Месть ведьмы (СИ) - Александр Гарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удары каменного сердца делались сильнее.
- Если бы ты первым стал творить свои бесчинства среди моего народа, не думал бы я долго. Вы, люди, сделались сильнее. Боги и духи покровительствуют вам. Изничтожаете вы подданных моих за один только вид, нигде в покое не оставите. Многих ты убил, человек, да убивал с неправедной жестокостью. Скажу опять - нанеси ты обиду первым, и я послушал бы подданных своих. В Залах Боли пережил бы ты каждую смерть так, как чувствовал умерщвленный тобою чуд. Наказание это не оставляет людского даже в таких, как ты. За жестокость свою навеки остался бы ты в моем царстве, среди тех, кого ненавидел, присоединившись к моей свите.
Казимир еще раз покосился в сторону нечистых тварей, и его передернуло.
- Однако народ мой первым нанес тебе незаслуженную обиду. Ты стал мстить за нее после, хотя и прикрываясь защитой своих людей. Мое решение таково: между тобой и моим народом нет больше обид. Прекрати убивать чудин без причины и уходи отсюда с миром, человек. Ты уже понес свое наказание.
Морды нечисти ровно как лица людей впервые за их встречу выразили удивительное единодушие.
- Да как же это... - только и выговорил кнакер, а козерог даже опустил руку, уже почти дотянувшуюся до Калиного бедра. Оба они, ровно как и вся свита, гляделись подавленными.
Однако в отличие от нечисти, комес выглядел ошеломленным всего первые несколько мгновений. Его зеленые глаза в единый миг налились густой темнотой, светлокожее лицо пошло рваными красными пятнами. Прокушенная правая рука сама легла на пояс, туда, где часто был подвешен его меч.
- Ну что же, это действительно справедливо, всесильный Король, - почти по-змеиному прошипел Казимир тихо, но гул нечисти смолк как по волшебству. - Меня обидели первым и я отомстил за себя, мы в расчете с моей обидчицей. Да только не забывай, Король, что обида моя не кончится до последнего дня моего, а значит и мстить за себя я волен до тех пор, пока не упаду мертвым. И если не отменишь ты своего решения, останется тебе два пути - либо тотчас приказать уродам твоим убить меня на месте, либо в эти... залы или как их там... А я даю слово князя, что пока жив и висит на мне мерзкое проклятие безумной ведьмы, буду уничтожать чуд не только где увижу, а жизнь свою положу сколько ее осталось на то, чтобы выследить и убить последнего из них. Решай, справедливый Король, и пусть решение твое будет мудрым!
Казимир умолк, свирепо переводя дух. Каля стояла рядом, прикрыв лицо руками. Чуды молчали тоже. Даже сопение их теперь не перебивало ударов сердца самой горы.
- Я не отменяю своих решений, - в голосе Короля не было гнева на дерзость человека. Казалось, он вообще ничего не ощущал. - Но в твоих словах есть доля правды. Пусть будет так. Я сниму с тебя заклятие нечистой дочери моей. Взамен ты пообещаешь мне и моим подданным не убивать их без причины, а лишь для защиты, когда другого выхода не будет. Это мое последнее слово, человек.
Пальцы Казимира стиснули пустую петлю на поясе, там, где прежде висел меч. Поверх, чуть пожимая, легла рука Сколопендры.
Словно море, с шипением накатывающее на берег, кусает в бессильной ярости твердь, так и недовольный ропот прокатился по едва различимым в темноте подданным Короля. Полтердук мотнул огненной бородой, злобно скривил губы.
- Где же справедливость, владыка? - басовито громыхнул он, перекрывая ропот чудовищ. Угольные тени согласно подались назад.
- Пролитая кровь о мщении взывает! - Вскинулся приунывший было козерог. - Ведь кат он лютый! Такого врага, как он, у нас отродяся среди смертных не бывало...
- Моо...л...чать...
Зной точно патока облепил Казимира со всех сторон, спеленал по рукам и ногам. По пещере гулял горячий ветер. Скребся в уши, заглушая тяжелые удары под полом и цоканье копыт козерога шелестом бегущего меж пальцев песка.
Каля подергала шляхтича за одеревеневшую руку.
- Комес?
Казимир не отзывался. Потемневшие глаза смотрели перед собой, тело на ощупь казалось холодным, словно не пронизывал грот жар сердца Короля.
- Я еще не закончил. За жестокость бессмысленную комес Казимир приговаривается к Залам Боли. В первый день нарожденной луны, каждой из двух, быть ему взяту из тела и до ночи конца оставаться в чертогах моих. Если он хотя бы раз чудину погубит безвинно, останется в Залах навсегда. Срок велению сему - до конца его жизни.
Казимир спал с лица.
- Так будет...
Сухой, шелестящий шепот стих. В гроте теперь слышались только размеренные, затихающие удары. Рыцарь вздрогнул, сбрасывая с себя оцепенение. Моргнул и повернулся к Кале.
- Силы небесные, - только и прошептал он.
- Прощай, человек, и ты, женщина, - голос Короля усилился, заполнив, казалось, каждую крупицу и сознания. - Мы не встретимся более.
Жаркая волна ударила в обоих людей и на миг тела их ярко вспыхнули. Когда они погасли, ни рыцаря, ни его нареченной в груди подземного владыки уже не было.
...Каля с шумом выдохнула набившийся в грудь воздух. На миг показалось, что от жары и утомы все виденное только почудилось. Она по-прежнему стояла на берегу пересохшей реки, а рыцарь сидел у ее ног, тиская перчатку. Эту перчатку вечность назад он стащил, чтобы отмахиваться от зноя, да и бросил, где сидел, чтобы подойти к рассматривающей щели разбойнице.
Только присмотревшись, Сколопендра углядела подсохшую кровь на вспухшей оголенной руке. И река теперь снова была шумной и полноводной, неся свои потоки в Мраморные горы вспять, туда, где снова спал потревоженный людьми Горный Король. Эта дорога к нему была теперь навсегда закрыта.
- Мы не встретимся более, - прошептала Каля последние слова подземного владыки, глядя на бурную воду.
***
День перевалил за свою середину, и летняя жара медленно шла на убыль. Работать в поле, ровно как и в мастерских, было невозможно, и кметы привычно маялись, пережидая зной в тени деревьев и хижин. Ковши с холодным квасом степенно переходили из рук в руки, так же степенно велись ленивые разговоры.
Тем неожиданнее было появление двух взмыленных всадников, крупной рысью проскакавших по раскаленным улицам деревни. Верховые правили лошадей прямо к притулившемуся ближе к окраине деревенскому храму. И не успела улечься пыль из-под копыт усталых загнанных лошадей, как в спины им ударил многоголосый шепот, переходящий в гомон недоумевающих жителей деревни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});