Нефритовый остров - Элизабет Лоуэлл

В который уже раз Лайэн поразилась красоте этого города. Сан-Франциско гордится своими великолепными видами, однако в Ванкувере их намного больше, включая мост у входа в глубокую, хорошо защищенную гавань. При виде этого моста просто дыхание перехватывает. Единственное, чем может похвастать Сан-Франциско и чего нет в Ванкувере, – это горная расселина Сан-Андреас. А в общем, жители Ванкувера прекрасно обходятся без стрессов, вызываемых землетрясениями:

Что же касается Лайэн, то она сейчас абсолютно не нуждалась в дополнительной нервной встряске. Всю ночь ей снились бесконечные саваны из нефрита вперемежку с эротическими фантазиями, в которых участвовал Кайл Донован. Если бы не твердая решимость поговорить с Вэнем наедине на следующее же утро, Лайэн, наверное, отступила бы от своего правила никогда не ложиться в постель с мужчиной при первом свидании.

Уголки ее рта горестно опустились. Ну что хорошего в том, что она провела эту ночь в одиночестве? Почему было не откликнуться на молчаливый призыв в глазах Кайла? Она все равно так и не заснула. А сколько удовольствия потеряла…

Только об этом она и думала всю ночь. Из-за этого и не смогла заснуть. Впрочем, было еще кое-что: резкий отказ Хэрри позволить ей отвезти Вэня домой, в Ванкувер, когда она будет доставлять нефрит обратно в хранилище Танов. Хэрри сам повез отца домой после приема.

Фасад жилого квартала семьи Тан, состоявшего из нескольких примыкавших друг к другу зданий, выходил на шумную Гренвилл-стрит. С улицы он выглядел не более приветливо, чем тюрьма. Высокие глухие стены разного цвета и фактуры выходили прямо на тротуар. На первый взгляд блок состоял по меньшей мере из четырех зданий с отдельными входами. Но лишь за некоторыми из них находились жилые помещения. Остальные стояли пустыми, словно впрок.

За стенами жилых зданий открывался совершенно особый, необыкновенный мир, прекрасный и безмятежный. Во внутреннем дворике китайские фонарики поднимались на газонах вперемежку с рододендронами, азалиями, соснами, карликовыми кленами и можжевельником. Птицы пили воду из пруда. Тишина полнилась запахами ранних лилий и дождя.

Летом сад, казалось, звенел от жужжания пчел и детского смеха. В осенние месяцы светился всеми красками осени. Зимой впадал в сон, подобно грациозному черно-белому коту, сберегающему силы до следующей весны.

Лайэн видела все метаморфозы этого сада. Однако она никогда не посмела бы присоединиться к прогуливавшимся там женщинам семьи Тан, болтавшим и смеявшимся, в то время как их дети хохоча гонялись за бабочками или друг за другом. Разделял их не языковой барьер, а гораздо менее осязаемый и почти непреодолимый барьер принадлежности к разным слоям общества. Лайэн не являлась признанным членом семьи, она считалась всего лишь служащей.

Дверь открыл пожилой родственник Танов, выполнявший в доме обязанности мальчика на побегушках. Приветливо заговорил по-китайски при виде Лайэн:

– А дядюшка Вэнь еще спит. Вчерашний прием очень его утомил. Дэниел поможет вам с нефритом.

Сердце Лайэн на мгновение словно остановилось. Дэниел… третий сын Джонни… ее брат по отцу. Она не раз видела этого молодого человека, но еще никогда не разговаривала с ним. Фактически вчера, на приеме, ей впервые в жизни предоставилась возможность поговорить с кем-либо из своих братьев по отцу.

Она уже собралась было отказаться от его помощи, но в этот момент Дэниел спустился по лестнице и подошел к боковому – «служебному» – входу, возле которого Лайэн поставила свою машину. Хотя им и не довелось познакомиться, Лайэн многое о нем знала, так же как и об остальных своих братьях и сестрах. До десяти лет Дэниел воспитывался в Гонконге, после чего его привезли к родным в Лос-Анджелес.

Сейчас, в двадцать шесть лет, Дэниел имел ученую степень университета Южной Калифорнии в области изобразительных искусств и диплом юриста Гарварда. Он обладал блестящими знаниями и легко ориентировался в обеих этих столь разных областях.

Лайэн всегда особенно поражало его сходство с отцом. Ее отцом… Их отцом. Дэниел унаследовал атлетическое сложение Джонни; его сильные руки и красивое лицо. Брат был по крайней мере на восемь дюймов выше ее и весил на семьдесят фунтов больше.

Первый же его взгляд показал Лайэн, что единственное чувство, которое испытывал к ней Дэниел, – презрение.

– Откройте багажник, – сухо произнес он. – Я сам уберу нефрит. Вам незачем входить в дом.

Лайэн постаралась ответить как можно более деловым тоном:

– Это очень любезно с вашей стороны. – Она обошла машину, открыла багажник. – Но моя обязанность состоит в том, чтобы вернуть все на место в точности так, как положил Вэнь.

– Послушайте, мисс Блэкли, вам совсем необязательно дожидаться одобрения Вэня. Просто пришлите счет. Ни к чему путаться у деда под ногами.

Горло ее сдавило от гнева, смешанного со жгучим стыдом. Брат по отцу обращался с ней как с каким-нибудь агентом по доставке товара. Какое-то мгновение Лайэн не могла произнести ни слова. Потом вздернула подбородок, взглянула прямо в холодные глаза Дэниела. Заговорила сдавленным голосом:

– Вэнь Чжитан оказал мне большую честь и одновременно возложил на меня огромную ответственность, предоставив мне право сформировать выставку нефрита из его коллекции в Сиэтле. В мои обязанности входит, кроме всего прочего, собственноручное возвращение каждой вещи обратно в хранилище, в точности на прежнее место. Если вас это не устраивает, можете меня оставить. Я справлюсь сама.

– Еще бы! Именно это вам и надо, не так ли? Остаться наедине с этими сокровищами.

– Не в первый раз.

– Именно это меня и беспокоит.

Лайэн похолодела.

– На что вы намекаете? По-вашему, мне нельзя доверять?!

– Вы верно уловили мою мысль. Так вот, я это понял уже несколько месяцев назад.

– О чем вы говорите?..

– Приберегите маску оскорбленной невинности для кого-нибудь другого, кто не знает, какого вы происхождения. С сегодняшнего дня каждый раз, когда вы входите в хранилище семьи Тан, я буду рядом. А если меня не окажется дома – ну что же, значит, вам не повезло. Должен сказать, меня довольно часто не бывает дома.

– В таком случае пройдемте прямо к Вэню и…

– С вашими визитами к Вэню покончено. Он стар, он устал, он заслужил отдых. С сегодняшнего дня вы будете иметь дело только со мной. В семье Тан я эксперт по нефриту.

– А что об этом думает Джо Цзюй Тан?

– Вам-то какое дело до этого? Это не ваша семья! Прежде чем он успел сказать еще что-нибудь, от двери донесся шелестящий, но все еще довольно звучный голос Вэня.

– Лайэн, это ты? – спросил он по-китайски.