Сезон костей - Саманта Шеннон

Я чуть заметно кивнула.

Рефаит выпрямился и гневно посмотрел на Сухейля:

– Позволяешь собирателям творить насилие?

– Меня не волнуют их методы, – парировал тот.

– Должны волновать. Не хватало, чтобы они начали размножаться.

– Для этого существуют противозачаточные средства. И потом, их интимными делами пусть занимается надсмотрщик, это его обязанность.

– А твоя обязанность – слушать меня.

– Разумеется, – оскалился Сухейль, злобно сверкнув глазами. – Ладно, не будем отвлекаться. Умоляй хозяина о прощении, номер сорок.

– Нет.

Мощный удар сбил меня с ног. Сцена прямо как в классическом фильме о заключенных.

– Умоляй хозяина о прощении, двадцать пятьдесят девять сорок!

– Тебе придется ударить посильнее, – прохрипела я.

Рефаит с готовностью замахнулся, но страж перехватил его руку:

– Я сам с ней разберусь. Не твоя забота наказывать моих рабов. Лучше разбуди надсмотрщика, пускай наведет порядок. Не хочу тратить драгоценные дневные часы на всякую ерунду.

Раздосадованный Сухейль повернулся и вышел. Выждав, пока его шаги стихнут, страж взял меня за плечо и поволок вглубь комнаты.

Здесь все осталось как прежде: глухо зашторенные окна, в камине полыхает огонь. Проигрыватель выводил «Мистера Сэндмена». От роскошного ложа так и веяло теплом. Как же хотелось улечься под теплое одеяло и заснуть!.. Но нельзя, нельзя показывать свою слабость.

Страж запер дверь и опустился в кресло. Я терпеливо ждала, хотя стоять после удара Сухейля было тяжело.

– Подойди, – велел куратор.

Пришлось подчиниться. Даже в сидячем положении он ухитрялся казаться выше меня.

– У тебя есть предсмертное желание, Пейдж? – Нимало не смущенный моим молчанием, страж продолжал: – Обо мне можешь думать что хочешь, но в этом городе существуют определенные правила, которым необходимо подчиняться. Включая комендантский час.

Если этот мерзавец рассчитывает меня напугать, то напрасно.

– Тот «алый»… Как он выглядел?

– Русый блондин, лет двадцати, – прохрипела я. – С ним был Шестнадцатый, они похожи как две капли воды. А еще девушка, Кэтрин.

Внезапно меня затошнило. Докатилась! Стучу на обидчиков рефаиту. Следом вспомнилась обезумевшая от горя Лисс, и мое отвращение только усилилось.

– Знаю таких, – медленно проговорил страж, глядя на огонь. – Те двое – братья, оба медиумы. Шестнадцатый и Семнадцатый. Сюда попали в прошлый Сезон практически детьми. – Он хлопнул в ладоши. – Обещаю, больше они тебя не тронут.

По-хорошему, следовало сказать спасибо, но у меня язык не поворачивался.

– Садись. – Рефаит кивнул на соседнее кресло. – И не волнуйся, твоя аура скоро восстановится.

Дважды просить не пришлось. К тому времени у меня дико ломило грудную клетку и стоять удавалось с трудом.

– Хочешь пить?

– Нет.

– Есть?

– Нет.

– Не ври. Ты наверняка голодна. От баланды, которую дают арлекинам, куда больше вреда, чем пользы.

– Я правда не хочу есть.

– Нет, неправда. Тебе нужно что-то сытное, а не пустая похлебка. У меня от нее вечно сводит желудок.

– Какая досада.

Не обращая внимания на откровенный сарказм, страж указал на прикроватный столик:

– Это тебе.

Тарелку я заметила еще с порога, но решила, что еда приготовлена для куратора. Просто забыла, чем он на самом деле питается. Сразу потекли слюнки. Сваренные всмятку яйца, верхняя часть скорлупы уже снята, проглядывает аппетитный желток. Стеклянная миска перловки с кедровыми орешками и черными бобами, блестящими, словно оникс. Вымоченная в бренди груша, кисть винограда и настоящие бутерброды с маслом.

– Ешь.

Я стиснула зубы.

– Не глупи. Ты ведь голодная.

Дико хотелось запустить в него тарелкой, но голод оказался сильнее, одолел все прочие инстинкты. Схватив ложку, я жадно набросилась на кашу. Бобы таяли во рту, орешки были выше всяких похвал. Волна облегчения накрыла меня с головой, резь в желудке исчезла.

Откинувшись в кресле, страж наблюдал за мной. Его пристальный взгляд прожигал насквозь. Покончив с трапезой, я поставила тарелку на пол; после бренди приятно пощипывало язык.

– Спасибо. – Благодарить его не хотелось, но хорошее воспитание требовало сказать хоть что-то.

Рефаит рассеянно побарабанил пальцами по подлокотнику.

– Мне бы хотелось завтра продолжить тренировки. Не возражаешь?

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Представь, что есть.

– А смысл?

– Предложение чисто гипотетическое. Но будь у тебя выбор, возможность контролировать судьбу, что предпочтешь – тренировку или сразу второе испытание?

С губ уже готов был сорваться резкий ответ, но я вовремя осеклась.

– Не знаю.

Страж пошевелил поленья в очаге.

– Да, дилемма. Принципы заставляют сказать «нет», а инстинкт самосохранения – «да».

– Я сильнее, чем кажусь. И драться умею.

– Согласен. Ты это доказала, когда убегала от надсмотрщика. И у тебя имеется козырь – дар. С ним и рефаита можно застать врасплох. – В его глазах заплясали отблески пламени. – Но главное – выходить за рамки возможностей. Отсюда все твои проблемы. Сложно выходить из тела, когда мускулы постоянно напряжены и всюду мерещится опасность. Знаешь, на кого ты похожа? На загнанного оленя. Но олень хотя бы может укрыться среди своих, в стаде. А где твое стадо, Пейдж Махоуни?

Я подавленно молчала. Смысл слов был ясен, но мое стадо, мой оплот – Джекса и прочих – приходилось держать в секрете.

– Мне никто не нужен, – выдавила я наконец. – Как волку-одиночке.

Но обмануть рефаита не удалось.

– Кто научил тебя лазить по стенам? А стрелять? Кто помог управлять эфиром?

– Сама разобралась.

– Врешь. – Страж пошарил под креслом.

У меня помертвело в груди. Мой рюкзак! Одна лямка оторвана и болтается на нитке.

– Той ночью, убегая от надсмотрщика, ты могла погибнуть, но тебя спас рюкзак. Он зацепился за бельевую веревку и смягчил падение. Твоя поклажа меня здорово заинтересовала. – Он расстегнул молнию.

От негодования меня затрясло. Там мои личные вещи, не его!

– Итак, посмотрим, – приступил к сортировке страж. – У нас тут хинин, адреналин с декседрином и кофеином. Походная аптечка. Снотворное. И даже оружие. – Он достал револьвер. – А ты была неплохо экипирована в ту ночь. Немногие способны похвастаться таким богатством.

Мне вдруг стало нечем дышать. Где же памфлет? Либо спрятан, либо попал в чужие руки.

– По нашим сведениям, ты работаешь подавальщицей в кислородном баре. Насколько мне известно со слов надсмотрщика, платят там гроши. Простой официантке такие вещи не по карману. Их купил кто-то другой. Кто?

– Не твое дело!

– Украла у отца?

– Больше ни слова от меня не добьешься. И заруби себе на носу: моя прежняя жизнь тебя не касается!

Страж смерил меня задумчивым взглядом:

– Отчасти ты права, но сейчас твоя жизнь принадлежит мне.

Услышав такое заявление, я заскрежетала зубами.

– Итак, – спокойно продолжал рефаит, – если жизнь тебе дорога, завтра возобновляем тренировки. Однако есть одно условие. – Он выразительно кивнул на место рядом с собой. – Каждый вечер ты сидишь тут и разговариваешь со мной минимум час.

– Лучше умереть! – вырвалось у меня.

– Хочешь умереть – пожалуйста. Могу подсказать отличный способ – накурись пурпурной астры до полной отключки, и скоро окочуришься от обезвоживания. Ну же, ступай, – он показал на дверь, – и умирай сколько влезет. Не смею задерживать.

– Разве наследная правительница не рассердится?

– Возможно.

– И тебе все равно?

– Нашира моя невеста, а не хозяйка. Не ей указывать, как мне обращаться с подчиненными.

– И как ты намерен обращаться со мной?

– Как с ученицей, и ни в коем случае не как с рабыней.

Я фыркнула и отвернулась. Ученица! Еще чего не хватало! Не хочу становиться такой, как он, не хочу предавать своих и играть по правилам рефаима.

Постепенно ощущение эфира вернулось, отозвавшись в теле легким покалыванием.

– Если намерен относиться ко мне как к ученице, тогда позволь воспринимать тебя как наставника, а не как хозяина.

– Справедливо, – кивнул страж. – Вот только наставников принято уважать. Могу я рассчитывать на твое уважение? И на то, что каждый вечер ты будешь уделять мне час для беседы?

– Зачем?

– Ты способна разгуливать между эфиром и материальным миром, когда пожелаешь. Но если не научишься сохранять хладнокровие, особенно в присутствии врага, то эта способность будет слабеть. И в городе ты долго не протянешь.

– Можно подумать, ты расстроишься.

– Представь себе. Личность ты уникальная, с огромным потенциалом. Но наставник тебе все же необходим.

У меня тревожно сжалось сердце. Мой единственный наставник – Джексон Холл. Всегда был им и будет.

– Можно подумать до утра?

– Ну разумеется.

Рефаит поднялся, и я в очередной раз подивилась его росту – моя макушка едва доставала ему до плеча.