Перевоплощение - Филип Жисе

Дэниел устремил взгляд к озеру, привлеченный движением среди деревьев. Мгновение спустя из леса показались олени, остановились, осмотрелись и направились к воде. Утолив жажду, животные разбрелись вдоль озера и принялись пастись. Иногда голова то одного оленя, то другого отрывалась от земли и возносилась вверх, окидывая окрестности внимательным взглядом.

«Какие великолепные животные, – подумал Дэниел, наблюдая за оленями.

– Им, в отличие от меня, не ведомы душевные муки. Да и чего им мучиться? Им здесь хорошо. Они дома, а я… я здесь чужак».

Остаток дня Дэниел провел в долине на берегу озера, вспоминая прошлое и размышляя о будущем. Несколько дней он решил пожить в долине, надеясь на то, что, может, ему здесь все же понравится, и он останется здесь навсегда, а если не понравится, то хоть восстановит силы перед возвращением к Лох Ломонду.

Целые дни он проводил в праведном безделии, лежа на ветке какой-нибудь сосны или бука и наблюдая за жизнью долины. Помимо оленей здесь жили зайцы и куропатки, яйцами последних он и питался. К сожалению, куропаток здесь было мало, поэтому и яиц оказалось мало. К счастью, настоящий голод Дэниела беспокоил нечасто, первые позывы он старался заглушить водой и травой, а когда становилось невмоготу, вот тогда в дело шли яйца куропаток.

В долине было тихо. Не наблюдалось здесь и присутствия человека. С одной стороны Дэниелу это нравилось, с другой – жить среди оленей, куропаток и зайцев было трудно его человеческому сознанию. Он с содроганием думал о зиме, когда она придет сюда. Как тогда он будет жить? Чем будет питаться? Чем утолит жажду, если озеро скроется подо льдом? Все больше и больше Дэниел осознавал, что задумка с переселением в Грампианские горы была ошибочной. Он хотел уединения, но теперь желанное уединение не приносит ему счастья, наоборот, тревожит и заставляет испытывать страх за будущее. Он, словно слон, решивший покинуть стадо, чтобы умереть в одиночестве, только вот в отличие от слона Дэниел умирать не хотел. Он отправился в Грампианские горы ради жизни, а не ради смерти. К сожалению, жизни для себя он здесь не нашел, а вот смерть повстречать можно очень часто. Современный человек – слишком слабое существо, чтобы жить вдали от стада. Покидая стадо, он тем самым часто обрекает себя на смерть. Дэниел понял это, когда размышлял о том, что с ним произошло за последние недели. Будь он менее везучим, давно бы узнал, что такое смерть… Смерть. В какой-то мере Дэниел был ей благодарен. Только очутившись в ситуации, когда смерть дышит тебе в спину, ты начинаешь ценить жизнь. Дэниел вдруг понял, что смерть – это благо, не будь ее, человек никогда бы не узнал, что такое жизнь, а главное, не научился бы ее ценить и уважать. Смерть – это учитель. Строгий, беспощадный учитель и, тем не менее, справедливый. Только те, кто действительно ценит жизнь, достоин ее. Кто сражается за нее, достоин ее. Кто уважает ее, достоин ее. Остальных – смерть заберет первыми.

Дэниел подумал о том, что не зря смерть обходила его стороной, хоть часто и дышала в спину. Должно быть, он и вправду познал ценность жизни, ценность собственной жизни, а вместе с ней и ценность жизни другого живого существа.

В такие минуты, минуты серьезных, не свойственных ему ранее размышлений, Дэниел часто вспоминал Тайги, беднягу-кота, в теле которого оказался. Вспоминал свое нечеловеческое отношение к нему, отношение неразумного животного к другому животному. А ведь он был человеком, существом наделенным самосознанием и состраданием, только вот почему-то он забыл об этом и жил условными рефлексами дикого животного. Дэниел многое дал бы за то, чтобы изменить прошлое. Может, тогда и настоящее у него было бы совершенно иным. К сожалению, а может, и к счастью, прошлое изменить нельзя, и теперь ему только и оставалось, что сожалеть о содеянном и горько раскаиваться в настоящем за ошибки прошлого.

Проведя неполную неделю в долине, Дэниел оставил ее и двинулся на юг, к Лох Ломонду. Он больше не искал одиночества. Как и любой обычный человек, он боялся его, так как понял, что одиночество способно убить, а умирать он не хотел, слишком молод он был для этого и слишком сильно полюбил жизнь.

На следующий день после того как покинул уютную зеленую долину, Дэниел вышел к трассе. Это была трасса «A 82», о чем свидетельствовала табличка на белом дорожном столбе, примостившемся у края дороги. Дэниел знал, что по 82-ой можно было дойти до самого Лох Ломонда. Взглянув на солнце, чтобы убедиться в правильности выбранного направления, Дэниел двинулся вдоль дороги, стараясь не слишком приближаться к ней, дабы не привлекать к себе внимание редких автомобилистов.

Местность, по которой двигался Дэниел, была однообразной: высокие шапки гор сменялись узкими долинами с редкими сосновыми лесами. Иногда попадались заросли осоки или березовые рощицы. Изъеденные эрозией склоны гор большей частью зеленели травой. Редко какой склон горы мог похвастаться не просто деревом, а целым лесом. Дэниел пришел к выводу, что в этой местности растительность все же роскошь. Иногда вдоль дороги, правда, попадались заросли папоротника, но это все же большей частью было исключением, а не закономерностью.

Чем ближе становился Лох Ломонд, тем менее безлюдной становилась местность. Все чаще тревожили ее звуки работающих двигателей машин. Вскоре вдоль дороги потянулись небольшие белые коттеджи – гостиницы. Когда же по левой стороне дороги Дэниел заметил зеленый щит с надписью «Добро пожаловать в Стерлингский округ», а за ним голубой щит «Лох Ломонд & Национальный парк Троссакс», понял, что его путешествие близится к завершению. Отары овец и стада коричневых коров, увиденные им позже, только подтвердили его предположение.

Лох Ломонд встретил Дэниела мелким дождем, будто мать всплакнула, увидев заблудшего сына. Дэниел заметил отель, один из нескольких, раскинувшихся на берегу озера, и направился к нему. Последние два дня ему пришлось изрядно поголодать, поэтому заметив отель, он даже почувствовал некое воодушевление. Теперь ему точно не придется голодать и питаться травой. Зачем, если рядом всегда найдутся люди, у которых обязательно найдется что-нибудь вкусненькое. Уже по одной этой причине он был доволен тем, что оставил далеко позади безлюдную глушь Грампианских гор.

Рядом с двухэтажным отелем, больше похожим на дом в деревне, Дэниел заметил две палатки, приникшие друг к дружке, словно любовники. Подойдя к одной из них, Дэниел прислушался. Внутри было тихо. Дэниел заглянул внутрь палатки. Никого. Недолго думая, Дэниел шмыгнул в темноту палатки, отряхнул воду с шерсти и осмотрелся. В палатке было пусто, словно в холодильнике холостяка. Пахло синтетикой, клеем и еще черт знает чем, не менее противным. Дэниел чихнул, таких «ароматов» ему еще не приходилось вдыхать, и все же покидать палатку не спешил, не желая мокнуть под дождем. Дэниел улегся у выхода и выглянул наружу. Во дворе отеля никого не было: ни хозяев, ни постояльцев, хотя в том, что постояльцы были, Дэниел не сомневался – недалеко от входа в отель стояло пять машин, вряд ли они могли все принадлежать хозяевам отеля. Из раскрытых дверей дома показались два кота, один серый, другой рыжий, с большим белым пятном на лбу. Коты были настолько откормленны, что размерами больше походили на лесных котов, но никак не на домашних. Облизнувшись, они улеглись на пороге дома и, казалось, заснули.

Дэниел какое-то время смотрел на котов, про себя радуясь тому, что, похоже, у него здесь не будет проблем с пропитанием. Дэниел перевел взгляд на три березки, росшие на другом конце двора, пробежался взглядом по маленькому деревянному заборчику и остановился на серой полоске дороги. Издалека донесся свист локомотива, и минуту спустя за спиной Дэниела прогрохотал поезд. Парочка котов подняла дружно головы и устремила взгляды в сторону. Поезд проехал, и коты снова уложили головы на лапы. Дождь тихо стучал по земле, по палатке и шелестел в листьях. Постепенно серые тучи рассеялись, и лучи солнца побежали по земле. Запели птицы. Воздух наполнился жужжанием и стрекотом насекомых. Коты проснулись и побрели за дом.

Дэниел также не стал задерживаться в палатке, выбрался из нее и направился к дому в поисках еды. Скользнув в распахнутую дверь, Дэниел очутился в коридоре с четырьмя дверями. Откуда-то неслись голоса. Дэниел потянул носом, стараясь определить, где кухня. Запах пряностей, жареной яичницы и ветчины подсказал ему направление. Дэниел повернул направо и остановился перед большой деревянной дверью. Кухня была там. Дэниел чуял это, осталось как-то открыть дверь, чтобы попасть внутрь помещения. Но долго размышлять над способом проникновения на кухню Дэниелу не пришлось, за дверью послышались шаги. Дэниел едва успел спрятаться за вешалкой, как дверь открылась, и на пороге появилась невысокая рыжеволосая девушка с подносом в руке. Пройдя по коридору, она открыла дверь напротив и исчезла в другом помещении. Гул голосов донесся до ушей Дэниела. Он выглянул из-за вешалки, посмотрел вслед девушке и побежал на кухню.