Ева. Минус на минус - Инна Георгиева

– Зубной феей? – подсказал Алекс.

– Идиот! – Я скрестила руки на груди и обреченно покачала головой. – Перед кем я здесь распинаюсь?

– Вообще-то перед одним из хозяев этого дома и по совместительству твоим старшим братом. Перед тем, кто способен здорово усложнить тебе жизнь и кому ты должна была рассказать все с самого начала. Выделить время и рассказать вот так, как сейчас.

– Но я понятия не имела, что Вася придет именно сегодня!

– Хорошо, – не стал спорить Шурик. – Но на будущее, я надеюсь, мы поняли друг друга. Ты уведомляешь меня заранее обо всех своих визитерах, особенно если они – из мира магии. А я за это стараюсь взглянуть на них твоими глазами и не пытаться изгнать со своей территории доступными мне средствами.

– Э… – промычала я. Так это что сейчас было? Демонстрация возможностей?! Показательное выступление барина перед крепостными?! Ах он поганый мерзкий властолюбец! Корона у него, видите ли, пошатнулась, о гостях не предупредили. Так я ж без предрассудков: попросил – поправлю! Вот сейчас только до лопаты дотянусь и та-ак поправлю…

– Хватит испепелять меня взглядом, – усмехнулся братец. – Я защищаю свой дом и свою семью. Будь ты на моем месте – разве поступила бы иначе? А, впрочем, можешь не отвечать: все равно талантливо соврать не сумеешь.

И он, развернувшись, потопал обратно в прихожую.

– Ты куда? – не сразу сообразила я.

– Мириться иду, – кинул через плечо Алекс. – С твоим чудо-единорогом. Пока он со своим стадом не выжрал нам сад подчистую.

Потом задумался о чем-то, улыбнулся и добавил:

– Вася… какой же гений обозвал так создание чистого света?

Я запнулась и в очередной раз покраснела. Единороги общались между собой на собственном наречии, которое не подразумевает наличие имен. Но я, маленькая, не могла этого понять. Так в табуне появились Зоряна, Любава, Горбунок… а самого красивого коня, способного ответить на моем языке, я назвала Васей. Потому что это было именем человека, а Вася для меня всегда был больше человек, чем лошадь или даже удивительный сказочный единорог.

Знаете, как помирились эти двое? У нас за домом росла парочка старых яблонь. Никто ими особо не интересовался: урожай они давали обильный, но есть его можно было только с сильной голодухи. Говорят, когда-то кто-то пытался эти «дички» облагородить, привить им голубой крови, но, видимо, не срослось. Сами деревья были большими и красивыми, особенно в период цветения. Да и яблоки внешне радовали: круглые, наливные, размером с кулак. Вот только на вкус – гадость редкостная. Словно природа собрала худшее от хурмы, сливы и фейхоа и сотворила эти странные плоды. Они получились твердыми, кислыми аж с горчинкой и с удивительным привкусом, от чего хотелось выплюнуть только что откушенный кусочек и посмотреть, что же там такое экзотическое сдохло. Иногда садовник обрезал порченые листья, подпиливал ветки, но к продуктам жизнедеятельности деревьев не прикасался в надежде то ли на птиц, то ли на зиму…

Ну, что тут сказать? Он надеялся на помощь – он ее получил. Мой братец с единорогом в два «лица» умяли половину урожая. Весь низ ободрали, как будто пылесосом прошлись. И все бы ничего, если бы яблоки эти они ели в июле-августе, а не сейчас, когда перебродивший сок добавил им несколько крепких градусов.

Я как раз заканчивала осматривать Юрашика – годовалого нескладного жеребенка с золотистой звездочкой на крупе, когда из-за дома вышла охмелевшая парочка. Хотя нет, не так: выплыла, обходя уложенную плиткой тропинку по красивой синусоиде. У меня даже аптечка из рук вывалилась:

– Вася, ты чего?..

Жеребец повернул голову на звук, окинул меня осоловевшим взглядом, икнул и обернулся к Алексу.

– Отпусти ее, друг, – попросил очень проникновенно.

Братец нахмурился и покосился на меня так, что я засомневалась, помнит ли он меня вообще.

– Нет, – выдал наконец. – Не могу.

– Почему? – удивился Вася. – Все равно ведь улетит!

– На метле? – деловито уточнил брат.

– Может, и на метле. Она же ведьма, что ей стоит? Отпусти лучше сам!

Я нахмурилась: это они сейчас о чем беседуют? Куда кого думают отпускать? Какая ведьма улетать собралась?!

Хлопнув по плечу жеребчика, я отпустила его догрызать ветку голубой ели (какую только гадость не жрут единороги…) и, подозрительно щурясь, приблизилась к Василию. Тот несколько долгих секунд смотрел на меня чуточку печальным взглядом, а потом выдал:

– Прости, сестренка, сделал все что мог.

– Ты о чем? – уточнила я, хотя догадка уже вертелась где-то поблизости.

– О шабаше, конечно!

Великолепно! Вот и решение всех моих проблем! А мы с Полиной еще гадали, что бы такого придумать с этим полетом на сборище. Оказалось, всего-то и нужно пригласить единорога и угостить его яблочком. Спасибо, друг! Ты здорово облегчил мне жизнь, прямо-таки «определил участь»! Но теперь уж не обессудь: с тебя надгробие. Похороны, так и быть, Алекс организует сам.

– Ой, Вася! – протянула, схватившись за голову. – Ты иногда такой вася…

Правда, то ли по причине своей природной наивности, то ли от количества алкоголя, затуманившего разум, единорог не понял, что я осталась недовольна его «подвигом». Наоборот, выпятив грудь, он еще раз икнул и с гордым видом удалился к своему табуну. Ну да, старался Вася как мог. Теперь настало время ему немного отдохнуть.

Я осторожно скосила глаза на Шурика. Только показалось, или он действительно смотрел на меня совершенно трезвым взглядом? Правда, ровно до того мгновения, когда понял, что я тоже за ним наблюдаю.

– Э… Алекс, – ступила вперед, пока не зная, что лучше: покаяться или попытаться выкрутиться.

По лицу братца растеклась довольная нетрезвая ухмылка.

– Завтра, Ева, – отмахнулся он и нетвердой походкой направился в дом. – Все завтра.

Я поежилась, мысленно «благодаря» своего непарнокопытного друга с такой беспощадной откровенностью, на которую только была способна этим ранним утром. Оставалась последняя надежда на то, что Алекс, проснувшись после попойки, вообще не вспомнит о ночном происшествии. Правда, даже в моем воображении она выглядела не слишком правдоподобно, но я решила верить в нее до конца. Потому что иначе моих нервов хватит лишь на то, чтобы оседлать метлу и попытаться сбежать. А это не самое удачное решение. Во-первых, Поля права: от заклинателя фиг удерешь, а во-вторых, мы же теперь вроде как одна семья. А значит, нужно учиться находить общий язык даже по тем вопросам, которые одному из нас совершенно не хочется поднимать.

Потому я взяла себя в руки, заставила выбросить из головы все беспокойные мысли и закончить с осмотром табуна. Затем тщательно заплела Васе гриву и хвост, попрощалась, чмокнув его в лоб и пожелав хорошего пути, получила свою заслуженную «плату» в виде одного рога и маленького мешочка с пухом и вернулась в комнату досматривать последний на сегодня сон. Честно говоря, к тому моменту уже просто валилась с ног.

А утром меня ждал сюрприз.

– Ева, сестренка! Пора вставать!! – Громогласный вопль Егора буквально подбросил на кровати. – Время на завтрак и в школу!

Ох, кто-то должен был отобрать у него рупор… и с каких пор мой старший брат исполняет роль будильника?

Я выбралась из постели и только с третьей попытки попала ногами в тапочки. Голова прямо-таки раскалывалась, как грецкий орех, по которому шандарахнули колотушкой. Потопала в ванную, сфокусировала зрение на зеркале… фу, блин! Лучше бы я ослепла! Колтун на голове, синяки под глазами, бледные губы – такое сочетание не красит ни одну девушку. И как Спящей красавице после ста лет сна удалось привлечь принца? Была бы я на ее месте, бедняге пришлось бы здорово поднапрячься, чтобы заставить себя меня поцеловать.

– Евочка, ты встала?! – ласково рявкнул снизу Егор.

– Да! – ответила хриплым басом. Откашлялась и повторила уже более звонко: – Встала, Егор!

– Тогда беги быстрее на кухню, пока завтрак не остыл!

Я вздохнула и поняла, что обычными способами сегодня проснуться не удастся. Залезла в ванную и резким движением включила холодный душ. Стало чуточку получше. Ровно настолько, чтобы я смогла в полной мере оценить картину, явившуюся моему взору на кухне.

Егор в красном переднике и с малость озверевшим лицом склонился над плитой. Рядом на столе лежала здоровенная поваренная книга, открытая где-то посередине. А на огне, в огромной сковородке жарилось штук пятьдесят яиц. По крайней мере, количество скорлупок, валявшихся в и около мусорного ведра, было просто огромным. Братец закусывал губу, подозрительно присматривался к своему творению и периодически тыкал в него лопаткой. Сковорода была высокой, яиц много, потому деревянный инвентарь погружался в варево почти до самой ручки.

– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я, с опаской поглядывая на Алекса. Они с Богданом сидели за столом, перед пустыми тарелками и, в свою очередь, напряженными взглядами буравили плиту.