Щит Найнавы - Андрей Астахов

Мгновение Страдания и Зубовного Скрежета, Пламени и Боли, Кровавых Клинков и Мученичества.

Однажды огонь Гойлона вспыхнет вновь. Возродится на пепелище, вырастет, как огненный цветок, из крови безвинно замученных детей Гелеса. Тепло вернется на эту землю, скованную стужей жестокости и безумия. Гелес не забудет своих детей – ни живых, ни мертвых.

Смерть всегда заставляет думать о жизни. А жизнь никогда не бывает напрасной.

Тусклый клинок вошел в сердце Береники. Боль кончилась.

Когда Клоч, растолкав наемников, прошел в центр круга, Вера уже была мертва. А на стонущей Линне пыхтел какой-то здоровяк со спущенными штанами. Клоч схватил здоровяка за шиворот и стащил с девушки под хохот наемников.

– Клоч, ты что? – Парень торопливо натягивал штаны, пытаясь запихать в них свое неудовлетворенное достоинство. – Я ведь только начал. Но если ты хочешь…

– Нет времени, – Клоч посмотрел на сжавшуюся в ком Линне, шагнул к ней, сгреб за волосы и одним взмахом кинжала перерезал послушнице горло. Отбросив хрипящую девушку, жестом мясника стряхнул кровь с лезвия, посмотрел на своих людей. – Все, развлечений больше не будет. Принц – вот кто мне нужен. В кельях смотрели?

– Все облазали, Клоч, – ответил воин по имени Даркс. – Мальчишки нигде нет. Нашли только какую-то старую монахиню, так она пыталась от нас в окно сигануть. Мы ее и подтолкнули, шпонтоном в спину. А в саду нашли старика-садовника, ну мы его тоже…

– Ничего у них тут нет, – глухо сказал Ла Бьер, стараясь не смотреть в сторону еще вздрагивающей Линне. – Одни глиняные чашки да корзины. Еды и то нет.

– Клоч! – Воин протолкался в круг. – Ребята нашли в храме подземный ход.

– Ну вот, теперь мы на коне! – Клоч шумно вздохнул. – На этот раз он от нас не уйдет.

– Клоч, мы тут с ребятами подумали, что надо бы поступить по нашему обычаю, – сказал татуированный наемник из Диких городов. – Оставить пару каэстанских свечек.

– Времени нет, Саркаш. Принц уйдет.

– Надо соблюдать традиции, командир.

– Ладно. Охота вам возиться с этой падалью, возитесь, только быстро. Закончите забавляться и догоняйте нас. Мы идем в подземный ход. Ла Бьер, собрать все, что можно использовать для освещения. Факелы, паклю, мазницы, свечи. А монастырь сжечь.

– Будет исполнено, командир, – ответил Ла Бьер.

Горящий Гойлон не увидел цвета заката – солнце скрыла огромная темная туча. А потом хлынул ливень с градом. Во дворе монастыря потекли розовые ручьи. Стало совсем темно, и лишь частые вспышки молний освещали на мгновение все, что осталось от монастыря.

Догорающие развалины лазарета.

Черные обугленные стены жилого придела.

Опустевший сад, где под усыпанными зреющими плодами яблонями лежало брошенное убийцами тело садовника.

Труп седой Таире у стены.

Осиротевший храм.

И три белеющие в мраке фигуры у дверей храма.

Каэстанские свечки. Визитная карточка наемников из Диких городов. Насаженные на длинные пики как на вертела брат Оври, Линне и Вера.

Ливень смывал с них грязь, кровь, семя насильников, милосердно выполняя работу обмывальщиков и плакальщиков одновременно. Тела медленно сползали по древкам копий, пока разведенные колени мучеников не уперлись в пропитанную кровью землю. Так они и застыли, стоя на коленях и склонив головы – будто молились. И тогда началось настоящее светопреставление. Ливень хлынул с новой силой, заливая тлеющее смердящее пожарище, в розовых лужах запрыгали градины. Налетел ветер, воя в скалах. Удары грома слились в сплошной оглушающий грохот.

Буря бушевала по всему Хеаладу. Второго такого урагана не мог припомнить никто. Казалось, наступил конец света. Люди, забившись в свои дома, в страхе читали молитвы. Невиданной величины град выбил посевы, свирепый ветер ломал вековые деревья, срывал с домов черепицу и корабли с якорей. В центральных провинциях Хеалада реки вышли из берегов, затопив поля и дороги. Города и села погрузились в мрак и суеверный ужас. В вое небывалой бури людям слышались пронзительные крики и плач.

– Буря Четырех Стихий, – сказал Малхаи зэру Гилану. – Я ждал ее, и она пришла. Все готово для седьмого жертвоприношения. Мы можем выступать.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ход был узкий и низкий, но за ним открывалась большая карстовая пещера. Оваро с любопытством ребенка разглядывал созданные известковой водой причудливые наросты и огромные гипсовые сосульки, во множестве свешивающиеся из темноты под сводом пещеры и вспыхивающие разноцветными искрами в свете факелов. Ему на лоб упали капли холодной воды – принц отшатнулся испуганно, но потом вытер лицо и засмеялся.

– Осторожно, мой принц, – предупредила Криспила. – Земля влажная, не поскользнитесь.

– Ты говоришь со мной, как с ребенком, Криспила, – ответил Оваро. – А я уже взрослый.

– Конечно, мой принц.

Айджи двинулись к выходу из пещеры, черневшему в ее дальнем конце, но шорох шагов позади заставил их остановиться и взяться за мечи. Из хода вышла Каста, направилась к Криспиле.

– Я надеюсь, ты будешь вести себя благоразумно, – сказала командир айджи.

– Не беспокойся. Нэни просила защитить принца. Ее воля для меня священна.

Криспила ничего не ответила, сделала знак своим подчиненным идти дальше. Короткий тоннель вывел из первой пещеры во вторую, б?льших размеров, по дну которой бежал быстрый ручей. Оваро перепрыгнул его и побежал вперед, размахивая зажженным факелом. Ему очень нравилась игра света в гипсовых кристаллах и натеках на стенах пещеры, движение густых теней, отбрасываемых пламенем факелов.

Каста держалась в арьергарде. Она не думала об Оваро – теперь, когда принц был в относительной безопасности, все ее мысли были о Беренике. Каста слишком хорошо представляла себе, чем закончится визит ее бывших подчиненных в Гойлон. Лошади айджи остались в монастыре, и наемники будут искать Оваро. Допрашивать монахинь, саму нэни. Клоч специалист по развязыванию языков. Каста почувствовала, что у нее шевелятся волосы – она представила себе, что будет со всеми обитателями Гойлона.

Вернуться назад? Попытаться остановить Клоча? Бесполезно. Ей не остановить садиста, не сладить с полутора сотней негодяев. Она просто станет еще одной жертвой. Не защитит принца, не выполнит последнюю волю нэни. Но как же это мерзко, осознавать собственное бессилие!

Факелы горели уже далеко впереди, и вокруг Касты сгустилась темнота. Она прибавила шаг. Вода хлюпала под ногами, тяжелый сырой воздух оседал влагой на разгоряченной коже. Пещера закончилась, снова начался узкий переход. Низкие своды прижимали к земле. К счастью, никаких боковых ходов не было, сама природа позаботилась о том, чтобы попавшие в эти пещеры люди не заблудились.