Паутина - Александр Гласьев

Впереди уже виден был невысокий корпус пассажирского терминала, за которым вздымался купол Управления Космопорта. По сторонам расползлись какие-то приземистые постройки, похожие на склады. Вдали, за первым куполом, виднелся второй, гораздо больший по размеру. Это был Городок — основное поселение на Бэте. Слева от него возвышался недостроенный купол Шахтоуправления, а справа, ближе к Болоту, — База Экспедиционного Контингента. Все это, вспомнила Лиза, было соединено длинными переходами и грузопроводами. Перед отлетом она навела справки об условиях жизни на Бэте и была неприятно удивлена тем, что приезжим не разрешалось выходить за пределы трех основных куполов. Она-то надеялась скрасить свое пребывание на скучной планете выходом на Болото, увидеть, если повезет, настоящего болотного паука. А придется провести неизвестно сколько времени в переполненном Городке. Да еще в компании с этим ушастым молчуном… Она неприязненно покосилась на Сашеньку. Тот сидел, уставясь прямо перед собой. Очевидно, что Бэта как таковая Сашеньку не интересовала.

Пройдя контроль, они пешком отправились в Городок. Крытый переход представлял собой гигантскую трубу, наполовину углубленную в грунт. В ее нижней части проходили грузопроводы и различные коммуникации, второй ярус предназначался для наземного транспорта всех видов, а верхний ярус, крытый прозрачным пластиком, был целиком отдан пешеходам.

За толстыми стенами тянулась плешивая бурая равнина, на которой кое-где паслись пузыри, сбившись в кучки. Вдалеке справа горизонт прятался за мутными испарениями. Там начиналось Болото. Зеленоватое небо казалось низким и враждебным, временами налетал сильный, порывистый ветер, рвущий в мелкие клочья подлетающие к самому переходу облачка болотного газа. Лиза поежилась и ускорила шаг, догоняя своего равнодушного спутника, который, кажется, так ни разу и не взглянул по сторонам.

Экспедиционный Контингент, Шахтоуправление, Космопорт — все имели в Городке свои гостиницы, кроме того, на центральной площадке Городка располагался самый большой и вечно переполненный муниципальный отель с не претендующим на оригинальность названием «Бэта». Сашенька как человек предусмотрительный заказал места еще на Альфе, тем не менее им достался всего-навсего общий номер из двух крохотных комнат. «Тесно, — вздохнул портье, передавая им входной код, — везде у нас тесно. Сами видите, купола переполнены. Кого в складах размещают, кого — в недостроенном куполе. Гражданский госпиталь в Городке закрыли, лечимся на Базе… А правительству плевать, второй купол для Городка и не закладывали еще».

Портье выглядел совершенно издерганным, почти не слушал, что ему говорят. Лиза попыталась, обольстительно улыбнувшись, договориться об отдельном, хоть самом маленьком номере, но портье решительно покачал головой, а Сашенька, не обращавший на Лизу внимания, тем временем уже входил в лифт. Пришлось смириться. Впрочем, личные неудобства в некоторой степени компенсировались тем, что Лиза могла теперь днем и ночью присматривать за Сашенькой — в конце концов, именно для этого Мацуда и отправил ее на Пятнистую.

Со следующего дня для Лизы началась утомительно однообразная жизнь. Они прилетели на Бэту в качестве представителей небольшой фирмы, производящей газоаналитическую аппаратуру. Приятель Мацуды по Клубу предпринимателей оказал эту услугу, тем более что тот обещал передать все заключенные на Бэте контракты в распоряжение фирмы. Слову Рауля Мацуды верили. И вот теперь Сашенька и Лиза ходили из офиса в офис, исследовали химический состав воздуха, старательно определяя микропримеси, и вели переговоры о поставке опытных партий новейших анализаторов и систем регенерации. Два контракта были уже подписаны.

Лиза помогала при измерениях, которые, кстати, Сашенька делал вполне профессионально, заносила нужные данные в память микрокомпьютера и улыбалась клеркам, которые радовались поводу оторваться от унылых дисплеев и норовили завязать с симпатичной девушкой более близкое знакомство. Ежедневно в середине дня Сашенька куда-то исчезал часа на два, и Лизе приходилось работать за двоих.

Она чувствовала, что плохо выполняет поручение шефа. Но что она могла сделать? В какой-то момент Лиза попыталась и тут использовать свое обаяние, но на Сашеньку оно не произвело ровно никакого впечатления. Он просто не замечал свою напарницу. Впрочем, Лиза особенно не усердствовала и не огорчилась своей неудаче: партнер вызывал у нее откровенную неприязнь. О своем прежнем страхе перед ним она напрочь забыла и порой про себя удивлялась, как мог покойный Мендлис с его проницательностью и хитростью приблизить такое ничтожество.

Постепенно Лиза совершенно уверилась, что Сашенька просто водит Мацуду за нос. Все вечера он проводил в ресторанах, возвращаясь в отель в малопристойном виде. Однажды Лиза рискнула составить ему компанию. Но Сашенька весь вечер молчал, угрюмо напивался, предпочитая делать это к тому же не за столиком, а у стойки. А Лизе тем временем приходилось отбиваться от энергичных и прямолинейных ухаживаний посетителей ресторана. Женщин на Пятнистой было так мало. После этого вечера она предпочитала проводить в номере. Бессмысленное хождение по Городку с аналитическим прибором постепенно навело Лизу на мысль: а не решил ли Мацуда просто избавиться от нее, найдя удобный повод сопровождать Сашеньку на Пятнистую? Возможно, шеф с самого начала понимал, что бывший телохранитель его бывшего конкурента блефует? Думая об этом, Лиза еще больше возненавидела своего напарника.

Младший стивидор Космопорта Пинеску был завсегдатаем ресторана «Свой парень». Человек в общем-то безалаберный, там он появлялся с завидной регулярностью — трижды в декаду. Его массивная, до времени оплывшая фигура в замасленной куртке примелькалась всем посетителям ресторана. Приходил он рано, когда зал еще не был заполнен и наполовину, садился за угловой столик рядом со стойкой и принимался с какой-то патологической торопливостью поглощать дешевый чемергес. Делал это Пинеску следующим образом. Обычно он брал сразу две литровые бутылки, одну из них выпивал немедленно, не закусывая. После этого наступал более или менее длительный перерыв, во время которого стивидор начинал болтать о пустяках с кем-нибудь из случайных знакомых. Таковые всегда находились, публика в основном была постоянная. Потом также торопливо Пинеску истреблял содержимое второй бутылки, никогда и никого не угощая. Казалось, что спиртное на него не действует, по крайней мере внешне это не проявлялось, разве только лицо и белки глаз наливались кровью. Оглядев напоследок зал, Пинеску вставал, вялым взмахом руки прощался с приятелями и тяжело двигался к выходу, размахивая длинными руками.

Третий раз за эту декаду Сашенька пил рядом с Пинеску и успел хорошо изучить его повадки. Вот сейчас он подзовет приятеля… начнет рассказывать безнадежно старые анекдоты… смеяться булькающим смехом над собственными шуточками, так что ходуном заходит живот… Потом поскучнеет, замолчит и станет мрачно ждать, пока приятель не вернется на свое место. Тогда придет очередь второй бутылки.

Но сегодня все произошло по-другому. Лысый капрал, пропустив мимо ушей очередной анекдот Пинеску и дождавшись, когда тот перестанет смеяться, начал, в свою очередь, рассказывать какую-то дурацкую историю. Сашенька был равнодушен ко всяким болотным рассказам, но его насторожила реакция Пинеску — тот вытянул шею, замолчал, хотя обычно тут же перебивал собеседника, навалился грудью на стол и стал внимательно слушать, явно боясь пропустить хоть слово.

— Ну, подняли нас, — рассказывал капрал, — бросили на Болото. Говорят, дезертир. Что, думаю, за чушь, какой дурак в Болото будет дезертировать? Ладно, идем. Я рядом с майором шел, слышу, как ему со спутника наводки дают — мол, повернул в один сектор, вышел в другой. Где это видано — за психом-дезертиром со спутника следить! Потом слышу, кто-то орет в приемнике: «Кольцо замкнулось!» Гляжу — точно: слева, справа другие взводы обложили, стоим, а наш взвод оставили прочесывать сектор. Прочесали мы его один раз, другой, хотели уже возвращаться — тут подлетает майор из патруля, заставил еще раз все пройти. Прошли. Никого, и следов никаких. Исчез! Испарился!

— А кто же он был?

— Да какой-то патрульный вахмистр. Не зря там ихний майор крутился. Я сначала решил, что этот вахмистр комкора шлепнул — столько шума подняли!

— Куда же он мог деться?

— Пузырь тебя возьми, я-то откуда знаю?

— Утонул? — предположил Пинеску.

— Где, в Болоте? Да нет, оно так быстро не засасывает.

Пинеску, увидев, что больше от капрала ничего не добьешься, замолчал и стал смотреть в сторону, ожидая, что собеседник оставит его одного.

Сашенька задумался. Рассказ выглядел нелепо, и рассказчик был пьян, но интерес Пинеску явно выходил за рамки простого любопытства. Что могло привлечь его в этой истории? Вахмистр из патруля — фигура самая подходящая. Выходит на Болото один, бывает в отдаленных секторах, как младший офицер свободно покидает казарму… Если у него были налажены контакты с пауками, могли он спрятаться с их помощью на Болоте? А почему бы нет?