Можно ли обижать мальчиков? - Yelis
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я говорю и не о тюбике зубной пасты с названием «Новый жемчуг» вместе с упакованной щёткой, стоящих в прозрачном фигурном стаканчике с толстыми стенками, внутри которых плавали морские ракушки и водоросли. И не о бруске мыла «Земляничное», лежащем в красочной обёртке в такой же «морской» мыльнице.
В наших больницах всё это нужно было приносить самим из дому, да ещё следить, чтобы кто-то не воспользовался твоими вещами или не «приделал им ноги». Для чего и держали свои гигиенические принадлежности в тумбочках.
Я говорю о зеркале. Точнее о том, что я в нём увидел. А увидел я знакомое почему-то изображение лысого пацана лет двенадцати-тринадцати со свежими шрамами на лице, который, моргая красными глазами, уставился оттуда прямо на меня. А потом ещё и рукой мне помахал. «Где я его видел?» — моя рука задумчиво потёрла лоб. А парнишка в зеркале повторил мои движения. И тут до меня дошло: «Да там же, в зеркале, я его и видел, но только несколько лет назад и не таким гладким, как бильярдный шар!»
Ох…ренеть! Это что — я? А где мои семнадцать лет? Только не говорите, что «на Большом каретном»48! Я теперь что, как герой американца Френсиса Скотта Фицджеральда? Помню, какое сильное впечатление произвёл на меня его рассказ «Загадочная история Бенджамина Баттона», прочитанная в одном из альманахов мировой фантастики. Нет, не похоже. Там герой родился старичком, потом молодел всю жизнь, пока не помер младенцем. Я же родился, как и все маленьким карапузом, потом рос нормально до семнадцати лет.
А сейчас со мной что? Может, я сплю и вижу такой сон? Говорят, чтобы это проверить, нужно себя ущипнуть. Ай! Больно! В следующий раз надо будет щипать другое место, или хотя бы не так сильно. Но, раз больно, значит, не сплю.
Может галлюцинации? А их как проверяют? Хм, не знаю! Попробую умыться холодной водой. Не помогло. А горячей? Тоже. А с мылом? Без изменений. А мыло вкусно так пахнет земляникой.
А это что за бутылочка? «Берёзовое. Жидкое мыло. Сто двадцать миллилитров в подарок». Берёзовый сок я знаю — продавался такой и на разлив, и в трёхлитровых банках в нашем гастрономе. А ещё томатный сок по десять копеек за стакан, яблочный за тринадцать и виноградный за восемнадцать. Все они мне очень нравились. А тут свежевыжатое берёзовое мыло стоит — чудеса! Да ещё с подарком. И зачем два мыла сразу?
И рулон туалетной бумаги висит — белой, мягкой и широкой. А зачем такая ширина? Чтобы руки в процессе с гарантией не запачкать? Или складывать надо в несколько слоёв? И почему так далеко от унитаза? Обернувшись, чтобы оценить расстояние до фаянсового агрегата, я увидел рядом с ним второй рулон такой же белой бумаги, который был значительно уже первого. Так это полотенце такое получается? Действительно, обернувшись вокруг, обычных, матерчатых полотенец я не увидел. Всё чудесатее и чудесатее становится, подумал я словами девочки из «Приключений Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла.
Но что-то я опять отвлёкся на сторонние наблюдения. А вопрос о произошедшем со мной так и остался без ответа. Может, это не я отображаюсь в зеркале? Лысым я был только тогда, когда меня в роддоме достали из мамы. Да и тогда, по словам родителей, начальная причёска у меня уже была. Или это не зеркало вообще? Может это телевизор такой? Да нет, тот лысый чудак с точностью повторяет все мои движения и головой, и руками, и корчит лицом такие же неприятные рожи.
Сбросив на пол ночнушку (или как она правильно называется), я оглядел себя и в зеркале, и без зеркала. Ну, что я могу сказать? Тоненькие ножки и ручки, небольшие пальцы с отросшими уже ногтями, впалый живот. А самое главное — маленький безволосый воробушек, болтающийся внизу. А-а-а! Захотелось схватить себя руками за волосы и потаскать за них, но и тут облом. Где мои пышные русые кудри, за которые так любил меня дёргать папа, приговаривая, что так только крепче будут? Я-то думал, почему так непонятно реагирую на красивых, привлекательных девушек? А оказывается нечем мне сейчас реагировать — маленькое оно, не выросло ещё.
В таких расстроенных чувствах я поплёлся из ванной комнаты. Переступая через её злополучный порог, я вспомнил, что не совсем одет, а вернее совсем не одет. Пришлось возвращаться и надевать больничную рубашку.
Забравшись с ногами на кровать, я бездумно уставился в окно своей палаты. В таком состоянии меня и застала вошедшая заведующая терапевтическим отделением.
— О чём задумался, Слава? — спросила она, подойдя ко мне.
— О жизни, Валентина Николаевна. — повернул я голову в её сторону.
— И какая она?
— Непредсказуемая. — с грустью ответил я. — Живёшь, живёшь, строишь планы. А потом, бац-бац!
— И что?
— И мимо!
— Что-то случилось, пока меня не было? — встревожилась женщина. — Кто-то заходил в палату? Может ты что-то вспомнил?
— Нет, Валентина Николаевна, никого не было, и ничего я не вспомнил. — покачал я головой. — Просто мысли вслух. А где моя одежда?
Сейчас тем более нельзя ничего о себе рассказывать, а то вместо психолога ко мне обязательно приведут психиатра. Теперь понятно откуда взялись все неизвестные мне штучки — «Машину времени» Герберта Уэллса я читал, и «Гостью из будущего» смотрел в прошлом году. Но это всё фантастика, которую я очень люблю. И в наше время в Советском Союзе машину времени ещё не изобрели. Хорошо, если здесь путешествия во времени — обычное явление. А если нет?
— Так не было её. — развела руками женщина. — Тебя абсолютно голым к нам привезли.
— Понятно. — смутился я и покраснел сначала, представив себе эту ситуацию. А потом вспомнил, как я сейчас выгляжу, и немного успокоился.
— А мне теперь постоянно придётся в этом ходить? — оттянул я верхний край больничной рубашки на груди. — Нет ли у вас пижамы с обычными штанами? И чего-нибудь под них не мешало бы.
