Ты всего лишь Дьявол - Джо Алекс

В его последних, на первый взгляд, шутливых словах не было улыбки. Он снова посмотрел на жену.

— Я еду с тобой и буду караулить тебя и днем, и ночью, пока полиция не схватит этого человека. Нет никаких причин здесь оставаться. Я не детектив и ничего в этом не смыслю. Я никогда ни на что не пригожусь, хотя никто не назовет меня трусом. Зато я могу обещать тебе, что даже на тренировке ты увидишь меня на трибуне! — Он обратился к Алексу: — Ну хорошо, а почему полиция спокойно смотрит на это?

— Потому, что смотреть на это неспокойно тоже не имеет смысла, — сказал Джо несколько более сухо, чем того хотел. — Убийца очень ловок, — добавил он мягче, — настолько ловок, что, как вы сами видели, он сделал невозможными любые версии расследования, кроме версии самоубийства. Но, к счастью или к несчастью, он не ограничился этим. Он действует дальше, хотя еще не убивает. И если вы полагаете, что я против того, чтобы все нынешние обитатели Норфорд Мэнор разъехались и ничего бы не случилось, то, возможно, лишь потому, что в данный момент Дьявол действует в том месте, которое мне уже известно, а потом он может начать действовать в других местах, мне неизвестных. Ведь трудно было бы до бесконечности держать полицейскую охрану при каждом из вас. Кроме того, это проклятое дело не оставляет никакой зацепки для нового следствия. Он действует безошибочно.

— Кто?

— Дьявол.

Все замолчали.

— А что, полиция и в самом деле не намерена действовать? — Николас покачал головой. — Но это значит, что нас всех обрекают на возможную резню, надеясь, что при каком-нибудь очередном покойнике Дьявол совершит какую-то маленькую ошибку и разоблачит себя. А что будет, если не разоблачит?

— Тогда мы окажемся перед лицом убийств, загадки которых властям не удалось раскрыть. — Сейчас Алекс уже вполне владел собой, хотя слова, которые он высказывал, впервые в жизни давались ему с трудом. — Вы ведь знаете, что и так бывает. А если речь идет о полиции, то, по крайней мере, пока, полиция — это я. А если бы сэр Александр и мистер Кемпт не отнеслись серьезно к шутке с портретом в прошлое воскресенье, не было бы здесь и меня. Конечно, я в состоянии устроить, чтобы перед Норфорд Мэнор стоял полицейский, а двадцать других разместились во всех свободных комнатах дома. Но это не поможет найти убийцу, и он останется по-прежнему неизвестным. Вы можете также все уехать. Тогда здесь останется леди Элизабет с доктором, медсестрой и прислугой. Что случится тогда, не знаю. Вся трудность заключается в том, что если все уедут в Лондон, тогда, вероятно, ничего не случится. И в этом случае следствие окажется в тупике. Ибо из данных, которыми я располагаю, о смерти миссис Патриции Линч, я могу с полной уверенностью утверждать, что она была убита, однако сейчас уже никто в мире не сможет предъявить преступнику доказательств, что он ее убил. Попросту говоря, не хватает данных. Если бы я приехал сюда месяц назад, сразу после трагедии, возможно, я смог бы сказать нечто большее. В эту минуту я стою перед уравнением с сотней неизвестных и несколькими сомнительными данными. Я всего лишь человек. А поскольку я человек, который много лет борется с преступлением, я в отчаянии. Вот и все.

— А у вас нет какой-нибудь версии? Джоан говорила мне, что у вас всегда есть какая-нибудь версия, которая вначале кажется абсурдной. А затем оказывается правильной и чудесным образом оправдывается.

— Ваша супруга была ко мне слишком любезна. Да, у меня бывают версии, и порой они действительно оправдываются, потому что всегда основаны на элементарной логике. Но логика требует данных, мотивов и возможностей. Того, что я знаю сейчас, не хватило бы для содержания под арестом в течение даже получаса того лица, о котором я думаю.

— А о ком вы думаете?

Этот вопрос задал Джилберн. Причем так быстро, что Джо машинально открыл рот, чтобы ответить, но так же машинально удержался.

— Вы же юрист, сэр Александр, и прекрасно знаете, что человек, публично подозревающий другого человека в совершении преступления, не имея для этого хотя бы соответствующих логических предпосылок, сам является преступником, хотя и меньшего калибра. В данную минуту я беспомощен, хотя знаю уже очень много, быть может, больше, чем вытекает из моих слов. Но нескольких его действий я не понимаю. Они не согласуются между собой. А ведь все должно быть взаимосвязано. Во всяком случае, с того момента, как я поселюсь в Норфорд Мэнор, я всерьез постараюсь кое-что предпринять… И вы можете быть уверены, мистер Робинсон, что даже если вы сегодня уедете отсюда, вы услышите о результатах расследования. Ибо в эту минуту единственный способ, который остается у Дьявола, чтобы прекратить мое расследование, это только убить меня.

Джоан растроганно взглянула на него, и в ее глазах засветилась улыбка.

— Мы все будем вам сердечно благодарны, — сказала она тихо. — Просто страшно, когда вы с такой уверенностью говорите о Дьяволе и о смерти тети Патриции.

Они вышли из леса. Вдали, возвышаясь над обширной территорией, уже виднелся Норфорд Мэнор. На далекой террасе, словно маленькая статуэтка из белого фарфора, передвигалась женская фигурка, суетясь вокруг чего-то, чего нельзя было разглядеть, но они знали, что это старая, сидящая в кресле женщина.

Джоан вздохнула с облегчением.

— Слава Богу, все в порядке… Это так действует на нервы, что я уже начала бояться… Агнес копошится возле бабушки… Хорошо, что вы с нами… — она посмотрела на Алекса почти умоляюще, как бы прося об опеке и охране от чего-то, чего боялась и не понимала.

— Думаю, что прежде всего надо искупаться, — Николас посмотрел на небо. — Пожалуй, я не припоминаю такой парящей жары в этих.

Он не закончил предложение, потому что из-за деревьев вдруг выбежала красивая немецкая овчарка, остановилась, посмотрела на идущих, а потом спокойно вернулась к молодому человеку в полицейском мундире, который медленно поднимался в гору, приближаясь к дому со стороны леса.

— А что же это вы здесь, сержант? — воскликнул Джилберн, который, видимо, знал его. — Почему не в Блю Медоуз? Там ведь у вас сегодня много людей.

— Да, сэр, — сержант Кларенс остановился и вытер потное лицо, снимая фуражку. — Именно поэтому я здесь. Каждый год на празднике появляется пара сомнительных личностей, а учитывая, что Велли Хауз и Норфорд Мэнор единственные дома в окрестности, где воришка может поживиться, и что вся прислуга обычно уходит на весь день… — он развел широко руки, улыбнулся, отдал честь и двинулся дальше, обходя владения Эклстоунов широким полукругом.

Джо посмотрел на дом. Он был даже доволен, что рослый сержант и его служебный пес гуляют по парку. Хотя какое это имело значение? Дьявол — не то создание, которое боится собак и полицейских. Джо опять бросил взгляд на дом. Медсестра прошла по террасе и скрылась за входной дверью. Даже на расстоянии нескольких сот ярдов ее золотисто-рыжие волосы блеснули на солнце, словно отлитые из металла.

— Привет, Том! — крикнул Николас и взмахнул рукой.

Джо повернул голову.

Томас Кемпт, одетый в белый купальный халат шел босиком по газону со стороны бассейна и потряхивал головой, с которой сыпались серебристые капли.

— Чудесная вода! — закричал он. — Вы все должны немедленно искупаться! Я окунулся на пару минут и чувствую себя, будто родился заново!

Он подошел к ним.

— Как удался бридж, сэр Александр? Джоан опять разнесла всех? В пух и прах?

— Опять…

Алекс резко повернулся.

Со стороны дома донесся приглушенный звук выстрела.

Не размышляя и не пытаясь усомниться, Джо изо всех сил бросился бежать к дому. Одновременно он увидел белую фигурку, которая выбежала на террасу и остановилась, глядя куда-то вправо вверх и указывая на что-то рукой. На окна Ирвинга Эклстоуна. Алекс ускорил бег и сейчас мчался в гору как безумный.

— Папочка! — услышал он за собой женский крик.

Краем глаза он увидел сержанта Кларенса, который тоже рванулся к ним. Собака бежала у его ног. Сержант, не замедляя бега, вынимал из кобуры пистолет.

Кто-то легко обогнал Алекса, словно он был не взрослым, хорошо натренированным мужчиной, а хилым старцем, едва передвигающим бессильные ноги. А ведь он знал, что бежит очень быстро.

Джоан Робинсон бежала босиком. Это тоже он заметил подсознательно. Он успел ее опередить, когда она срывала с ног туфли на высоких каблуках. Она неслась, как ураган, словно подъем, жара и платье не существовали. Даже в эту секунду, когда он бежал с сердцем, полным ужаса и страшного предчувствия неизбежного краха, его охватило восхищение. Прежде чем он пробежал три четверти дистанции, она уже влетела на террасу и исчезла в черном прямоугольнике открытой входной двери.

Агнес Стоун, смертельно бледная, стояла на террасе и прижимала руки к груди.