил в тот день Малума. Кальц, правда, вел себя довольно своеобразно, но это только добавляло ему обояния. Демон понятия не имел о существовании такой важной штуки как “личное пространство”, был совершенно без  комплексов, ни на кого не обижался, не злился и не грустил. Воистину, самое легкое существо из всех, кого я встречала.

У входа в наше общежитие, Кальц, весело улыбаясь, полез обниматься. Я, фыркая от смеха, попыталась от него отбиться, но куда там – пусть он и был на вид довольно утонченным, но это не делало его слабым. Парень, как никак.

– Спасибо, что вытащила меня, – сказал он. – Давай, бросай киснуть, Янка. Чужие сны не должны мешать тебе радоваться жизни.

– Я постараюсь, – улыбнулась ему я. – Буду брать с тебя пример.

На это Кальц только улыбнулся и звонко чмокнул меня в лоб. Я опешила, а демонюга только еще шире улыбнулся и отпустил меня наконец.

– Ты меня смущаешь, – потерла я свой лоб. – Все демоны такие…

– Красивые? Веселые? Хорошие? – заинтересовался Кальц.

– Прилипучие, – весело осадила его я.

– Ой да ладно тебе, это же всего лишь дружеские объятия! Вы, люди, такие странные. Держите всех на расстоянии. Обниматься и целоваться же так приятно, не понимаю, чего в этом плохого. Ладно, я