Генерал для попаданки (СИ) - Карагина Юлия

— То же самое.

— Ты хочешь сказать, что вы проверяете, изменится ли ход истории?

— Да, эксперимент проверяет, изменится ли она или люди докажут ее неизменность.

Саша увидела, что Виктор собирается проститься, и заторопилась:

— Скажи мне: а если я не захочу возвращаться и не захочу влиять на развитие исторических событий — я смогу остаться?

Виктор улыбнулся:

— Это зависит только от тебя. Захочешь остаться Анной Тугиной — оставайся.

— И мы больше не увидимся?

— Главное — мы увиделись. Я любовался тобой, Саша, на протяжении всей нашей встречи.

На правах старшей сестры Саша погладила рукой по волосам Виктора, потрепала по щеке. А он ласково улыбнулся. Со словами «Береги себя!» быстро пошел к ожидающим его всадникам. Вскочил на коня и махнул Саше рукой. Его же платком она помахала ему вслед.

Вздохнув, поискала глазами Петра. Он уже спешил к ней и сообщил радостную новость: на востоке, за Смоленском, две армии воссоединились.

— Какой день! Он так нужон был! Если б не наша дивизия! Дай Бог, чтоб поболе выжило ребят! Молоденькие все рекруты-то… А уж как генерал их обучил! На славу!

Предложил завезти лошадей на постоялый двор, дать им корм и предоставить отдых, а им самим отправиться в город, чтобы узнать о судьбе дивизии. Так и сделали.

Где пешком, где просясь устроиться на повозки, добирались туда, где, по сведениям Петра, должны встретить дивизию Немировского и кавалерийские полки, приданные ей. Убедились в том, что город спешно готовится к защите от врага. Везде хозяйничали военные. А там, где начинались пустыри, возводились временные казармы. Завидев большое скопление народа у южных ворот крепости, поняли, что они на правильном пути. Здесь звучала музыка, на всех зданиях висели лозунги во славу русского оружия. Многие смоляне держали плакаты с приветствиями солдатам и офицерам дивизии, даже видели рисованный портрет генерала.

Петр сбегал куда-то, велев Саше не отходить от ворот, и вернулся с букетом цветов. Саша расцеловала смутившегося денщика. Но постепенно радостное настроение превратилось в нетерпеливое ожидание.

Становилось темно, тут и там разжигали костры. При их свете становилось видно на расстоянии нескольких метров. Саша смогла поверх мужских панталонов надеть юбку, вынув ее из своего полотняного мешка.

А когда заиграл оркестр, поняли, что ждали не напрасно. Выстраивались по бокам шеренги военных, оттесняя мирных жителей. На лошадях из центра города появились высокие чины, расчищая дорогу едущим вслед за ними командующим двух армий и их свите.

Саша с волнением стояла в толпе и, как все, вытягивала шею, чтобы разглядеть Багратиона и Барклая. Но больше всего ей хотелось увидеть появление первых солдат во главе с Немировским. И вот они появились — усталые, запыленные, мундиры, вымазанные кровью, придавали им вид почти героический. Но на героев они вряд ли походили. Очень уж их вид соответствовал разговорам в толпе о страшных потерях, о том, что это совсем молоденькие солдаты-рекруты. А проявили чудеса умения и храбрости, потому что офицеры возглавляли солдат в штыковых атаках. Сердце Саши сжималось от жалости и гордости. Как и многие женщины, она тоже бросила свой букет к ногам устало шедших солдат.

— Петр, ты видишь генерала? — теребила она в волнении денщика. — Пойди, найди его, пожалуйста! Нет, нет! Пойдем вместе!

Пробираясь сквозь толпу, Саша думала о том, как хотелось Дмитрию, чтобы она его встречала. И ей сейчас очень хотелось, чтобы город встретил своих защитников достойно, предоставив отдых, пищу, медицинскую помощь. Конечно, она потеряла из виду Петра. Но зато оказалась поблизости от деревянной сцены, где с лошадей высадились командующие. И тогда увидела Немировского, которого радостно обнимал Багратион.

К ней присоединился улыбающийся Петр. Он выхватил из своей поддевки светлую косынку, повязал ей на шею и что-то сказал военному в шеренге, сдерживающей давление толпы. Тот обернулся на Сашу и закивал ей головой. Передал по цепи. Саша услышала только слово «подруга». Петр подталкивал ее вперед, и офицер уже передавал ее в руки другому офицеру, тот крикнул: «Генерал! Господин Немировский!» И кто-то втащил ее на импровизированную сцену. Так Саша вскоре оказалась перед Немировским.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она увидела его воспаленные глаза, порванные пуговицы у воротника его мундира и заплакала. Он обнял ее, генералы вокруг улыбались. Окруженные офицерами, среди которых был и адъютант Дубровин, они были сопровождены в здание комендатуры. Здесь было малолюднее, и при свечаха она могла лучше разглядеть Дмитрия и спросить:

— Ты не ранен?

— Не волнуйся, все хорошо. Мы, оставшиеся в живых, даже успели привести себя в порядок. Где Петр? Завтра работы будет много. Потери большие.

И крепко прижался к ней.

Они лежали на большой кровати в комнате, которую Дубровин выхлопотал для генерала в доме губернатора. Петр уже покормил его, умывшегося в большом корыте, горячим супом, а Саша отгладила его белую сорочку и нижнее белье, принесенные денщиком. Сама она тоже наспех ополоснулась. Юбку она положила обратно в свой мешок.

— Митя, в Красном уже французы?

— Да. Сколько еще здесь продержимся, неизвестно, скоро и Смоленск, наверно, надо будет оставить. Слишком неравные силы.

— Но вы побеждаете не числом, а умением. Как Суворов учил. Ты спи. Все-таки ты пострадал, вижу синяки на спине. И ссадины на шее, на руках.

— Все заживет. В таком бою не знаю, как, каким чудом остался жив. Пришлось и в штыковые атаки ходить. Потерял почти сотню офицеров. А солдат молодых — не сосчитать. Но держались молодцами, все делали как надо. Как научены были.

Постепенно говорил все тише и тише. И заснул.

Саша не спала. После встречи с родным братом было о чем подумать. Горько было осознать, что ее как марионетку используют в каком-то диком эксперименте. Авантюрным характером, как у Авроры, она не обладала, о чем можно было и сожалеть. Глядя на спящего Дмитрия, печально вздыхала. Если бы в самом начале она захотела остаться здесь, где нашла своего мужчину! Сейчас было бы легче принять решение, которое она высказала в разговоре с Виктором. От того, что она все время ощущала себя временной в этом мире, она собственноручно лишила себя счастья быть с любимым мужчиной.

Ранним утром они предались ласкам. Во второй раз Саша испытывала сильное желание физической близости с Дмитрием. Чувствовалось, что он отдохнул. И потому в нем силы обнаружились, чтобы довести ее до экстаза. Молчаливо наблюдал за ее изумлением на лице, целовал. И очень быстро удовлетворил свое желание.

— Митя, мужчины такое же удовольствие получают, как и женщины? Такое, какое я испытала только что?

— Не знаю… я впервые лежу с женщиной, которая меня хочет не меньше, чем я ее.

— Да, опыт у тебя хоть и большой, но не всегда ты мог взаимное удовольствие испытывать.

— Анна, тебе не совестно о таких вещах говорить! Лучше бы ты была скромна и стыдлива!

— Ты, видно, считаешь, что женщина не должна быть равной с мужчиной в постели.

Дмитрия чуть удар не хватил, так расширились его глаза от этих слов Саши.

— Твои речи меня поражают. Лучше я буду одеваться… снова ведь скажу то же самое, что и всегда говорю. Когда удивляюсь тебе…

— Что я не такая, как все… Что с другой планеты?..

— Мне действительно надо поторопиться, — вздохнул он, поцеловал ее в губы и прижал лицо к ее груди. Такие у него были ласки. — А вот что ты будешь делать? Хотел Петра попросить отвезти тебя подальше от города, но у него много работы.

— Я пойду за лошадьми поухаживаю. А может, тебе моя помощь понадобится? Я любую посильную работу могу выполнять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, скоро здесь такая пора начнется… горячая…

Дмитрий нашел умывальный кувшин с водой и озирался. Саша вскочила, стала тоже искать фарфоровый тазик. Отыскала и подала Дмитрию.

— Женщинам надобно будет сидеть в подвалах.

— Ничего, посижу. А когда станет тише, буду с тобой. Ухаживать за тобой буду.