Власть Варяга - Евгений Сухов

— Она что, привязана, что ли? — все больше удивлялся Герасим. — Собрала чемоданы, да и за дверь!

На губах Ростовского застыла грустная улыбка. Дожив до тридцати двух лет, Герасим так и не узнал настоящей жизни.

— Не все так просто. Проститутка полностью принадлежит сутенеру. Сутенер — это ее хозяин! Он может подарить свою девочку друзьям, может проиграть ее в карты, в его воле наказать ее за нерасторопность. Даже убить, если она провинилась по-крупному.

— Это же рабство какое-то!

— Возможно, — охотно согласился Ростовский. — Но реальность, как видишь, такова, и надо ее учитывать. Мою девушку просто так не отпустят. Есть вариант купить ее у сутенера, заплатив хорошие деньги.

Полозов выглядел заметно взволнованным:

— Но почему тебе самому не переговорить с этим сутенером? Я ведь могу что-нибудь напутать, дело-то серьезное.

— Верно, серьезное. Но говорить с ним я не могу по одной простой причине. Он меня знает! И ищет! Если мы с ним столкнемся, то для одного из нас эта встреча может закончиться печально.

— Понимаю, — невесело протянул Полозов. — Значит, ты хочешь, чтобы с этим сутенером поговорил я?

— Ты правильно меня понимаешь.

— Когда мне это сделать?

— Завтра! — уверенно произнес Ростовский. — У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что каждый вечер мою девочку пялит по нескольку мужиков.

— Да уж, — посочувствовал Герасим. — Но я даже не знаю, как вести этот разговор.

— Все очень просто. Ты скажешь, что провел с ней пару незабываемых ночей и она тебе понравилась. Скажешь ему, что хотел бы отвезти ее куда-нибудь к себе в провинцию. А чтобы этот сутенер ни о чем не догадался, вместе с Ладой выкупишь еще одну проститутку.

— Господи боже мой! Какую?! — выпучил глаза Полозов.

Илья сдержанно улыбнулся, парень менялся на глазах:

— Какая из троих тебе сегодня больше всего понравилась?

— Рыженькая ничего так, — хмыкнул Герасим.

— Вот как? — удивился Ростовский. — А я почему-то подумал, что ты на светленькую запал.

— Знаешь, поначалу она мне действительно очень понравилась, — сказал Герасим и, улыбнувшись каким-то своим мыслям, продолжил: — А потом я понял, что рыженькая все-таки получше будет.

Ростовский махнул рукой:

— Это неважно, пускай будет рыженькая! Вместе с Ладой ты купишь у него и эту рыженькую. А сутенеру скажешь, что хочешь отвезти их к себе домой. Вид у тебя простоватый, он поверит.

— А если сутенер спросит, зачем мне две женщины?

Ростовский отрицательно покачал головой:

— Не спросит. За свою сутенерскую жизнь они повидали такого, что тебе и не снилось. Так что на подобную мелочь он даже не обратит внимания. Возьмет у тебя деньги, пересчитает их и отпустит девушек на волю.

— Ну, если так, тогда конечно, — посветлели глаза Полозова. — Да, но что я буду делать с рыженькой?

Ростовский улыбнулся:

— Гера, ты меня удивляешь. Что обычно делают с симпатичной женщиной? Поживешь с ней немного, покувыркаешься, повкручиваешь ей мозги, женщинам это нравится. А потом отпустишь на все четыре стороны.

— Да, но что я скажу Анне? — встрепенулся Герасим. — Я все-таки верю, что мы с ней помиримся.

— Не надо ничего говорить, — спокойно посоветовал Ростовский. — Все само рассосется. Кстати, как к этому отнесется сама рыженькая, если ты вдруг надумаешь ее выкупить? Она тебе оставила свои координаты?

— Написала адрес и телефон, — Полозов похлопал по карману рубашки. — Сказала, что если у меня возникнет желание встретиться с ней еще раз, то могу обращаться к ней напрямую, а то большая часть денег перепадает сутенеру.

— Это хорошо. О чем еще был разговор?

— Перед самым уходом мы с ней немного разговорились. Она сказала, что давно бы забросила свое ремесло, да очень нужны деньги. Семья у них большая, кроме нее, еще три маленькие сестренки у родителей на руках. Всем нужно помогать. Учиться собирается, откладывает понемногу.

Илья лишь криво улыбнулся. Очень знакомые рассуждения, у каждой проститутки в запасе имеется с пяток душещипательных историй. Некоторые из лохов попадаются. Иные даже женятся на них. А может, он один из таких?

— Понятно, значит, с этим делом проблем не будет, — довольно протянул Ростовский. — Теперь о сумме, с которой начнешь торговаться. — Пальцы Ильи собрались в замок. — Начни с пятнадцати тысяч.

Полозов отрицательно покачал головой:

— Они не согласятся.

— Вот, ты уже начинаешь вникать в проблему. Верно, не согласятся. Но надо же начинать торг с какой-то суммы, правильно? Потом поднимешь еще на пять тысяч баксов. Не согласятся, добавишь еще столько же. Дай им понять, что ты не собираешься разбрасываться деньгами. Это такой народ, если почувствуют, что ты можешь отдать большую сумму, то все у тебя и выгребут! Уразумел?

— Конечно! Сколько я могу им отдать?

Ростовский глубоко задумался. Вопрос был не праздный.

— Сразу хочу тебе сказать, что за эту женщину я могу отдать любую сумму. Но они не должны понять, кто мы такие, и, естественно, не должны догадаться, что у нас имеются большие деньги. Что мы можем купить не только всех проституток Москвы, но и их самих до последних носков! — В глазах Ильи блеснули злые огоньки.

— Понятно, — одобрительно протянул Герасим.

— Можно предложить им по пятьдесят тысяч долларов за каждую. Это хорошие деньги, поверь мне! Ни одна проститутка столько не стоит. Тем более что каждая из них досталась им совершенно бесплатно. Если они все-таки не согласятся, прерви переговоры и скажи, что тебе нужно подумать. А когда встретишься в следующий раз, то сумму можно будет немного поднять.

— Хорошо, — кивнул Герасим.

Ростовский расцепил замок и, подняв указательный палец, проговорил:

— Но самое главное, возьми у них расписку, что они никогда не будут претендовать на проданных девочек.

— А если они не согласятся? — неуверенно предположил Герасим.

Ростовский на секунду задумался, после чего сказал:

— Не думаю, что кто-то из них способен отказаться от денег, которые сами падают им в руки. Тебе все понятно?

Полозов пожал плечами:

— Как будто бы все.

— Ну раз так, тогда пойдем отсюда. — Ростовский поднялся, доброжелательно постучал Герасима по плечу и проговорил: — Дон Хуан ты наш!

— Ты можешь отдать эти сто тысяч сегодня? — хитро прищурился Резван.

Полозов уже готов был широко улыбнуться, торжествуя победу, но вовремя спохватился. Дело следовало представить так, что деньги ему даются нелегко. Собственно, так оно и было в действительности. А потому полагалось соблюсти глубокомысленную паузу.

— Не то чтобы сейчас… Мне нужно будет немного подзанять. Сам пойми, сто тысяч баксов сумма немалая! — Резван понимающе кивнул. — Но, я думаю, мне помогут. Среди друзей у меня большой кредит доверия, а потом, имеются очень состоятельные люди, которым я когда-то сильно помог. Думаю, что они мне не откажут. Деньги будут завтра! — уверенно произнес Герасим.

На лице сутенера запечатлелoсь трудноскрываемое недоумение. Он всегда считал, что знает жизнь и способен отличить настоящего джигита от обыкновенного терпилы, а тут вдруг осознал, что его отточенная интуиция дала сбой.

Человек, сидящий перед ним в кресле, ну никак не тянул на крутого. И дело было даже не в том, что одет он был в обыкновенный серый костюм отечественного покроя — даже если бы он был увешан с ног до головы золотом, то это ровным счетом ничего бы не значило. Не было в клиенте тех черт, которые обычно присутствуют у человека, обремененного немалым капиталом, хоть ты тресни! А тут он запросто выкладывает сто тысяч баксов за каких-то лахудр, как будто речь идет о позолоченном автомобильном брелке.

Странно все это!

Правда, пытается косить под крутого. Вот как бы невзначай приоткрыл манжет рубашки, из-под которой появились весьма нескромные часы фирмы «Сейко». Но все это было насквозь фальшиво и рассчитано на простачков, ни разу не встречавших на своем пути действительно влиятельных людей и не нюхавших денег, огромных и шальных.

В ответ на столь дешевый трюк следовало бы ехидно улыбнуться, но Резван благоразумно сдержался. Пускай себе покуражится!

В этой ситуации возможен был и второй вариант. Большие деньги свалились на этого хмыря совсем недавно и неожиданно. Он еще не успел привыкнуть к своему новому положению, не научился держаться соответствующе, не осознал собственной значимости. Вот отсюда и выходит столь дешевый цирк! Но если все обстоит действительно так, как он говорит, следовательно, за ним стоят весьма серьезные люди, которые не простят неуважения к их человеку. Они могут воспринять это, как личное оскорбление, и только из-за одного этого с клиентом следовало держаться поосторожнее.