Эверест. Смертельное восхождение - Анатолий Букреев

Около одиннадцати утра Букреев отправился перекусить в общую палатку. По его расчетам, путь до второго лагеря должен был занять у него около четырех часов, так что он гарантированно попадал туда засветло. Более того, он планировал по дороге подбирать отстающих. Закончив с едой, Анатолий стал готовиться к выходу, но тут появились три туристки. Они представились ему как подруги Питтман, именно к ним она спускалась незадолго до выхода. Букреев был поглощен предстоящим восхождением, и ему очень не хотелось отвлекаться на посторонние разговоры. Однако, не желая никого обижать, он принялся терпеливо отвечать на их вопросы. Ему вспомнился ресторанный демарш Питтман, и он снова с досадой подумал: «И как ей это могло прийти в голову?».

Наконец Анатолию удалось отделаться от праздных приятельниц Питтман, и он направился к ледопаду. Как выяснилось, он все же запоздал с выходом. Как раз в это время в первом лагере Мартин Адамс заметил неладное.

«В одной из палаток первого лагеря я увидел Круза. Никаких остановок до второго лагеря у нас не планировалось, и потому я спросил у него: „В чем дело? С тобой все в порядке?“ Он сказал, что плохо себя чувствует и решил немного передохнуть здесь, а может быть, и переночевать. „Так дело не пойдет“, – подумал я. За мной шли Тим и Шарлотта. Я сказал им: „Взгляните на Круза. С ним что-то неладно“. Они зашли в палатку, поговорили с ним и тоже решили, что ему не по себе. Когда я пришел во второй лагерь, Фишер с Бейдлманом уже пили чай. Я им рассказал, что Круз плохо себя чувствует. Они ответили, что вполне предполагали нечто в этом роде. „Значит, дальше он не пойдет“, – сказал Скотт. „Сейчас сюда подойдут Тим и Шарлотта, – сказал я. – Дождитесь их, может быть, они вам расскажут что-то еще“. Тим и Шарлотта поднялись к нам, и их впечатления полностью совпадали с моими. Тогда Скотт и Нил пошли вниз, чтобы отправить Круза в базовый лагерь».

Не зная, на каком участке маршрута находился в тот момент Букреев, и не имея возможности с ним связаться (рацию Букрееву так и не выдали), Фишер, усталый и раздраженный, отправился вниз. Еще один спуск! Если сложить все его переходы вверх-вниз за последние недели, их хватило бы на то, чтобы трижды подняться на Эверест.

Перейдя ледник Кхумбу, я вышел на плато Западного Куума, и тут увидел Скотта и Дейла Круза, которые спускались мне навстречу (Бейдлман к тому моменту вернулся во второй лагерь). Дейл выглядел плохо, Скотт казался нервным и немного расстроенным. Видя его усталость и понимая, что ему сейчас лучше быть с экспедицией, я предложил Скотту свои услуги, но он ответил мне, что хотел бы проводить Дейла сам.

Во время их краткого разговора Букреев внимательно приглядывался к Фишеру. Какова бы ни была причина употребления антибиотиков, сейчас казалось, что все проблемы остались в прошлом. Поводов для беспокойства не было никаких. Простившись со Скоттом и Дейлом, Букреев отправился дальше. Взглянув наверх, он увидел, что небо разительным образом изменилось и теперь сверкало и переливалось багровыми и пурпурными цветами. В горах подобное сияние часто означает резкую перемену погоды. Букреев почувствовал тревогу. Ураган, подобный тому, который Фишеру пришлось пережить во время ночевки во втором лагере, ставил под угрозу все восхождение. Если бы ветер повредил передовой базовый лагерь[51] экспедиции, то всем бы пришлось спускаться вниз и ждать, пока шерпы его не восстановят. Снова ждать…

В половине шестого вечера Букреев поднялся во второй лагерь, где участники уже обедали. К этому времени Фишер с Крузом успели благополучно спуститься. По рассказам Пита Шенинга (который все же решил не участвовать в штурме), «Фишер шутил, веселился, пил пиво и угощал им Круза».* Доктор Хант здоровьем Фишера осталась довольна. «Скотт был таким, каким его все привыкли видеть. Ничего настораживающего ни в его внешнем виде, ни в его поведении не было»*.

Букреев был приятно удивлен – вопреки его ожиданиям, погода 7-го мая оказалась на редкость спокойной и безветренной. Ночь выдалась морозной – температура воздуха опускалась до – 15 °C, но утром опять потеплело. Клиенты еще лежали в своих палатках, наслаждаясь теплом и уютом, а Скотт тем временем снова шел по леднику Кхумбу. И хотя накануне вечером его здоровье не вызывало сомнений, в тот день, по мнению его случайного спутника, он выглядел неважно.

Около верхнего края ледника, на перилах, Скотт встретил Генри Тодда из «Гималайских гидов», который был на десять лет старше и, по собственному признанию, ходил гораздо медленнее, чем Скотт. Тодд с удивлением заметил, что не отстает от Фишера, хотя «обычно тот просто пробегал мимо».

«Черт побери! – сказал Генри. – Почему ты здесь? Твоя группа должна идти в третий лагерь. Разве ты не идешь с ними?» Пытаясь ответить, Фишер закашлялся. По словам Тодда, это был нехороший кашель.

«Скотт ответил мне, что ему пришлось сопровождать вниз Дейла Круза. „Но ведь он давно уже был болен, – сказал я. – Почему ты не отправил его вниз с кем-нибудь еще?“ „Я не мог поступить иначе, понимаешь, он чуть не плакал. Не мог я его отправить ни с Анатолием, ни с Нилом, ни с кем-либо из шерпов. Он ведь мой друг…“».

По словам Тодда, Скотт совершенно не жалел себя, сгорал на глазах. Было видно, что он плохо себя чувствовал. Все это не могло не встревожить Тодда, но еще больше его насторожили слова, сказанные Скоттом при расставании: «Я боюсь за своих людей. Мне не нравится, как у нас идут дела».

Вечером Скотт уже сидел вместе с нами в общей палатке. Он сообщил всем собравшимся, что Дейл благополучно добрался до базового лагеря. «Для него, – сказал Скотт, – восхождение закончено». Одной проблемой стало меньше, но радоваться было рано. Фишер продолжал сомневаться в некоторых других участниках. Волновала его и ситуация с кислородом. Мы с ним подробно обсудили эту тему. Я спросил, есть ли у нас запас кислорода на тот случай, если я все же захочу им воспользоваться. Фишер сказал, что я и так хорошо выгляжу и поэтому мне кислород можно с собой не брать. Тем не менее, мне хотелось принять окончательное решение в день восхождения, чтобы как можно лучше оценить свое состояние. Я объяснил Скотту, что стопроцентной гарантии того, что пойду без кислорода, я дать сейчас не могу. Я попросил его зарезервировать за мной столько же баллонов кислорода, сколько планировалось выдать каждому из клиентов.