Хозяин Вселенной - Павел Комарницкий

– Ой, какие страшные роботы! – дочь в ужасе прижимает кулачки к лицу. – Зачем такие? Папа, они же его сейчас задавят!

– Это не роботы, Мауна. Это такие машины, внутри там тоже люди сидят и управляют...

Больше ничего сказать я не успеваю, потому что до девочки доходит наконец смысл происходящего на экране.

Пронзительный плач-визг, наверное, преодолел звукогасящую защиту, и его слышит весь дом. Да, именно так плачут-рыдают ангельские дети, жестоко и несправедливо обиженные. Я поспешно гашу экран, обнимаю её, ласкаю.

– Па-а-а-а-апа-а! Ма-а-ама-а!

"Рома, что у вас там происходит?" – врывается в мозг. Почувствовала, значит, зов...

"Ира, Ир... Я дурак. Я показал Мауне человеческое кино. "Балладу о солдате""

Секундное молчание.

"Всё, я лечу домой"

"Ир, она плачет и не перестаёт! Что мне делать?"

"Постарайся больше ничего не делать. Просто погладь её и успокой"

Я пытаюсь успокоить дочь, но она вдруг вырывается.

– Ты... ты тоже был как они! Ты был человеком!

Меня будто огрели парализатором. Разве только сознания не потерял. Я сижу на полу, опустив руки, и даже крылья обвисли.

Да. Да, она права. Я был человеком.

– Я не был как они, Мауна, – с трудом говорю я. – Мне удалось избежать этого.

Девочка перестаёт плакать, только судорожно всхлипывает.

– Прости меня, папа. Я тебя обидела. Простишь, да?

Я снова обнимаю её. Ну вот... Не зареветь бы на пару...

В таком состоянии и застаёт нашу скульптурную группу Ирочка.

– Так... – она складывает крылья. – Значит, ситуация всё же вышла из-под контроля.

–... Вот так, Рома. А ты полагал, воспитывать детей, это просто?

Я убито молчу.

– Я полагал... я думал, это очень хороший фильм...

Ирочка вздыхает.

– Рома, это не шутки. Да, этот фильм настоящий. Большая редкость для людей. Но кто тебе сказал, что его можно показывать маленькому ребёнку?

– На Земле дети смотрят вещи куда покруче... "Терминаторов" разных.

Её глаза становятся жёсткими.

– Здесь не Земля. В отличие от людей ангелы своих детей воспитывают, а не просто откармливают. Мы с тобой ещё ни разу не ссорились толком, Рома, но в следующий раз это будет настоящая крупная ссора. Если хочешь показать дочери какой-то фильм, посмотри в списке – для какого возраста он допустим, для какого рекомендован. Если лень, спроси у меня хотя бы. Могу я надеяться, что инцидент не повторится?

– Вот честное слово, – я полон раскаяния.

Она смягчается.

– Ладно, будем считать, пролетели. Душевную травму нашей дочери ты, конечно, нанёс, но вполне поправимую. Я займусь.

Я обнимаю её, виновато зарываюсь носом в перья на сгибе крыла.

– Слушай, как здесь, в Раю, всё трудно...

– А кто обещал тебе, что будет легко?

Ощущая моё раскаяние, Ирочка окончательно оттаивает.

– Слушай, а если бы я надумал показать ей какой-нибудь "Кошмар на улице Вязов"?

Жена всматривается в мои мысли, стараясь прочесть общий смысл и сюжет фильма. Разумеется, соображаю я, она его не видела.

– Разумеется, Рома. Не смотрела и не буду. Более того, если бы ты и захотел, то не нашёл бы такой фильм. Фильмы такого рода у нас в общей сети не хранятся. Ну разве что в вашей службе безопасности где-нибудь, для служебного пользования.

Она мягко отстраняется.

– Ладно, муж мой. Нет худа без добра. Я вообще-то должна была оказаться дома только завтра к вечеру, но какая теперь работа?

– Тогда ужин?

– Вы ужинайте, а мне наоборот – сегодня и завтра утром полная очистка. У меня же завтра медкомиссия, забыл?

– Забыл! – встряхиваюсь я. – Точно, забыл, некусай мне в зубы! В синтезаторе давно созрел подарок для Уэфа!

– Ну хоть что-то, – в глазах Ирочки впервые за весь трудный разговор протаивает смех. – Или этот подарок сродни тому, что ты устроил нашей дочери?

Глава 12

Возможны варианты

– Да уж...

Биан разглядывает видеозапись, одновременно внимательно "вчуствываясь" в сопровождающий эмоциональный фон. Шеф же у нас Великий грезящий, и весь этот подстрочник порой говорит ему больше, чем само изображение.

– Первая запись, нет слов... Мои поздравления, Рома. Разумеется, тебя ждёт встреча со Всевидящими.

– А по существу и в частности?

Шеф понимает с полуслова.

– А по существу и в частности, касаемо нашей службы – ты открыл новый способ вербовки. Мне или Аине для такого надо как минимум оказаться в окрестностях Оплота, желательно на орбите. Что, мягко говоря, сильно затруднительно. Звёздный флот Истинно Разумных не пустой звук, и боевых орбитеров там тоже хватает.

Я размышляю. Вот как...

– Да, именно так, – улавливает мои размышления Биан. – Теперь по второй части. Разумеется, это всё мы спровадим в аналитический отдел... Но вряд ли это будет иметь какой-то практический выход. Эти самые остроухие сидхэ сроду не идут на контакт. Что там у них и как, покрыто мраком. Разве что на общие запросы отвечают, вот как насчёт опознания твоих пушехвостых... Короче, не заморачивайся. А вот насчёт "зелёных" займись.

Шеф вздыхает.

– Но всё это после. А сейчас... Аина, сокровище наше, ты готова?

– С тобой в любое время, Биан. И незачем так орать, – раздаётся голос из гущи цветов.

Все хохочут. Да, подставляться нашей Аине не следует.

Я давно уже понял, что отношения между полами у ангелов не столь просты и однозначны, как выглядят на первый взгляд. Вот взять хотя бы наших Биана и Аину – по человечьим понятиям типично служебный роман шефа с сотрудницей. Однако сходство с человеками тут чисто внешнее. Насчёт "в любое время", разумеется, это очень сильное преувеличение, в мирной обстановке любовь их чисто платоническая, и даже в совместных командировках далеко не всегда Аина накрывает шефа своими крыльями... Но бывают случаи, когда это просто необходимо им обоим. Так было в далёком сорок пятом в Пенемюнде, так было при мне в Андах, когда мы готовились к операции по разгрому базы "зелёных"... Они не стесняются, не прячутся ни от кого, и жена Биана знает, и муж Аины знает... И никто не осуждает их. Потому что нет в этом грязи.

Сложная штука любовь...

"Про любовь будем думать потом, Рома" – Аина уже покинула своё убежище – "Пошли, нас ждёт медицина. Чтобы сделать из тебя наконец подлинный ужас всех "зелёных"!"

Размытые цветные пятна танцуют свой танец, пытаясь сообщить мне что-то. Что именно? Простите, ребята, чего-то я сегодня тупой...

–... Просыпайся! Просыпайся же!

Убедившись, что я и в самом деле не в состоянии воспринимать откровения, цветные пятна покидают меня, и я открываю глаза.

Перевёрнутая ванна – крышка аппарата – надо мной шевелит отростками, медленно втягивая их в себя. Всё?