Zадача будет выполнена! Ни шагу назад - Николай Петрович Марчук

мои глаза глядели сверху вниз. Это я сейчас летал над полем и внимательно изучал обстановку. В очередной раз я как будто выпал из реальности, и мое сознание полностью переместилось в небольшой летательный аппарат с четырьмя пропеллерами, который сейчас кружил в паре километров от моего тела.

По характеру и густоте скопления воронок я мог бы рассказать, какие события происходили здесь последние несколько месяцев. Не точно, конечно, но примерно мог рассказать, сколько наши мобики, штурмующие эти опорники, потеряли своих людей. Сколько раз украинские опорные пункты переходили из рук в руки. За последние месяцы я видел подобную картину десятки раз на различных участках фронта.

До того, как наш 10-й ОДШБ бросили затыкать брешь в обороне Токмака, «Десятку» несколько раз кидали помогать брать вот такие «неподъемные» опорные пункты посреди украинских полей и степей. Не целиком, конечно же, батальон, мы ж не придурки идти в полный рост на вражеские пулеметы. Нет. Обычно на штурм опорного пункта выдвигались несколько взводов, которые, действуя малыми группами, работая каруселью, изматывали противника, дергая его в разные стороны, чтобы потом неожиданным и точным рывком захватить его позиции. Захватим вражеский опорный пункт, передадим его другому подразделению да покатим дальше, на следующий трудный участок.

Стоящий позади меня капитан еще час назад, сидя в блиндаже, рассказывал нам с Бамутом историю вверенного ему подразделения. Грустную, печальную, но такую распространенную и обыденную на этой войне историю.

В самом начале зимы на этот участок фронта привезли группу мобилизованных численностью сорок человек. Выгрузили их посреди поля. Сопровождавший их офицер ткнул пальцем в сторону далекой посадки и произнес:

– Там есть оставленные врагом позиции, займете их. Двигаетесь только по этой дороге, по сторонам не разбредайтесь, тут полно мин. А эту дорогу саперы проверили. До опорного пункта, который вам надо занять, три километра, от него до вражеских позиций около пяти километров, так что считайте, что вы в тылу, но помните: вас могут обстрелять, и может просочиться вражеская ДРГ. Поэтому ночью не спать и сильно не бухать. Кто старший?

Мобики переглянулись между собой. Старшего у них не было. Офицера к ним так и не назначили, хоть по штату они были стрелковой ротой. Мобилизанты несколько минут пошушукались и назначили командиром сорокалетнего Леху с позывным Маршал. Он единственный из всех присутствующих имел за плечами вуз с военной кафедрой, у остальных была только срочная служба в армии РФ, да и то не у всех.

Маршалу дали рацию для связи с командованием, назначили радиочастоту и подали краткую таблицу шифрованных терминов для общения в эфире.

– Займете позиции, а утром… нет, ближе к вечеру к вам приедут полевая кухня и подкрепление, – напутствовал их на прощание офицер, который, кстати, так и не представился.

Когда машины уехали, мобики грустно посмотрели на груду своих вещей, понимая, что все это придется тащить на себе. Маршал попробовал хоть как-то применить на практике те советы и инструкции, что им вдалбливали в головы на учебном полигоне, но его товарищи по оружию быстро послали своего новоназначенного командира на хер и двинулись к цели неорганизованной толпой, которая по мере своего продвижения растягивалась и удлинялась.

У Маршала не было опыта в управлении и командовании людьми, на гражданке он трудился технологом на мясокомбинате. Не пил, вел здоровый образ жизни, воспитывал троих детей, соседи считали его очень спокойным и миролюбивым человеком. Будь на его месте другой, более жесткий, нахальный и грубый, возможно, все сложилось бы по-иному.

Пройдя километр, решили устроить привал, чтобы перевести дух, попить воды, перекурить и выбросить часть ненужного груза: сухпайки, БК в ящиках, разовые гранатометы и тому подобное. Ну как выбросить? Оставить на обочине, чтобы потом вернуться и забрать.

Оставшееся до лесопосадки расстояние шли больше двух часов. Грунтовая дорога, по которой они двигались, превратилась в едва заметную колею. Земля раскисла после дождей, и на ноги налипали многокилограммовые гири жирной грязи.

По дороге мобики оставляли после себя след из сброшенных на землю вещей, снаряжения и амуниции. Но сколько ни сбрасывай с себя груз, его все равно было много. На каждом бойце были рюкзак с вещами и провизией, спальник, коврик, автомат, магазины к нему, гранаты и разовые гранатометы. Автоматы и прочее оружие бросать было страшно, потому что в голову каждого, кто служил в армии, было вбито, что потерянное оружие – это тюремный срок! А вот купленную за свои деньги провизию, цинки с патронами, лопаты, медицинские носилки и прочий неподотчетный груз можно и оставить.

Как только растянувшаяся вереница уставших и сгорбленных под тяжестью рюкзаков мужиков втянулась в желанную лесопосадку, по ней тут же ударили из вражеских орудий. Враг давно засек перемещение мобиков с воздуха и ждал, пока они соберутся компактно, чтобы накрыть их одним залпом.

– Нас обстреливают! Обстреливают! У нас раненые и убитые! – тут же начал кричать в рацию Маршал. – Что нам делать?

Минуты через три, которые для обезумевшего от страха сорокалетнего мужика, впервые в жизни попавшего под обстрел, растянулись в вечность, в динамике рации прозвучал ответ:

– Возвращайтесь на точку, где вас высадили, оттуда вас заберет техника.

Почему на той стороне человек, отдавший им такой приказ, не подумал, что мобикам сейчас рациональней и безопасней переждать обстрел в окопах, чем идти через открытое пространство заросшего бурьяном поля, непонятно. Возможно, он даже подумать не мог, что мобики тут же, не дожидаясь окончания обстрела, рванут бегом через поле. Непонятно. Но среди мобилизованных мужиков не было ни одного с боевым опытом, не было толкового командира, который приказал бы сидеть в окопах и не высовывать носа из них.

– Нам приказали вернуться назад, к тому месту, где нас высадили! Нас заберет техника! – громко прокричал Маршал, пользуясь возникающими секундными паузами тишины между разрывами снарядов.

Мобики выскочили из окопов, сложили наспех перебинтованных раненых на спальники (носилки, выданные им, остались брошенными где-то посреди поля) и потащили, побежали обратно через поле. Побежали – громко сказано: даже те, кто не тащил раненых, скорее ковыляли в скором темпе, чем бежали. Забитые напрочь мышцы, не привыкшие к таким нагрузкам, сковали тела каменными тисками.

Как только мобики удалились на достаточное расстояние от спасительных окопов, по ним тут же вновь открыли огонь. Вражеские артиллеристы хладнокровно и методично расстреливали двигавшихся через поле российских военных. Корректируемая с помощью беспилотника стрельба позволяла класть снаряды с упреждением, то есть по ходу движения бегущих. Мобики даже в стороны не разбегались, памятуя о минах (может, мин на этом поле и не