Фуршет в эпицентре рая - Мария Ч. Павлих

— Ты не понимаешь, малыш, — бодрился Борзовский. Мне не нужны даже золотые ущелья, — я решаю проблемы мирового порядка, — остановлю войну в Агонии, затем куплю Братство.

— Я последую за тобой, милый, — поддакивал Малыш. На край тьмы, — в Братство, в Агонию, в огонь, — только скажи.

Борзовский в умилении смотрел на подругу и каждый день борзел на глазах. В конце концов он согласился покинуть райский городок, чтобы лететь с любимой в далёкую дикую страну.

Его взяли на аэродроме, прямо по прилёту. Девушку Борзовского, — лучшего агента Братства, награждал сам Главнокомыслящий.

— Мафушка опять это сделала, — шептал Главнокомыслящий со странной иронией в голосе.

Борзовского вернули в Братство не из за мести за сказанную фразу о Лидере Державы. Предприятие по созданию синтетического золота стало приходить в полный упадок. Из за наплевательского отношения к реактору и пренебрежения всеми нормами безопасности, в геттополисе с каждым днём увеличивался радиационный фон.

Проблема заключалась не в заботе о населении: религиозный картель Папатриарха не мог больше вести рекрутские наборы, отряды Элит-Кавалерии отказывались совершать рейды для поисков революционеров Штаба Сопротивления. Кроме того, возникла угроза ядерного взрыва, что привело бы к полной потери бизнеса драгоценных металлов.

Борзовскому сохранили жизнь в обмен на согласие стать руководителем опасного для жизни предприятия, — на этот раз бизнес предстояло поднимать под угрозой ядерного взрыва. Ждать согласие от управленца долго не пришлось, — пребывание в тюрьме “Кричащая Тишина” оказалось страшнее атомного мелтдауна.

IX

Истории, рассказанные чиновницей звучали настолько фантастично, что Элис позволила себе усомниться в их подлинности. Всё это, включая бред услышанный на конференции "Наука и религия Братства" начинало её веселить. Тем не менее, веселье это оказалось недолгим. Следующее же задание, полученное от администрации Теремов отбило у неё всякое желание улыбаться и ставить под сомнение что-либо услышанное от мадам. Элис пригласили на съёмки медицинского эксперимента, взяв подписку о неразглашении.

Эксперимент имел сложную формулировку, — “осуществление квант-нейронного перехода сознания пациента в его клонированную нейронную гиперсеть при помощи экстракта нейронов спинного мозга нервной системы исходного биоматериала”. Неформально эксперимент называли “воскрешением” или “транзитом”.

В медицинском зале Элис увидела два операционных стола, расположенных в метре друг от друга. На одном из них лежала женщина. Элис показалось, что пациентка была без сознания. Хирург, находившийся рядом с ней, был в полной готовности приступить к операции. Он ждал сигнала. Резиновые перчатки скрывали тонкие музыкальные руки, скальпель лежал рядом на столике в ожидании своего часа. Второй стол оставался пустым, рядом с ним находился второй хирург, ожидавший своего пациента. Коллеги оживлённо переговаривались. Между столами находилась тележка анестезиолога, столик для хирургических инструментов, монитор и прибор, по форме напоминающий нейронный детектор правды.

Через несколько минут два санитара ввезли в операционную второго пациента и уложили на свободный стол. Они собирались уходить, один из них резко обернулся. Элис показалось, что первый хирург предъявлял санитарам претензии, но это были лишь догадки. От зала её отделяло звукоизоляционное стекло, она не могла слышать разговоры находящихся внутри людей. Элис хорошо видела пациента на втором столе, — это был клон, как две капли воды похожий на женщину, лежавшую рядом. Элис поняла это, по характерной татуировке, на случайно оголившейся руке. Напряжённая пауза затянулась на несколько минут.

Загорелась красная лампа на входе, — сигнал к началу съёмки. Неожиданно женщина проснулась, как от удара электрического тока; она была растеряна, не понимала где находится и что происходит вокруг, у неё началась истерика. Стало очевидно, что она попала в операционную не по своей воле.

Несчастная разрывала резиновые жгуты, стягивающие конечности, как оковы. Тело извивалась в конвульсиях, изо рта пошла пена. Хирург что-то нервно кричал в микрофон и махал рукой в сторону Элис. Возможно, он давал сигнал прекратить съёмку, но она не могла этого знать и никак не отреагировала. Прибежавший анестезиолог, сделал укол и приложил ладонь ко лбу женщины. Она упала на стол в беспамятстве.

Хирург сделал странный жест в сторону Элис. Второй достал четыре электрода и поднял вверх руки, как будто работал на камеру, и наглядно демонстрировал каждое действие. Два электрода он передал коллеге. Каждый прикрепил их к голове своего пациента специальными зажимами. Противоположные концы электродов вставили в гнёзда прибора, соединённого с монитором толстым проводом, обмотанным серебряной фольгой.

Хирург, находившийся рядом с первым столом, включил пробор, — на экране появились две вращающиеся трёхмерные проекции головного мозга женщины и её клона. Зоны правого и левого полушария женщины обозначались на проекции синим и красным цветом, полушария клона — желтым и зелёным. Проекции соединяли две толстые линии, хорошо различимые на мониторе. Линии пульсировали красно-синими и жёлто-зелёными вспышками, показывая движение нервных импульсов от одной проекции к другой.

Дверь операционной отворилась, — вошёл ассистент. Он держал реанимационный электрошок. Элис почувствовала как дрожит фотокамера, — это было в высшей степени непрофессионально, но чем дольше она наблюдала за происходящим, тем меньше владела собой.

Ассистент передал электрошок хирургу, прибор установили на груди пациентки. Электрический разряд подбросил её вверх, разорвав один из сдерживавших резиновых жгутов. На мониторе произошла красно-синяя вспышка, напоминающая ядерный взрыв. Ассистент поменял жгут и разряд повторился. Женщина вздрогнула всем телом, изо рта брызнул жёлтый фонтан. Второй хирург отсоединил электроды от клона, который всё это время оставался неподвижным.

Элис хотела бросить камеру и убежать прочь от этой медицинской вакханалии. От увиденного её тело окаменело, она не смогла сделать и шагу, продолжая съёмку. Женщину закрепили ремнями и укрыли белой простынёй, которая покрыла всё тело, кроме головы. Ассистент подал хирургу скальпель, началась нейрохирургическая операция, которая длилась около пятнадцати минут. Затем женщину приподняли, и сделали укол в позвоночник, откачав шприцем вязкую сероватую жидкость.

Второй хирург уже приступил к операции на мозге клона, коллега присоединился к нему вместе с остальными ассистентами. В голову пациента сделали инъекцию жидкости из позвоночника прооперированной женщины.

Вторая операция заняла больше времени. Несколько раз прибегали анестезиологи и о чём-то разговаривали с хирургами на повышенных тонах. Элис поняла это по их активной жестикуляции. Ассистенты передавали бесконечные марли, зажимы и пинцеты, на лбах обоих хирургов выступали капли пота.

Через несколько минут всё было закончено. Элис мысленно поздравила себя с тем, что не упала в обморок, хотя еле стояла на ногах. Это была преждевременная бравада, — то что происходило дальше заставило её содрогнуться. Она отказывалась верить в происходящее.

Первый хирург вернулся к своей изначальной пациентке вместе с одним из ассистентов. К приложили груди электрошок, коллегам у второго стола подали странный сигнал.