Большие надежды (СИ) - Иванов Дмитрий

— Да, там у гражданских совсем бардак, — признал генерал, развернувшись назад.

— А вторые ворота, наверное, не полку, а батальону принадлежат, полковые вон как блестят! — продолжил я, указывая на натёртые звезды на воротах.

— Да, получается, зря я тебя, Матвеев, отругал. Ладно, объявлю благодарность и тебе, и твоему Поликарпову, — признал Сизов, обращаясь к плотному подполковнику. — Стоп. А почему от крайкома, а не от горкома ВЛКСМ?

До Сизова, наконец, дошли мои слова. Во время последней нашей встречи я ещё работал в горкоме.

— Вот, в крайком перевели, я же член партии, — протягиваю свою ксиву Леонид Георгиевичу.

— Ух ты, и начальник даже. Комиссия по выезду за рубеж! Это постоянная же? — прочитал Сизов мою должность. — Ну, садись, поедем.

Сажусь в машину и ловлю благодарные взгляды от подполковников и завистливый от Андрюшки.

Едем по территории части. Слева — магазин, в одном здании с КПП, справа — большой красивый кирпичный клуб, далее плац, казармы, столовая и штаб. Штаб мы тоже проехали — генерал же дал команду ехать в санчасть, и свернули налево. А напротив за оградой я увидел ряд вагонов для перевозок арестантов, турники и полосу препятствий. Похоже, что там полигон у солдатиков. Дальше начиналась уже территория милицейского батальона, это было заметно по черной форме военных, метавшихся по двору, застигнутых врасплох визитом генерала. Мы остановились у двухэтажного здания санчасти, и я увидел… Ирину в форме, выходящую из дверей! Она успела вернуться и переодеться! А юбка совсем неуставная у неё — заметно выше красивых округлых коленок.

— А что у них форма чёрная, а не темно-синяя? — спросил Сизов, глядя на солдат.

— Это они так отличают друг друга по сроку службы — красят форму в гуталине, — пояснил я, ибо знал. — Солдаты — те же дети.

— Только х… больше и автомат в руках, — добавил за меня генерал, вызвав громкое ржание рядом стоящих офицеров.

—… прапорщик Солнцева! — браво закончила представление Ирка.

Тут уже и майор от милицейского батальона подоспел, но генерал слушать его не стал. Вчетвером — я, Сизов, Ирина и Матвеев, оказавшийся начальником штаба, заходим в санчасть. Палаты для больных расположены на втором этаже, и Ира ведет нас наверх по лестнице, показывая дорогу и смущая покачиванием попки, туго обтянутой юбкой. Меня точно, а за офицеров не поручусь. А то, что Сизов сопеть стал громче, так это, может, отдышка. На втором этаже несколько палат, двери открыты, но никто по коридору не ходит, видно, Ира успела предупредить о шухере. Точно, в палате Бейбута трое, а кроватей шесть. Три свободных заправлены, но на одной не успели до конца отбить кантик табуреткой. Кроме Бейбута, в палате какой-то кавказец, вроде чеченец или ингуш, и русский мордатый парень. У всех рожи офигевшие от обилия звёзд на погонах визитёров.

— Ну, ты, Толя, пообщайся с другом, а я пока санчасть осмотрю, — громыхнул Сизов. — Показываете, товарищ прапорщик.

— Толян, ты как тут очутился? — прохрипел Бейбут.

Скорее всего, не косит, а реально болеет.

— К тебе вопрос тот же! Это ты как в армии очутился, да ещё тут, а не в спортроте?

Невеселая история друга была такова. Вернувшись к себе на родину, Бейбут опять попал под следствие за былую драку, и батя дал ему команду идти в армию. Это лучше, чем получить запись о судимости, даже если дадут условно. А такой риск был. Как раз начался призыв, и его в первой команде и отправили в Новокузнецк. Там недельку новобранцы маршировали, приняли присягу, постреляли даже на стрельбище и стали распределяться по учебкам — кого в связь, кого в водилы, кого сюда, в сержанты. А спортрота? Да только обещали. Бейбут — КМС по боксу, но для Казахстана это мелко, а тут его никто и не спрашивал. Сержантом он быть совсем не хочет, но есть альтернатива — после курса молодого бойца поехать на зону, а их в Кемеровской области много. Туда он так и так вернётся через полгода, но сержантом, а это совсем другое — на вышке стоять в морозы, где-нибудь под Шерегешем, не надо.

— Так оставайся тут, будешь служить в городе. Увольнение, девочки рядом! За художественной мастерской есть общаги швейной фабрики, был там, — уговариваю я.

При слове «девушки» чечено-ингуш с именем Ислам встрепенулся.

— Я бы рад, а как? — друг смотрит на меня с надеждой.

— Практически невозможно, он из одной дивизии, а здесь другая. Это на уровне Новосибирска надо солдата перевести, — со знанием дела пояснил мордатый дембель.

Ему реально светит демобилизация вот-вот.

— Я с генералом поговорю, — туманно обещаю я.

— Анатолий Валерьевич, — откуда-то узнала моё отчество Ирина, — генерал ушёл в штаб, попросил вас туда отвести. Тебе долго ещё тут?

— Да уже всё, товарищ прапорщица, — говорю я, выкладывая гостинцы.

— А я уже старший прапорщик, — поправила меня Ирина. — Генерал-лейтенант внутренней службы пять минут назад дал распоряжение.

Шустрая она!

Прощаюсь и выхожу из санчасти.

— Слышала, ты хочешь друга своего тут оставить? — доверительно наклонилась к моему уху женщина. — Это тебе надо или к генералу, или к капитану Шейко. Он такой жук — всё может!

Глава 30

— Спасибо, — киваю головой я. — Только я этого капитана не знаю, с чего бы ему помогать мне? Мне проще с вашим генералом договориться.

— Саша, — рассказывает дальше девушка, — деловой человек, вы точки соприкосновения найдёте. А для генерала просьбу оставь для более серьёзного случая. Зачем больших людей по мелочам дергать?

Объясняет мне, как несмышленышу, то, что и так ясно.

— А вот и капитан, — показывает она на статного военного, идущего по плацу. — Саша, можно тебя на минутку?

— Привет, Ир. Как твоё ничего? — шутит высокий дядя, мельком глянув в мою сторону.

После того, как Ира представила меня и изложила мою проблемку, дядя, осмотрев меня более внимательно и подумав минуту, согласился помочь.

— У нас электрика нет, вернее, есть, даже два. Один — прапорщик и не всегда находится в части, а второй — дембель, который постоянно бухой. Да ладно бы ещё свою работу делал, я бы его прикрыл, а то вчера плита в столовой перегорела, так он даже не пошевелился. Как, говоришь, его фамилия? Казах? Это национальность?

— И национальность и фамилия. Только я не уверен, что Бейбут разбирается в электричестве, — засомневался я.

— Ничего, Белый научит, — подбодрил капитан Шейко.

— Белый — это прапорщик, наш главный электрик, — пояснила Ирина.

— И как мне отблагодарить вас? — прямо спросил я капитана.

— Ну, а что ты можешь? За рубеж мне пока не надо… там разберёмся, за тебя вон какая красавица просит, — шутит с серьёзным видом дядя.

Хоть Ира и в самом деле красивая и сексуальная, но фразы Шейко в её адрес звучат как дежурные комплименты, и по всему видно, что воспринимает он её не как женщину, а как полезный ресурс, который может пригодиться. Странно, что прапорщица этого не замечает и явно к нему неровно дышит. Незаметно мы вышли на плац перед штабом, где Сизов распекал какую-то женщину в гражданском.

— Она же вольнонаёмная, портнихой у нас работает, и чё он ей зря мозги парит? — прокомментировал Шейко и покинул нас.

На плацу в это время разворачивалось и другое действие — полковой оркестр, звеня металлом, вышел из клуба и красиво замаршировал в сторону генерала. Человек десять, возглавляемые пузатым старшим лейтенантом. Надо же, в части даже свой оркестр есть!

— Вот, Толя, смотри какие орлы, — прокомментировал Сизов это шествие, увидев меня. — Хочешь так же?

— Служба в армии — это почетная обязанность, — ушёл от прямого ответа я. — Леонид Георгиевич, я поеду, у нас сегодня политдень в крайкоме. А то заезжайте к нам? Олег Семенович рад будет, я думаю.

Я имел в виду, конечно, нашего нового первого секретаря — Шенина.

— Обязательно, но не сегодня, сейчас в Ужур поеду, — жмёт руку на прощанье генерал.

Ира идёт со мной на КПП и видно, что торопится — на подкаты дежурного по части Андрея не реагирует, сухо протягивая тому сумку для осмотра. Причина спешки выяснилась, когда я вышел за пределы части. Прапорщица яростно махала вслед уезжающим «жигулям».