Меч эльфов. Наследница трона - Бернхард Хеннен

Перед триумфальной аркой располагалась площадь Небесной мудрости. С левой стороны ее обрамляли музей Божественных Героев и Башня Тысячи Избранных. Там покоились останки всех почивших гептархов и других выдающихся князей Церкви. Белое строение, по спирали поднимавшееся к облакам, напоминало домик рака-отшельника из южных морей. Башню венчало стилизованное пламя из кованого золота, сверкавшее в лучах утреннего солнца.

Мавзолей по другую сторону площади был похож на стену из колонн. Они были вырезаны из порфира, привезенного в Анисканс из пустыни к югу от Искендрии. Говорили, что некоторые из колонн были доставлены из храмов и дворцов еретического города бога Бальбара, который некогда штурмовали рыцари Древа Праха. С золотыми капителями на которых сверкают камни из сотен завоеванных городов… Каждому святому была воздвигнута колонна. То было странное строение без потолка. Мало кому удавалось не заблудиться, когда он входил в лес из кроваво-красных колонн. Они стояли очень плотно, были расположены в непонятном порядке, и из-за этого почти не было обзора. Посреди площади с колоннами на пьедестале из нефрита, уложенные в саркофаг из чистейшего горного хрусталя, были выставлены обгоревшие останки святого Гийома.

Оноре провел своих избранных через площадь к триумфальной арке. Обвел взглядом сверкавшие золотыми буквами названия городов, в которых Церковь одержала самые значительные победы во славу Тьюреда. Нужно бы привести сюда ярлов-язычников, подумал примарх, и колеблющихся бояр, для которых вера в Тьюреда — не более чем пустой звук. Если бы они увидели блеск и величие внутреннего города, то поняли бы, насколько ничтожны они и насколько непобедимы Тьюред и его слуги.

Сердце Оноре забилось быстрее, когда он въехал через триумфальную арку на площадь Священного Гнева. Она была вполовину меньше, чем площадь Небесной Мудрости, с зеркальной черной мостовой из вулканического стекла. Окружал площадь мозаичный пояс из чистого золота, которое находят в реках. Напротив располагалась площадь гептархов, почти сокрытая за фалангой из огромных шелковых знамен. Каждая провинция, каждая национальная группа, переходившая в веру Тьюреда, получала здесь знамя. Море флагов радовало глаз наблюдателя, каждый из них был десяти шагов в высоту и четыре шага в ширину, сшитый из тончайшего шелка, поэтому они трепетали от каждого дуновения ветра.

Перед знаменами возвышался пьедестал из эбенового дерева. На нем находились двенадцать железных стульев, прочно закрепленных в дереве. Оноре остановился. На семи стульях сидели люди в белых рубашках кающихся, опущенные на грудь головы их были накрыты черными капюшонами. Здесь умирали враги Тьюреда, медленно удушаемые гарротами. Смерть, которая могла растянуться на час жалкого хрипения и бульканья, если того хотелось палачу.

Оноре придержал жеребца. Животное нервно фыркнуло. Площадь Священного Гнева была пустынна. Их ждали только мертвые.

Вся колонна остановилась. Оноре почувствовал, как напряжены его люди.

Внезапно раздался один-единственный звук фанфар. Стая голубей взлетела с карнизов Башни Мертвых и полетела на запад, прочь от города.

Мигель де Тоза, маршал ордена Нового Рыцарства и командир его рыцарского эскорта, подвел своего каурого поближе к Оноре.

— Нужно вернуться к золотым воротам, брат, — прошептал он.

— От чего нам бежать? От звука фанфар? — раздраженно ответил князь Церкви.

Рыцарь указал на эшафот.

— От такой судьбы.

Оноре легкомысленно улыбнулся.

— Это какие-нибудь еретики. Это могут быть даже эльфы.

— Вон тот человек, в центре, у него золотые шпоры. Он был рыцарем.

Примарх соскочил с седла. Вне всякого сомнения, такой прием граничит с оскорблением. Вероятно, за всем этим стоит Тарквинон. Гроссмейстер ордена Древа Праха наверняка догадывался, что этот визит в первую очередь должен послужить тому, чтобы оспорить его должность гептарха. Может быть, он даже хочет подать протест по поводу того, что флот Нового Рыцарства проигнорировал его приказ поддержать блокаду Гаспаля и усложнить фьордландцам и эльфам бегство из Друсны. «Но чего стоит это упущение, если он положит к ногам собравшихся гептархов корону Альвенмарка?» — думал Оноре.

Примарх поднялся на эшафот. Обвел взглядом ряд казненных. Посмотрел на их ноги. На троих мужчинах были рыцарские сапоги под длинными рясами кающихся. Но только центральный надел золотые шпоры рыцарства.

Пальцы Оноре вцепились в рукоять обитой серебром трости. На нем тоже были золотые шпоры.

Примарх обошел ряд сидящих мертвецов. Руки всех были прикованы наручниками к железным стульям. Воняло экскрементами. Оноре сорвал с сидевшего в центре мужчины капюшон и взглянул в лицо Гая де Арнье, гроссмейстера Нового Рыцарства. Глаза мертвеца, пронизанные красными прожилками, вывалились из орбит, рот был открыт, язык свешен на бок, подбородок и грудь покрыты слюной.

Оноре провел рукой по глазам своего брата по ордену, чтобы уйти от застывшего взгляда мертвеца. Труп был еще теплым. Кожаный ремень крепко держал его шею. Казнь состоялась, должно быть, незадолго до того, как он въехал на площадь Священного гнева.

Брат Мигель тоже узнал Гая де Арнье. Его правая рука легла на рукоять рапиры. Рыцарь с беспокойством огляделся по сторонам.

Снова раздался звук фанфар. Цокот копыт заставил Оноре обернуться. Под триумфальной аркой показался один-единственный всадник. Его длинные седые волосы спадали на плечи, он был облачен в черные полулаты пистольера, а вокруг его бедер была обвита вышитая золотом темно-коричневая лента. То был Тарквинон, гроссмейстер ордена Древа Праха.

— Оноре, примарх Нового Рыцарства, я обвиняю тебя в измене Церкви.

У примарха отнялся язык. Это уже чересчур!

— Братья-рыцари, сложите оружие, — потребовал Тарквинон. — Я уверен, что большинство из вас честны и не знают, сколь позорным образом примарх использует их в своих еретических целях.

Оноре был уверен в братьях-рыцарях. Ни один из них не станет повиноваться.

— Ваш примарх замышлял убийство гептархов. Гроссмейстер был посвящен в его планы. Сегодня должна была состояться передача золота и сокровищ остальным заговорщикам — капитанам двух храмовых отрядов, различным комтурам и высоким сановникам Церкви. Золото находится в тех ящиках!

— Это интрига Древа Праха! — крикнул Оноре.

В горле у него пересохло. Ему было ясно, что означают эти обвинения.

— Перед гептархами лежит письмо с печатью вашего примарха. В нем перечислены имена заговорщиков и имеются точные указания, какие шаги они должны предпринять в день вашего прибытия. День, в который славные гептархи Анисканса должны быть убиты ради того, чтобы удовлетворить жажду власти вашего примарха, который хотел руководить всеми делами Церкви единолично!