Говорим правильно по смыслу или по форме? - Игорь Милославский

Разумеется, прозвища Палкин (о Николае I), Кровавый (о Николае II), Старик Батурин (о бывшем московском мэре) – никак не основание для их юридического осуждения. Но основание для того, чтобы относиться к ним с некоторой долей подозрительности. Или недоверия. А доверие, согласно тому же словарю Н.Ю. Шведовой – это «уверенность в чьей-нибудь добросовестности, искренности, правильности чего-нибудь». И именно репутация помогает или мешает такой уверенности.

Халява

Поговорим о слове, которое, видимо, возникло в среде уголовников, но широко распространилось в современном русском языке. И это печально.

Признаком укорененности этого слова является и наличие таких производных от него слов, как халявный, халявщик. Именно это слово употреблял незабвенный Леня Голубков в рекламе МММ: «Я не халявщик, я партнер». Будто бы ваш партнер не может быть одновременно и халявщиком, а халявщик – вашим партнером. Это, впрочем, кажется, оставалось не замеченным доверчивыми клиентами авантюриста Мавроди.

Впрочем, слово халява вполне органично в устах алчного простака, обращающегося к таким же, как он сам, однако оно абсолютно невозможно с официальной трибуны, на телеканале «Культура», в речи серьезного политика или уважаемого писателя. Кажется: зачем им это слово? Ведь то же самое можно обозначить словами нейтральными: бесплатно, даром.

Короче, создается впечатление, что перед нами так называемые стилистические синонимы, то есть слова, различающиеся не значением, а исключительно возможностями употребления в любых или только в некоторых условиях общения. Сравните, например, украсть (во всех ситуациях) – похитить (скорее при официальном общении) – спереть, свистнуть, приделать ноги (в условиях сниженного, грубого, вульгарного общения) или уборная – туалет – сортир, убить – лишить жизни – замочить, жена – супруга – баба, спать – почивать – дрыхнуть, есть – кушать – жрать и многие другие.

Однако при более внимательном взгляде становится ясно, что халява – это не просто «бесплатно» или «даром», а то же самое, но уже «с сомнительными моральными и/или юридическими основаниями». Московские пенсионеры, пользуясь социальной картой, ездят на общественном транспорте бесплатно (для них, а не для московских транспортников, соответствующую работу которых должно оплачивать правительство Москвы!), а отнюдь не на халяву. А вот участники разнообразных презентаций, юбилеев фирм, корпоративных вечеринок и прочих столь популярных в докризисные времена акций ели и пили действительно на халяву. Ведь все эти небесплатные сами по себе радости были оплачены из не всегда ясных источников и отнюдь не всегда организовывались ради целей благородных и возвышенных.

Таким образом, противопоставление бесплатно, даром – халява, на халяву отражает очень важный составной компонент современной жизни, «истинное» – «имитирующее», «настоящее» – «поддельное». Причем имитация, поддельность могут быть более или менее скрытыми. Например, дочь – падчерица, бриллиант – фианит, волосы – парик, сосуды – шунты, деньги фальшивые и настоящие, цветы живые и искусственные, петь живьем и «под фанеру», заработать – настричь, наварить, нажечь, присутствовать – отметиться и мн. др. Такую же функцию – обозначение имитационности, а не реальной полноты действительности – выполняет в русском языке и частица как бы: как бы учусь, как бы муж, как бы знаком и мн. др. (см. об этом выше).

Так что слово халява имеет мощную поддержку в окружающей нас современной жизни. Перефразируя поэта, можно сказать: «и верно быть ему в чести». Оно оказывается вписанным в систему представлений о нашей современной жизни. Нужное слово для того, чтобы эту действительность лучше понимать.

Самоломаный-мажор

Формула «все люди рождаются равными», конечно, отражает гуманистический взгляд на мир. Однако не раскрывает тех аспектов, в которых такое равенство осуществляется. А между тем имеется немало аспектов, где такое равенство заведомо отсутствует. Один рожден в богатой семье – другой в бедной. У одного родители – утонченные интеллектуалы, у другого умеют лишь читать и писать. В одних семьях существуют высокие нравственные устои – в других пьянство, насилие, воровство… Эта зависимость качеств младшего поколения от старшего хорошо отражена в русской пословице Яблоко от яблони недалеко падает. Однако родившийся человек существенно отличается от упавшего на землю яблока. Многое в судьбе человека зависит и от его собственных усилий. Посмотрим, как эта зависимость обозначается словами русского языка.

Молодой человек, наслаждающийся радостями жизни за счет положения своих родителей, по-русски мажор, хотя это полезное слово едва ли принадлежит литературному языку. Тургеневский Базаров говорит о себе, «лекарском сыне», «наш брат, самоломаный». И это также находящееся вне литературного языка слово обозначает очень важную характеристику человека, а именно ту, что он «обязан своими достижениями исключительно собственным усилиям». Для обозначения того же самого в русском языке иногда употребляется, также лежащее за пределами литературного языка, английское selfmademan (селфмейдмен). Буквально – «человек, сделавший сам себя».

Очевидно, что и самоломаный, и selfmademan четко противостоят мажору по параметру «самостоятельно», однако оставляют невыраженным другой очень важный параметр – «область достижений». Относится она к воспитанию в себе высоких моральных, волевых качеств, развитию разнообразных способностей, преодолению комплексов, мифологических представлений и т. п.? Или отражает карьерные успехи, занятие видных должностей, общественное признание, материальное богатство, наконец? Согласитесь, что моральное и материальное, гармония внутри самого человека и в его отношениях с другими – вещи весьма различные. К сожалению, выразить эти важные противопоставления по отношению к самоломаному и selfmademan можно лишь с помощью более или менее длинных словосочетаний. Напомню, что подобную же неопределенность в отношении физических или моральных свойств человека я уже отмечал у русских прилагательных ленивый, красивый, грубый.

Вообще, вся область, которую условно можно назвать «жизненные достижения и успехи человека», на мой взгляд, довольно плохо расчленена с помощью русских слов. Как, например, назвать тех, о которых грибоедовский Фамусов говорит: «При мне служащие чужие очень редки, все больше сестрины, свояченицы детки»? Противопоставив эту публику тем, кто исключительно благодаря собственному труду и таланту является президентом или лауреатом, директором или академиком. А как назвать того человека, чьи таланты и качества, данные от рождения и/или воспитанные собственными усилиями, не находят применения, остаются невостребованными? О такой ситуации писал еще А.С. Пушкин: «Он высшей волею небес рожден в оковах службы царской. Он в Риме был бы Брут, в Афинах – Периклес, а здесь он офицер гусарский».

Впрочем, при бедности слов, конкретно обозначающих человека, чего-то достигшего или не достигшего, причем благодаря собственным талантам и усилиям или благодаря родственным связям, в сфере внутренней или публичной, у нас немало слов, обозначающих «неправедное» занятие видных должностей или получение высших чинов. Это протекционизм, непотизм, отчасти семейственность и кумовство. Однако это все обозначения явлений, приводящих к несоответствию между скромными возможностями человека и их неадекватным признанием, а не обозначения конкретных действующих лиц этих не очень красивых историй. Ведь всегда безопаснее говорить о воровстве, а не о воре, о коррупции, а не о коррупционере, о невежестве, а не о невежде.

В последнее время в прессе замелькали словосочетания социальные лифты, сменяемость кадров. Было бы хорошо, если бы к этим словосочетаниям добавились еще и некоторые слова с само-. Причем не только самовыдвижение, но также самообразование, самовоспитание, самоусовершенствование. Ведь реалии, стоящие за словами лифты, сменяемость, ротация, имеют ценность, если предполагают не игровое правило «по очереди», но жизненный принцип «по справедливости», выражаемый по-русски как по заслугам, по гамбурскому счету, по таланту, по трудолюбию.

3. Когда нет слов