1923 - Олег Иванов

— Да, конечно. Война застала в России большое число китайских рабочих, контрактников и они активно участвовали в Гражданской войне. В основном на стороне красных. Поэтому кадры были.

— Ну и прекрасно. Коммунисты будут считать, что расколют и поглотят Гоминдан. Так что всё срастается. Кстати, что по покушению?

— Один из убитых проходит как работник советской военной разведки.

Это Николаю сильно не понравилось. Военные - люди серьёзные, и если берутся за дело, то дело сделают. Тем более, что силы у них есть.

В принципе всё логично, подумал Николай. Военные это Троцкий, а это Мировая революция. Значит они всколыхнулись, когда Сушин начал рыть в посольстве. Тогда ясно. Кредит берется, и свершается революция. Концов нету. Логично. А Эйсмонт, как Лешка говорил, был главным армейским снабженцем. Вот и продолжает снабжать. Молодцы. ШОК - это по-нашему.

— Фриц, а у Вас есть бумага на эту тему?

— Конечно есть. Мы немцы, как известно, любим порядок и бумаги.

— Я их покажу в Москве. Там это будет интересно.

— Конечно, конечно - сказал тот и передал очередную тоненькую папочку. Коля положил её в свой уже изрядно похудевший портфель.

Глава 11.

Сушин был как всегда в кабинете. Он спал на диване, который похоже, не так давно там появился. До отлёта его ещё не было. Стол был завален бумагами. Недопитый стакан чаю стоял на подоконнике. Николай подёргал Алексея за плечо

— Держи бумажку, Лёша.

— А, Коля, привет. Давно приехал ? Что за листик?

— Заверения, что ребята которые на нас напали в Берлине работают на армию.

Алексей потер глаза. Потом посмотрел на бумажку.

— Это серьёзно. Блин. И неприятно - это факт. Поехали к Ксенофонтову.

— Сейчас, я только с Аршиновым переговорю.

— А его нет. Бегает как заводной по больницам, ищет твоего Василия. Приедет к вечеру. Так что поехали

— Подожди, а что у тебя по письму из Москвы в Берлин?

— По линии НАРКОМВНЕШТОРГА нет ничего. А в армию лезть не разрешают. Скорее всего, оно по армейской линии и пошло.

Ксенофонтов послушал Николая, а потом вышел. Через пару минут в комнату вошёл незнакомый молодой парень и пригласил пройти. Через три двери был кабинет Сталина. Товарищ Сталин был такой, каким его показывают в фильмах, только значительно моложе. И глаза добрые - добрые.

— Здравствуйте, товарищ Николай - с ощутимым акцентом сказал он.

Мы наслышаны о Ваших успехах. Впрочем товарищ Сергей тоже хорошо и успешно работал и сильно нам помогал. Я надеюсь на такое же плодотворное сотрудничество. Расскажите пожалуйста о результатах Вашей поездки.

Николай вкратце повторил общие выводы расследования.

— Значит, Вы считаете, что это может быть согласованная операция военной разведки товарища Троцкого?

— Судя по небольшой сумме кражи можно подозревать и деятельность одиночек. Но для того, чтобы решиться на наше физическое уничтожение, необходима санкция сверху. Или из Москвы, или из верхушки резидентуры в Берлине.

— Иван, -обратился Сталин к Ксенофонтову. Ты сможешь доказать причастность Эйсмонта к этой операции?

— Нет. У нас только показания Френкеля, а они не будут приниматься в расчёт. Начнётся расследование и в конце концов дело сведут на пару технических работников, которые сговорились за спиной у руководства.

— А Вы, Николай, сможете доказать участие военных в этом деле?

— Нет. Я бы на их месте всё отрицал, на худой конец сказал, что перепутали машины. А ссылка на немецкие документы только ухудшит дело.

Сталин задумчиво вертел в руках карандашик. Было видно, что аргументацию он воспринимает и внутренне соглашается. Более того, скорее всего, это он всё давно продумал, а слова присутствующих просто подтверждают его мысли.

— Значит, мы находимся в положении умной собаки - всё понимаем, но высказать не можем? Тогда мы не будем дразнить гусей. Я думаю, господин Френкель будет являться организатором этой провокации. Его надо будет убедить в этом и передать в руки ОГПУ. Собственно, это их дело. Бандитов, убивших нашего сотрудника - уже наказали. Кражу денег предотвратили. Что остаётся?

— Остается раздать награды, Иосиф Виссарионович - сказал Ксенофонтов.

— Ну, товарищ Сушин - наш опытный работник. И этот случай - не первый, когда Орготделу и Управлению делами приходится заниматься несвойственными для них функциями. Я считаю, что надо создать при Управлении новый отдел, назовём его Особым отделом. Иван, приготовь бумаги на Секретариат. Во главе надо поставить Алексея, а его замом - этого бывшего полицейского - Сталин глянул в бумажку - Степана Терентьевича Аршинова. Он умеет хорошо искать и допрашивать. А Алексей будет учиться и решать организационные вопросы. Как, Иван, отдашь сотрудника?

Ксенофонтов кивнул, а Сталин повернулся к Николаю.

— А Вам, товарищ Николай, какой награды Вы ожидаете. Вы нам очень помогли и вправе рассчитывать на наши ответные услуги.

Неожиданно молчаливо сидящий Алексей сказал

— Пока Николай думает, у меня вопрос есть. Не нравится мне эти ребята. Уж больно они шустрые. Я не за себя боюсь, я боюсь, что крупная стрельба возникнет.

— Мы вчера удалили товарища Эйсмонта из Москвы. Товарищ Эйсмонт поехал на Кавказ руководить хозяйством. Там у него не будет времени лезть во внешнюю политику страны. Мне кажется, что те круги, которые задумали осуществить эту комбинацию, прекрасно поняли наш намёк, и вряд ли они пойдут на обострение.

Все последние пять минут Коля думал о том, что попросить. Мыслей особо не было. В голове вертелся старый рассказ, как однажды Фадеев, Тихонов и Соболев были у Сталина, и тот обратился к ним с подобным вопросом. Соболев попросил машину - ему дали машину. Тихонов - дачу - ему дали дачу. А Фадеев попросил «Вопросы ленинизма» с автографом вождя. Ему дали «Вопросы ленинизма», а заодно новую квартиру, машину и дачу. Поэтому Коля решил, что скромность всегда украшает.

— Помощь в решении оперативных вопросов разве что. А так как в Греции, всё есть.

— Это естественно и в рамках нашей договорённости с Сергеем. Вы помогаете нам, а мы вам. А у Вас лично есть просьбы.

— Товарищ Сталин - решился Николай - Я сейчас ищу одного человека. По моим данным он находится в спецотделе у Бокия. Это археолог, который должен дать возможность найти могилу Чингисхана. Мы с Сергеем давно планировали эту экспедицию. Если есть возможность, помогите.

— У товарища Сергея всегда были сложные задачи. Но я подозреваю, что с легкими он справлялся сам. Мы попросим главу нового, Особого отдела помочь Вам. А если у Вас не получится, и потребуется наше вмешательство, мы позвоним Феликсу Эдмундовичу и Ваш археолог будет освобождён. Но мне почему-то кажется, что Вы вполне справитесь сами.

Старая площадь была как всегда, оживлённой. Рабочий день кончался, и народ потихоньку, расходился по домам. Николай пошёл на Мясницкую пешком - Саша с машиной должен был ждать его там. После Берлина Москва казалась низенькой и чуть потускневшей.

Какой-то мальчишка пристал, прося копеечку, но Коля денег мужчинам не давал уже давно.

Перовский поздоровался радостно. У Николая мелькнула идея познакомит его с Лембертом. Возможно они нашли бы общий язык и интересы. При ближайшем рассмотрении мысль понравилась. Перовский вообще был ему симпатичен. Выжить и заниматься бизнесом после революции и гражданской войны -тут требовалась смелость и большая доля авантюризма.

— А что, Алексей Павлович, спросил он Перовского - немецким языком владеете?

— Владею - ответил тот - Как и всякий интеллигентный человек. А что?

— Да вот есть идея поработать вместе с немцами. Они должны быть сильно заинтересованы в местных кадрах - торговля то нарастает, а Наркомат наверняка со всем не справляется. Пока они наладят работу - нам самое место помогать немецкой стороне.

— Что - поставки леса, наверное? Если лес, то дело знакомое.

— Там много всего будет. И лес, и металл. Политики кстати будет много.

— Нет, политика это не для меня. Торговать я умею и люблю. А политика на Руси обычно плохо кончается.

На выходе Николая задержала секретарша и сказала, что был звонок и товарищ ждёт его на старом месте от 9 до 11 часов вечера. От Горностаева - понял Коля. Надо бы зайти в «Собаку» попозже вечером.

Саша повёз его куда-то в район Тишинки. Там должен был быть Аршинов. Коля с интересом разглядывал знакомые места, но ничего знакомого в них не находил. Разве что, в оформлении Тишинской площади проглядывались знакомые мотивы - да и то, пара домиков. Николай подумал, что если бы не заезжали от Пресни, правая сторона которой практически не поменялась, то можно было бы и не понять, где находишься. Район был всерьёз перестроен в будущем.

Степан Терентьевич сидел в небольшом трактире на пять столиков. Несмотря на конец рабочего дня народу в нём не было, поэтому было ясно, что Трактир был не простой.