Человек, который придумал Магию - Mujische

Если хотите изменить настройки, пожелайте войти в настройки, либо нажмите взглядом на шестеренку в правом углу обзора. "

— Похоже, я твой родственник, так понимаю, ты новый гробовщик из Тишины. Рад, что ты активировал душу. Но, вижу, что что-то пошло не так. Система написала что для этого требуется? Ты мне нужен, я застрял в самом начале перерождения. Не хватает энергии, этот дуб удерживает от её потери, но как видишь, даётся это ему с трудом, слишком слаб, я даже не уверен, что он еще жив в привычном смысле слова. Кстати, это запись, как на листе бумаги, можешь потом прослушать в истории аудиосообщений. Там где нота нарисована, знаешь что такое нота?

— Эм…

Словесная тирада как ушат холодной воды, лишь заставила впасть в ступор. Ничего не понятно. Раньше считал себя не таким уж глупым. До этого, как его…аудиосообщения.

— Я ничего не понял, дед Огнеступ.

Старик ожидая ответов, вздохнул, изобразил, что трёт ладонями лицо, но было заметно, что это движение скорее было для меня.

Он опять что-то заговорил и скосил взгляд.

— Я не могу говорить с тобой напрямую, но даже так — большое счастье. Я за многие годы вынужденного отдыха под этим Древом Жизни, говорил лишь с остаточными проекциями ушедших предков. Они, и на разговор полноценный, собственно, не способны.

Снова говорит не произнося не звука, я жду дальнейшего аудиосообщения. Быстро же привык к новому словечку.

— Я постараюсь говорить короче, чтобы тебе было проще воспринять.

Далее следовали его отрывистые тирады, в которые я старался вникнуть как мог.

— Малик, в общем, я твой прапра-, не знаю в каком колене, дедушка. Ты читал ведь историю на листах, что я оставил на столе?

Мой кивок.

— Отлично. Нам будет немного проще общаться. Начну, пожалуй с истории, неразрывно связанной с нашей общей, и являющейся единой целой историей нас с тобой.

Надо было табурет захватить.

— Однажды, давным-давно, когда мы ещё перебрались в эту деревеньку, она была совсем ещё молодой. Не было ещё ни одного сгнившего от старости дома, а жителей — всего сотня. Мы принесли неё свежую кровь, а с ней и здоровье нашим общим детям.

— Двигались мы вместе с торговым караваном из соседнего королевства. Знала бы местная знать, что мы собрались покинуть свой родной дом, убегая от высоких налогов и голодной жизни — казнили бы половину, другую отдав работать на рудник до скончания жизни.

Был в том караван один весёлый купец. Пьянчужка в каждом пути, и умелый словоплет на каждом рынке. Казалось, даже листву опавшую по осени продаст.

Он-то во время пивной попойки, когда наша компания допивала второй боченок за три дня, рассказал, что есть у него книга, найденная на ограбленном обозе в лесу. Даже костей не было, все зверье растащило, лишь рваные истлевшие тряпицы. Ну а зверью, кроме еды ничего не надобно, поэтому все, что не прихватил дорогого с виду, осталось лежать там.

Единственной наградой торгашу за разорение смертного одра книга и была. Заваленная тряпками, досками, с одной стороны обугленными. Повезло, что огонь не взялся. То ли дождь пошёл, то ли отсыревший скраб был.

Взял он с собой её, да так и не открывал, хоть и грамоте был обучен.

В книге той были странные сказания. Не похожие, на сказки для детей и взрослых. Там про Тишину и вычитал. Как сейчас помню.

"В деревне, что Тишиною кличут, на вершине холма, что окольцовано старым кладбищем, есть вместилище знаний. Там смерть, сырость. По древней легенде, вышел от туда первый некромант. Да не тот, что лишь с душами давно умерщих разговаривать умеет, а тот, что подымал в защиту и бой нежить невиданную, слепленную из кусков плоти почивших людей, как своих, так и вражеских, в битву всеземельную, разбившую империю великую на царства мелкие.

В той войне, далекой уже было много богов, но две трети из них пали в битве между друг другом.

И стал тот некромант первым богом мертвых, но уже после того, как потерял всех, кого любил. Покалечили его боги душу, от него ущербные люди пошли — коли один родитель был со сломанной, пустой душой, таковая всегда наследовалась детям. Только чудо могло то исправить.

Зачаровал он жилище свое так, что ни маг с полноценной душой, ни бездушник найти вход не могли. Именно поэтому ты и нашел — у тебя как раз была пустая душа. Как и у меня. А коли, никто больше, кроме магов, святош, да потомственных пустышек- гробовщиков не посещал склеп, кому не следует — найти ничего не смогли. Тут коненчо, и любопытсво сыграло свою роль. Стыдно за своих потомков, что только ты и соизволил прислушаться к отголоскам мертвых.

Когда прибыли в деревню, тут недавно мор был, в котором семья гробовщика и померла. Это был шанс коснуться знаний. Да, это, конечно, не просто работа старостой, коим был я на предыдущей земле, но и место это было занято другой семьей с фамильным древом Тихих. Такова у них фамилия была. От них деревня и взяла свое начало. Их право было занимать место старосты из поколения в поколение.

Ну а я, как и хотел — стал гробовщиком, ищущим знаний. Не сказать, что “свято место пусто не бывает”, как говаривали наши предки, работенка не из приятных, но кому-нибудь пришлось бы за погостом смотреть.

Пока прижился, пока смирился с новой работой, успел захоронить десяток старушек и дедов, да одного младенца мертворожденного. Страшно поначалу было, но быстро привык. Человек — ко всему привыкает.

И только после начал думать, где бы знания того некроманта найти. Не подумай, я вовсе не хотел стать повелителем мертвецов, костей и прочей требухи. Но в записях того мага могли остаться способы, как стать магом. А значит, обрести полноценную душу. Помнить всё и всех, кого покинул, вернуться к ним и помогать жить, как и раньше было. Мелкие интересы, но за могуществом я и не гнался никогда, боялся, коли заметят — снова душу поломают и снова после смерти забвение.

В записях я много интересного узнал, но работа грязная очень была. Однако от осознания того, что можно открыть путь к восстановлению душ всем людям, перевешивало отвращение к мертвечине.

Слушал я приоткрыв рот, устроившись на колоде, что выносил перед уборкой “прихожей” в склепе. Сначала история казалось интересной, я люблю истории. Но когда речь зашла о событиях давних, становилось немного жутко, но еще более интереснее, и чем ближе