Ты больше не уйдешь! - Нари Орлан

ребрам вниз. Постель подо мной тоже будет вишневая. И трусики отправятся в мусорку. Их Адам не оставил без внимания. Добавил еще краски на ладони, растер ее и слегка забрался пальцами под резинку. Подразнил. И настойчивыми полосами опустился по бедрам к коленям.

Даже самая дорогая машина не компенсирует это издевательство! Все-таки зеленку я ему по всему телу не размазывала!

Он еще вылил на ладони краску. Всю бутылочку решил использовать за раз? Конечно, чтобы побольше краски впиталось в кожу. Его руки заскользили вверх по телу и, если бы не эта вишневая жижа, я бы не горела от злости. Ибо прикосновение будоражило, расходилось чувственным теплом под кожей.

— Открой рот.

Он поднес палец к моим губам, и я вжалась головой в подушку. Краска была почти под моим носом, но запаха я не уловила.

— Давай, не бойся.

Не будь в его ухмылочке так много коварства, я бы не боялась. И не смыкала бы губы в линию. Он провел по ним пальцем, я собралась было плеваться, но уловила вишневый вкус и осторожно лизнула языком губу.

Сахарная вишня. Потрясающий вкус. Адам меня, значит, измазал всю съедобной краской? Вот гад. Нарочно напугал, а теперь явно ликовал внутри.

— И зачем тебе тогда перчатки? — спросила я и слизала всю сладость с губ.

— Чтобы не испачкать пальцы.

Которыми он, видимо, собирался что-то сейчас делать. Ох, его ловкие, ласковые, настойчивые пальцы. Я умела сама себе доставлять удовольствие, но у него это получалось в тысячи раз лучше. Будто он идеально меня чувствовал. Как так? Что за магия? Но мое тело только на его прикосновения реагировало сумасшедшим трепетом. И в самых чувствительных местах его ласки вызывали фейерверки.

Но пока он скользнул губами по зоне декольте, собирая вкусные полосы краски. И под его поцелуями рождались сладостные всплески. Холод страха растворился и таяла злость. Похоже, краска действительно легко смывается, не стал бы Адам ее слизывать. Он опускался ниже и ниже, пока не дошел до разукрашенного живота. Его пальцы подцепили трусики и нарочито медленно потянули их вниз, пока губы чертили дорожку к лобку. В промежности заполыхало. Пожалуйста, еще ниже, еще. Пусть прикоснется своим влажным сладким языком к чувствительному комочку нервов. Я прикусила губу в нетерпении.

А Адам оторвался от моей вишневой кожи, снял полностью трусики и стащил с одной руки перчатку. Не собирался продолжать целовать мое тело? Раздразнил и бросил страдать.

— Ты меня не отвяжешь?

— Нет, — покачал Адам головой. Покусать бы его ухмыляющиеся губы.

— Вообще? У меня руки занемеют.

— Пока нет.

Пусть только освободит меня, я ему устрою. Наверное, мой взгляд хорошо отражал кусачее настроение, и Адам еще шире улыбнулся. У самого на боксерах выпирала каменная эрекция. Лучше не смотреть туда, потому что между ног сразу же все сводило мучительной истомой. Не смотреть на его рельефные мышцы, потому что прикоснуться нельзя. Не смотреть в черные глаза, обжигающие похотью.

— Раздвинь ноги.

Я повиновалась и уставилась на его пальцы, которые вот-вот прикоснутся к самому сокровенному. Там уже влажно, горячо, все набухло от прилива крови. Нервные окончания готовы были искрить, стрелять молниями по телу. Но Адам лишь раздвинул складочки и опустился туда головой.

Поток воздуха пронесся по раскрытой промежности. Снова дразнил. Колючая волна хлынула по телу. Это острое возбуждение в коктейле со злостью. Между ног невыносимо ныло. Я сейчас начну его умолять… Или награждать “лестными” эпитетами.

— Не издевайся… Изверг.

Его кончик языка лизнул клитор, и меня чуть не подбросило от резкого взрыва ярких ощущений. Дыхание сломалось. Я захлебнулась стоном и тут же прикусила губу. В одном из соседних номеров меня могут услышать. И узнать. Хотя стонала я не своим голосом. Мелодичным, томным. Адам водил языком между складочками, растапливал тягучую истому, и по венам будто лился медовый нектар.

Я прикрыла веки, под ними вспыхивали звезды. Бедра задрожали с новой лаской по клитору. Руки непроизвольно сжимались в кулаки, спина выгибалась дугой, я ерзала по постели, не выдерживая этот шквал удовольствия. А Адам его растягивал, мучительно и нежно.

Безжалостный. Жестокий. Беспощадный. Бросил меня сгорать в своем огне и принялся целовать внутреннюю сторону бедра до самого колена. Мышцы подрагивали.

— Ну зачем ты остановился… — на грани шепота проныла я.

Даже бедра мои стали сверхчувствительными. Так сладко его губы скользили по коже. Распаляли меня до предела. Ему в кайф меня истязать. Медленно доводить до умопомрачения.

— Я не собираюсь останавливаться, — хриплым басом промолвил он и начал целовать вторую ногу. — Наслаждайся, малышка.

Я пыталась перевести дыхание, унять все, что бушевало внутри. Но это невозможно. Чем сильнее пыталась, тем ярче бесновалось.

Его палец неожиданно проник в истекающее влагой лоно, и я жалобно простонала. Приятное волнительное тепло расходилось волнами с его неспешными движениями. Мне нужно больше. Сию секунду.

— Адам… Я тебя прошу…

Кровать прогнулась рядом, и я приоткрыла глаза, встретилась с его одержимым взглядом.

— О чем просишь?

— Дай мне кончить.

— Дам. Без самого вкусного я тебя не оставлю.

Он смял мои губы сочным поцелуем. Сладкий, напористый, такой, что даже душа поет. И, как назло, короткий. Чтобы я тянулась за его губами. Чтобы хотела еще больше.

И чтобы продолжить начатое.

Адам склонился между моих ног, и в лоно вошло сразу два пальца. Что этих двух пальцев по сравнению с его огромным членом? Его я неистово хотела. Но пальцы быстро двигались, влажный язык щекотал клитор, раздвигал складочки, тер чувствительные местечки, и я уже забывала что хотела.

Я захлебывалась морем удовольствия, я плыла в нем. Волны накатывали одна за другой, и каждая мощнее предыдущей. Адам ловил момент, когда я уже готова была взорваться оргазмом, и замедлялся. Забирал пальцы, переходил на нежные ласки.

Доводил до грани и отшвыривал назад, доводил и назад. И назад. Пока я, будучи уже не в себе, не начала кричать.

— Ты слишком громкая, малышка.

Он зажал мне рот рукой, той, что оставалась в перчатке, перепачканная краской, и больше не мучил. Дал мне то, что я, теряя рассудок, дико желала. Своими ловкими быстрыми пальцами за считаные секунды запустил во мне череду сокрушительных взрывов. Меня затрясло в тайфуне экстаза. Ладонь глушила мой крик. Лоно пульсировало долго-долго, и я постепенно словно погружалась во что-то безмерно нежное и мягкое.

Расслабляясь в райском облаке, я почувствовала, как мои запястья освобождаются. Адам расстегнул свои