Закон абордажа - Игорь Недозор

— Прежде всего — не знаю, любишь ли ты Бригитт, но она тебя не любит. Это не было бы так важно… Но ты, командор, не слишком подходящая ей пара.

— Может, у вас есть на примете кто-то получше?! — хрипло бросил Домналл, сглатывая тяжелый ком в горле. — Не иначе, это тонконогий сынок управляющего вашей канцелярии?

— Нет, конечно, — пожал Оскар могучими плечами. — Стамп ок Гедао хотя и графский сын, но кроме долгов у его отца нет ничего… Что вообще-то странно для такого взяточника, — он усмехнулся. — Это не говоря уже обо всем прочем… Но если тебе угодно, у Бригитт действительно есть более подходящий жених — гоф-регистратор министерства двора граф Эрдвин Саргсонн ок Баррир. Юноша достойный во всех отношениях.

— Ничего не понимаю, — машинально молвил все еще растерянный капитан-командор.

— Хочешь сказать, что его нет на острове? Верно, именно поэтому вскоре Бригитт отправится в Хойделл, где и состоится помолвка. Чтобы ты не мучил себя, добавлю, что с его отцом мы договорились еще четыре года назад, когда я отбыл из метрополии. Так что не казнись, все было решено задолго до того, как ты увидел мою дочь.

— И чем он лучше меня?! — вспылил вдруг ок Ринн, скрипнув зубами.

И тут же устыдился — выходка была бы под стать зеленому юнцу.

— Начать с того, что он хотя и моложе тебя, но более выдержан — иначе бы не смог находиться при дворе, — подпустив в голос ледяной иронии, буркнул адмирал. — Кроме того, у него годовой доход уже сейчас почти двести тысяч скеатов, а после свадьбы Эрдвину по завещанию перейдет еще и приданое его матери — имения, лесопилки, рыбные промыслы у Ранкейских островов, виноградники в Тэре — всего примерно триста тысяч. Твой же доход, если я не ошибаюсь… Извини, запамятовал, — ухмыльнулся барон.

— Мое жалование и арендная плата за имение, — сухо обронил командор. — Может, когда стану адмиралом, начну зарабатывать на контрабанде и поставках флоту…

Он не смог удержаться от того, чтобы не ответить ударом на удар — Оскару не нужно было так унижать его.

— Милорд ок Ринн, — покачал губернатор головой, — в том-то и дело, что адмиралом вам, скорее всего, не стать, хотя я не далее как месяц назад подписал на вас второе представление. Поверьте человеку, который на двадцать с лишним лет старше вас и служит на королевском флоте столько, сколько вы живете на свете. Такие люди, как вы, получают эполеты лишь если начинается большая война, или… удачно женившись.

— Так вы считаете… что я из-за этого?! — вскочил командор, и рука его сама собой прыгнула на эфес палаша.

— Оставить! — рявкнул на него Оскар, даже не пошевелившись. — Или я похож на дурачка? Дослушай, что говорит тебе человек, годящийся тебе в отцы, и не устраивай истерику, как брошенная шлюха! Да, я не хочу такого мужа для своей дочери, который не сможет купить ей даже приличного дома в столице королевства. Не хочу ей мужа, которого она будет видеть хорошо если три или четыре месяца в году или вообще ждать из плаваний годами! Ты знаешь, что пока я был женат, у меня родилось пятеро детей — и лишь Бригитт я могу видеть, потому что они рождались и умирали, пока я болтался в море? Ты знаешь, что даже последний вздох моей жены приняли чужие люди? А умерла Алинтия потому, что в той гнилой крепости, где стояла моя эскадра, не было нормального лекаря, а только пьяный коновал, у которого и здоровая матросня дохла, как мухи осенью! И Всевышний свидетель — такой судьбы дочери я не хочу…

В комнате повисло тяжелое молчание.

— Послушайте, милорд Оскар, — глядя прямо ему в глаза, произнес ок Ринн. — Вы можете говорить и думать, что хотите, но Бригитт предназначена мне Небесами, и я просто так не отступлю!

— И что ты сделаешь? — рассмеялся адмирал. — Украдешь мою дочь из моего дома и обвенчаешься насильно, потому что она согласия не даст? А потом? Сбежишь в Кадисту или к эгерийцам — или вообще к Миледи Ку?

Домналл вновь вскочил. Как бы то ни было, но ничто не дает права этому бывшему галернику, пусть он и барон, его оскорблять!

— Ну что ж… — глядя на его пылающее лицо, вдруг усмехнулся барон. — Возможно, ты и прав, говоря, что тебе ее предназначило Небо. Это даже можно проверить.

Он трижды громко хлопнул в ладоши, и в кабинете появился слуга-мулат.

— Сорс, красную шкатулку из моего малого кабинета — в библиотеку. Идемте, командор…

Библиотека в доме адмирала была довольно странная. Веселая мебель в стиле Кронала III, золото, гобелены, всякие там секретеры, бронзовые аллегорические статуэтки, ниспадающие занавеси с кистями, подсвечники и карликовые пальмы в кадках — как будто их снаружи мало…

Пол покрывали ковры, а низкий стол красного дерева сверкал зеркальной полировкой поверхности, в которой отражались серебряные приборы, восточный фарфор и генуситийский хрусталь.

Книг было немного, они стояли в шкафах в идеальном порядке, и Домналл почему-то подумал про библиотеку всуе помянутой Миледи Ку — чуть не самую большую в Изумрудном море.

Губернатор щелкнул пальцами, и старый слуга, стоящий за его спиной, подал хозяину ту самую красную шкатулку. В ней оказались два многогранника, каждая из граней которых была длиной и шириной в две трети дюйма.

Ок Ринн узнал их — то были кости для старинной игры «норн». Не какие-то вульгарные кубики с точками, изображавшими очки. Нет — из благородного серого жадеита, подобные ограненным самоцветам, и на каждой из двадцати четырех граней было выгравировано свое изображение.

— Попытаем удачу, дружище? — осведомился Оскар.

Командор буквально окаменел.

— Вы хотите сыграть? Сыграть на… свою дочь?! — прошептал Домналл, чувствуя, как сжимаются кулаки. — На Бригитт?!

— Нет, — адмирал добродушно улыбнулся.

«Что ты понимаешь, мальчишка?!» — говорил между тем его ледяной взор.

— Предлагаю лишь испытать судьбу. Как известно, Элл с Благословенной Девой предоставили этот мир своим творениям и судьбе их, как гласит «Книга Света». Я и не спорю с мудростью ее. Мы не станем играть — мы будем гадать, спрашивать судьбу. Кстати, ведь «норн» и значит судьба на языке наших предков.

Оскар бросил игральные кости на стол.

— В древности, когда наши предки были язычниками и не знали Элла, а молились лишь детям его, да еще ложным богам, то они не делали ничего, не бросив кости. Когда король выбирал воеводу для войска, или купец — капитана своего корабля, или отец одного из двух добивающихся руки его дочери, он бросал кости — пять раз. Можно было меньше, но больше — никогда. Эти символы означают что-то важное — силу, разум, смелость, прозорливость. Можно просить по-другому, и тогда… Впрочем, будем просить по новому кодексу судьбы — старый, наверное, уже никто не помнит.