Славянские колдуны и их свита - Александр Афанасьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Древнейшее свидетельство о вовкулаках находим у Геродота [626] , который упоминает, что нуры, или невры (народ, признаваемый Шафариком за славянское племя), почитались у греков и скифов чародеями и что про них рассказывали, будто бы каждый из невров единожды в году обращается на несколько дней в волка, а потом снова принимает свой человеческий облик [627] . Время такого превращения, вероятно, совпадало с колядским праздником, когда на Лысой горе гуляют ведуны и ведьмы вместе с нечистыми духами и оборотнями, а в деревнях и селах бегают по улицам ряженые.
Сербы утверждают, что вукодлаки преимущественно показываются в зимнюю пору «од Божића до Спасова дне» [628] . У поляков встречаем поверье, что оборотни превращаются в волков два раза в год: на Коляду и Иванову ночь, – следовательно, в те же сроки, в которые бывают главные ведовские сборища. Жители Митилена и прибрежьев Малой Азии особенно опасаются вовкулаков на рождественские Святки и в Страстную неделю, то есть при повороте солнца на лето и при начале весны [629] .
Любопытны славянские предания о волчьем пастыре: под этим именем разумеется владыка бурных гроз, которому подвластны небесные волки, следующие за ним большими стаями и в дикой (грозовой) охоте заменяющие собою гончих псов. В германской мифологии это – Один, в услугах которого состоят два славные волка; на Руси волчьим пастырем считается Егорий Храбрый, наследовавший подвиги и заботы древнего громовника. Позабыв о мифических волках-тучах, народ отдал ему во власть волков обыкновенных, лесных. Так как бог-громовник является очам смертных в облачном одеянии, то создалось представление, что он сам рядится в мохнатую шкуру волка, принимает на себя образ этого зверя и становится вовкулаком.
В Белоруссии роль волчьего пастыря возлагается на мифического властелина лесов – Полисуна, которого народная фантазия изображает мохнатым и с козлиными ногами; древнечешский лексикон Вацерада толкует слово vikodlak – fannus, а в Далмации vakudluk означает великана, каковые данные указывают на связь волчьего пастыря с исполинским диким охотником, который во время бурной грозы гонится, в сопровождении лающих собак, за лесными нимфами [630] . По хорутанским преданиям, vu?ji pastir выезжает верхом на волке, имея в руках длинный бич, или шествует впереди многочисленной стаи волков и усмиряет их дубинкою (громовою палицею). Он то показывается в виде старого деда, то сам превращается в волка, рыщет по лесам хищным зверем и нападает на деревенские стада. Народные приповедки рассказывают, как этот оборотень, останавливаясь под тенистым деревом, превращается из зверя в старца, собирает вокруг себя волков, кормит их [631] и каждому определяет его добычу: одному волку приказывает зарезать корову, другому заесть овцу, свинью или жеребенка, третьему растерзать человека и так далее. Кого назначит он в жертву волка, тот, несмотря на все предосторожности, уже не избегнет своей судьбы: в урочный час зверь настигнет и пожрет его.
Чтобы охранить стадо от хищничества волков, крестьяне приносят в дар их пастырю молоко [632] .
У французов ходят рассказы о волчьих вожатых – вещих людях, обладающих тайною силою покорять волков, которые ласкаются к ним, как смирные собаки [633] . По русским поверьям, вовкулаки бывают двух родов: это или колдуны, принимающие звериный образ, или простые люди, превращенные в волков чарами колдовства.
Колдуны рыщут волками обыкновенно по ночам (то есть во мраке, наводимом черными тучами), днем же снова воспринимают человеческие формы; они состоят в близких сношениях с нечистыми духами, и самое превращение их в волков совершается при помощи дьявольской [634] . По словам барона Гакстгаузена [635] , в Армении существует поверье, что некоторые женщины (ведьмы) за тяжкие грехи свои превращаются в волчиц на семь лет (то есть на семь зимних месяцев); то же число лет назначают хорутанские сказки для волчьего пастыря: семь лет бегает он волком, а потом оборачивается человеком Ночью является злой дух к нечестивой бабе, приносит волчью шкуру и приказывает надеть ее; как скоро баба облечется в этот наряд – в ту же минуту совершается превращение, и вслед за тем она получает все волчьи привычки и желания. С той поры она всякую ночь рыщет прожорливой волчицею и наносит людям и животным страшный вред, а с утренним рассветом снимает с себя волчью шкуру, тщательно прячет ее и принимает свой прежний человеческий образ.
Раз кто-то забрел в пещеру, в которой была спрятана волчья шкура; он тут же развел огонь и бросил в него шкуру. Вдруг с жалобным воплем прибегает баба и бросается спасать свою звериную одежду; попытка ее не удается, волчья шкура сгорает и баба-оборотень исчезает вместе с клубящимся дымом. Так гибнет облачная жена в грозовом пламени, пожигающем ее волчью «длаку», то есть черную тучу. И по немецким поверьям, превращение в волка совершается чрез набрасывание на себя волчьей сорочки (шкуры, ?lfahamr = wolfhemd) или волчьего пояса (wolfg?rtel).
Каждый, надевающий волчью сорочку, делается оборотнем и в течение девяти дней бегает волком, на десятый же день сбрасывает с себя звериный кожух и возвращается в прежнее свое состояние. По указанию других саг, он пребывает в волчьем образе три, семь или девять лет (семь зимних месяцев или во все продолжение осени, зимы и дождливой весны – до наступления ясных дней лета, каковые три времени года равняются девяти месяцам). Оборачиваясь волком, человек приобретает голос и хищнические наклонности этого зверя: удаляется в леса, нападает на путников и домашний скот и, томимый голодом, дико воет и даже пожирает падаль [636] .
Ведуны и ведьмы могут обращаться и во всех других животных, в формах которых фантазия младенческих народов любила живописать облака, тучи и туманы. Они или разъезжают по воздуху на мифических зверях, птицах и гадах, или – что совершенно тождественно – сами принимают их образы и блуждают по свету различными оборотнями.
О вовкулаках великорусские поселяне, позабыв коренной смысл означенного названия, рассказывают, что это – колдуны, одаренные способностью превращаться в волков или медведей [637] . Известный писатель прошлого столетия Татищев в одном из примечаний к своей «Российской истории» [638] говорит: «Я невесьма давно от одного знатного, но нерассудного дворянина слышал, якобы он сам несколько времени в медведя превращался, что слышащие довольно верили».
Скандинавская старина также допускала превращение в медвежий образ, и в Норвегии до сих пор существует убеждение, что подобным чародейным искусством обладают лапландцы, а датская песня упоминает о железном ошейнике (eisenhalsband), надевая который человек делается медведем. Ведьмы часто превращаются в коров и кобылиц, а колдуны – в быков и жеребцов, и от этих животненных образов удерживают они некоторые особенности даже в то время, когда являются в человеческом виде. Так, ведьму народ наш изображает с хвостом, которого она не в силах скрыть ни в одном из своих превращений, а колдуна – с рогами [639] . Сходно с этим, человека-вовкулака легко узнать по шерсти, растущей у него под языком [640] .
Когда ведьма превращается в кобылицу, черт подковывает ее и заставляет носить себя по воздуху. Народные сказки повествуют о добрых молодцах, которым удавалось накидывать на ведьму узду, и она тотчас же оборачивалась кобылою; молодец подковывал эту кобылу, садился на нее верхом и, ударяя ее осиновым поленом, скакал по горам и долам На другой день на руках и ногах у ведьмы оказывались прибитые гвоздями подковы [641] . Пугая по ночам людей, ведуны и ведьмы бегают в виде свиней, собак и кошек. На Украине ходят рассказы, будто ведьмы превращаются в огромных, чудовищных сук с длинными сосцами, которые волочатся но земле – «аже телепаютця»: эта последняя черта объясняется из древнего представления дождевых туч материнскими грудями.
Фантазия наделяет облачных жен длинными, отвислыми грудями и сохраняет за ними эту особенность при всех животненных воплощениях. Рассказывают еще, что ведьмы вместо двух имеют три сосца [642] . Кошка – одно из любимых воплощений ведьмы, равно известное у славян и немцев; в Германии ведьм называют wetterkatze, donnerkatze, и там существуют поверья, что кошка, когда проживет двадцать лет, становится ведьмою и что чужим кошкам не следует причинять вреда, а то ведьмы будут за них мстить [643] . Чехи убеждены, что черная кошка через семь лет делается ведьмою, а черный кот – дьяволом, что через них совершаются волшебные чары и что колдуны постоянно держат с ними совет [644] .
По русским поверьям, в кошек и собак входят во время грозы нечистые духи; ведьмы же, превращаясь в этих животных, высасывают у коров молоко. В Мазовии есть рассказ о ведьме, которая в образе кошки отымала у коров молоко; раз ночью захватили эту кошку на промысле и прежде, чем она успела скрыться, обрубили ей два пальца на передней лапе, а наутро оказалось, что именно двух пальцев недоставало на руке у одной вражьей бабы [645] .