Морозов. Книга 2 - Гоблин MeXXanik

себя частью кочевого народа. Воровал бы лошадей, а потом и медведя ручного завел.

Я открыл было рот, чтобы сказать, что не больно-то я и похож, но вспомнил Кармен и озвучивать эту мысль не стал. Вместо этого строго наказал:

— Но наставника все равно предупреди.

— Поняла уже, — фыркнула она. — Ты сам-то сделал все как надо?

— Что?

— С Маришкой, — уточнила она.

Я хитро усмехнулся и вкрадчиво спросил:

— Тебе нужны подробности? Уверена?

Никогда не думал, что увижу Лилию такой. Девушка помрачнела. Глаза ее сделались темными, почти черными. Нос заострился, губы растянулись в недоброй усмешке, показав острые зубки. Я едва смог остаться на месте и не попятиться от хищной сирены.

— Мне не нужны подробности, Мишенька, — ядовито процедила она. — Лишь хочу знать, отдал ли ты ей браслет.

— Отдал, — подтвердил я и склонил голову к плечу. — Ты на меня злишься?

— Нет, — поспешно ответила девушка и откинула за спину светлую косу. — А должна?

В ее вопросе мне послышался вызов. И это почему-то вызвало глухое раздражение.

— Хороший вопрос, — бросил я и скрестил руки на груди. — Так должна?

Водянова тряхнула головой, словно сбросила таким образом напряжение, а потом небрежно заявила:

— Мне все равно, с кем ты развлекаешься, княжич. Главное, чтобы это не шло во вред семье.

— Понятно, — не стал спорить я. — А теперь, Лилия Владимировна, не могли бы вы покинуть комнату? Мне пора собираться.

Секретарь мило улыбнулась, вновь становясь приятной девушкой:

— Конечно, Михаил Владимирович. Не стану смущать вашу тонкую натуру.

Она развернулась, и, цокая каблучками, вышла из комнаты. Я же принялся собираться в Синод.

Не успел я скинуть с себя одежду, как дверь распахнулась.

— Все же решила мне помочь? — иронично спросил я, поворачиваясь и осекся.

Невозмутимый дворецкий внес костюм и повесил на спинку кресла.

— Вам стоит надеть это.

— Полагаешь, подходит случаю? — я недоверчиво осмотрел серебристый серый костюм, белую рубашку и такого же цвета ремень.

— Вы темный. Пусть хоть наряд будет светлым, — резонно заметил Федор, вынимая из коробки туфли с обитыми металлом каблуками и носками.

Костюм был мне к лицу. В этот раз мне достался галстук, который я смог завязать сам. И узел вышел хорошим. Я все же ощутил, что мне немного не хватает заботливой Лилии, которая проверила бы насколько образ безупречен. Все же я успел привыкнуть к ней.

* * *

Машина ждала меня у крыльца. Водитель стоял у задней двери, когда я спустился по ступеням. Он услужливо открыл дверь, помогая мне сесть. И едва я разместился на заднем сиденье, он занял место за рулём, и машина выехала с территории. В этот момент на крыльцо выскользнула фигура Водяновой. Я махнул ей рукой и довольно хмыкнул.

* * *

Мне нравился ночной Снежинск. За рекой высились деловые центры, над которыми переливались неоновые вывески. В магазинах светились яркие витрины. Загорались уличные фонари. По тротуарам неторопливо прогуливались хорошо одетые прохожие. А берега черной в ночи реки подсвечиваются разноцветными огнями мостов.

Машина пересекла один из мостов, и въехала на Деловую сторону. Мелькнули сидевшие на постаменте львы, а затем замелькали яркие окна бизнес-центров.

Авто въехало на территорию Михайловского собора, где на парковке уже стояли автомобили с номерами семей. Какие же все-таки пунктуальные люди.

Машина затормозила на свободном парковочном месте. Я вышел наружу, поправил манжеты рубашки и проверил на месте ли запонки. Ко мне тут же подскочил служка:

— Добрый вечер, Михаил Владимирович. Позвольте вас проводить.

Он протянул мне бейджик. Я нацепил его на нагрудный карман и последовал было за синодником. Но тут меня окликнул знакомый женский голос:

— Мастер Морозов, подождите.

Я остановился, обернулся. На парковке, в десятке метров от меня, рядом с машиной с номерами семьи Шереметьевых, стояла Алина. Видимо, девушка прибыла следом за мной. Заметив, что я обернулся, она помахала мне рукой. К девушке подошёл провожатый, но Шереметьева покачала головой, взяла бейджик и сказала служке несколько слов, указав в мою сторону. Затем быстро направилась ко мне.

Я залюбовался ею, отметив, что строгий деловой костюм глубокого чернильного оттенка ей очень идет. Красный шарфик выбивался из-под воротника пиджака и вился за ней по ветру. Высокие каблуки делали ноги княжны еще более изящными. Алина собрала волосы в узел на затылке, оставив у виска одну из завитых прядей.

— Не знаешь, по какому поводу нам собрали? — уточнил я, как только девушка подошла. Но Шереметьева пожала плечами:

— Может быть, попросят назначить дозоры. Три нежити в городе за две недели — это уже перебор. А может быть, хотят поговорить с нами по поводу этого нового движения.

— Которого? — не понял я.

Алина сбавила шаг, пропуская служек чуть вперёд, и продолжила, понизив голос:

— Ну этого, — она нахмурила лобик и пощелкала пальцами, словно бы вспоминая название. — Анархисты, которые призывают ломать систему и выходить из зоны уюта.

— А, — пробормотал я, вспоминая ролик Life for bunD. — А я думал, это просто реклама.

— Реклама? — не поняла Шереметьева.

— Ну, водки, — ответил я.

Вслед за провожатым мы вошли в башню. И я увидел, как несмотря на поздний вечер, в холле снуют по своим делам люди в белых рясах. Видимо, работа в Синоде не прекращалась ни днём, ни ночью.

— Прямо как в муравейнике, — заметил я, глядя на суетящихся людей.

— Ага, — ответила Шереметьева. — Синод работает круглосуточно. Как-никак один из столпов Империи.

"Самый высокий столп", — хотел было добавить я, но промолчал.

— Так какой водки? — уточнила Алина, когда мы шли между снующих по своим делам людей.

— Ну как ее там… с зелёной этикеткой.

— Да вряд ли, — неуверенно ответила девушка. — Движение быстро набирает обороты. Тебе разве ещё не звонили из Синода?

— По поводу чего? — не понял я. — Этого движения? Разве Синод этим занимается? Вроде как маргинальные течения — работа жандармов.

— Косвенно это касается и жрецов, — пояснила Алина.

Но разговор пришлось прервать, потому что мы нагнали служку, который уже ожидал у лифтов. Заметив нас, сопровождающий нажал кнопку, и створки кабины открылись. А обсуждать полномочия Синода при сотруднике, Шереметьева не стала. Поэтому как связаны жрецы и анархисты я не узнал. Хотя начинал догадываться. Так, в молчании мы и поднялись на нужный этаж.

— Сюда, — указал синодник. — Прошу.

Служка открыл дверь, пропуская нас в зал, который в точности напоминал тот, в котором совсем недавно проходил выбор бораза для темного ведьмака. Почти все кресла за круглым столом в центре зала были уже заняты. Но из знакомых здесь были только