Зулали (сборник) - Наринэ Абгарян

– Да! Нарка, это шанс. Клондайк!

Я не нашлась что ответить.

Ободренная моим молчанием, Лена развила бурную деятельность – купила за пятьсот долларов документы на фирму, обзавелась кассовым аппаратом. Загорелась первым делом познать азы двойной бухгалтерии.

– Лена, – взвыла я, – чтобы позволить себе двойную бухгалтерию, надо сначала продать хотя бы пару джинсов! Тогда одни брюки мы задекларируем, а на доход с продажи вторых откроем счета в швейцарском банке и купим особняк на острове Тенерифе. Для начала один на двоих, потом как-нибудь обменяем с доплатой на два. Когда еще пару брюк продадим. А пока надо помещение до ума доводить и ждать партию джинсов.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – снизошла Лена.

И мы поехали в «Икею» за полками и уютными аксессуарами для будущего нашего магазинчика. На автобусе со станции метро «Беляево». Лена прижимала к груди сумку с деньгами, я – километровый список. Мы, наверное, представляли собой забавное зрелище. Я – высокая, худая, с носом. Лена пониже, плотная, румяная, зато с грудью. И с горящими глазами.

Вот с этими горящими глазами она и предложила мне прикупить к икеевским деревянным полкам краску цвета молодой травы.

– Зачем? – полюбопытствовала я.

– Затем! Во-первых, зеленый – цвет прибыли. Как это откуда взяла? Оттуда! Прочитала в каком-то журнале по фэн-шую. Во-вторых, он возбуждает аппетит.

– Ну и чего в этом хорошего? Жрать будем больше!

– Нарка! Где аппетит, там и желание потратить деньги! Ясно?

Мне было не совсем ясно, к чему клонит Лена, но я решила не противиться.

В итоге мы купили восемь высоких стеллажей, четыре банки краски и множество другой магазинной бижутерии.

Шопинг случился в воскресенье. В понедельник вечером нам доставили покупки.

Во вторник с утра позвонили Ленкины знакомые и сказали, что товар приходит в пятницу. То есть у нас было ровно два дня, чтобы привести помещение в порядок.

– Давай сначала соберем и покрасим стеллажи, – предложила Лена. – Чтобы краска успела высохнуть.

Плотницкие работы обернулись форменной пыткой: сначала мы собрали все восемь стеллажей, а потом сообразили, что надо было не так, а наоборот. Потом мы их красили в три слоя, а далее, надышавшись одуряющими миазмами, наводили в помещении порядок. Если поначалу от запаха краски у нас просто болела голова, то к вечеру пошли галлюцинации. Одной, особенно назойливой, пришлось уступить, уж слишком она настойчиво лезла в глаза. Галлюцинация оказалась молодым человеком Гришей, который принес наш поставленный на учет в налоговой кассовый аппарат. Молодой человек Гриша долго пялился на зеленые стеллажи.

– Нравится? – встала руки в боки Лена.

– Очень! – часто заморгал Гриша, написал нам короткий конспект, как правильно открывать кассу и пробивать зета-отчет, и был таков.

В пятницу, как сейчас помню, в пятнадцать ноль-ноль, прибыли джинсы.

Их было много. Наверное, сто тысяч штук.

Мы и представить себе не могли, что за двадцать тысяч долларов можно столько брюк купить.

– Нарка, – заверещала Лена, – вот он, залог нашего благополучия! Два дня отводим на инвентаризацию, с понедельника начинаем работать!

Инвентаризация обнаружила у «залога нашего благополучия» некоторые неожиданные черты.

Да, это были джинсы. Это были хорошие джинсы. Вполне себе мужские, с молнией. Но при этом трех дичайших расцветок – детской неожиданности, оранжевой морковки и цвета, э-э-э, голубой ели. Такие, знаете, круто-зеленые с переходом в нежный голубовато-серебристый отлив.

Я сразу поняла, что это конец. А Лена не сразу. Лена сначала позвонила своим знакомым – скандалить. Знакомые бодро ответили, что таки да, с этой партией вышла накладка. Но у них все схвачено, имеются наработанные годами оптовые связи.

– Вы понемногу начинайте розничную торговлю, чтобы магазин раскрутить. А мы вам будем оптовиков поставлять. Неделя, максимум две. Все продадим!

Мы с Леной разложили джинсы. Тут оранжевые, там зеленовато-голубенькие. Цвета этой самой неожиданности задвинули на самые дальние полки – чтобы меньше расстраиваться.

Кстати, с рекламой нас очень выручила Ленкина шизофреническая тетка. Она настрочила каллиграфическим почерком три сотни объявлений и густо обклеила ими всю округу.

Бухгалтер нашелся быстро. Приходящий, поэтому всего за двести долларов в месяц.

Мы придумали вывеску: голубым по оранжевому, чтобы без обмана. Но, когда узнали, какая волокита эту вывеску утверждать, махнули рукой и приобрели штендер – подставку.

– Купите к этому штендеру цепь, – посоветовал охранник нашего офисного здания, – а то унесут.

Лена убежала в зоомагазин напротив, вернулась с ошейником. Пристегнула штендер к забору.

– Вы бы еще в интим-магазин сбегали, – развел руками охранник.

– Это временные меры, – сверкнула глазом Лена.

К назначенному дню магазинчик был готов к торжественному открытию.

Понедельник прошел весело – к нам заглядывали работники офисного центра, смеялись над цветом товара, уходили в свои офисы, приводили весь коллектив. То есть аншлаг был полный. Нам удалось даже две пары джинсов продать – для дачи.

Во вторник стали заходить редкие посетители. Мы продали еще три пары брюк. Подозреваю – дальтоникам.

В среду к нам пришла пожарная инспекция.

Лена оживилась, хотела склонить их к покупке партии брюк оранжевого цвета. Пожарные умотали восвояси.

Еще через два дня пришел оптовый покупатель. От Ленкиных знакомых. Взял товара на три тысячи долларов.

И на этом все. Торговля закончилась. Позвонили Ленкины знакомые. Сказали, что перессорились со своими оптовиками. Никто не хочет реализовывать брюки вызывающей расцветки. Стало ясно – шанс найти в Москве и в ближайшем Подмосковье адекватных людей, которые добровольно купят у нас брюки, равен нулю. Или даже минус десяти.

– Нужно выходить на регионы, – постановила Лена. – В регионах народ не такой привередливый. Вполне может и в оранжевых джинсах походить.

Я сказала:

– Лена, нас посадят за то, что мы пытаемся развалить Российскую Федерацию. Потому что ни один трезвый региональный покупатель надругательство таким товаром московскому продавцу не простит. И потребует независимости.

Но Лена закусила удила. Она оставила на меня магазин и укатила с образцами в Краснодар. Отзвонилась через три дня, почему-то из Элисты.

– Приедет мужик по имени Алик. Отдай ему пятьсот за четыреста двадцать.

– А чего так дешево? – заволновалась я.

– Отдавай, – Лена была мрачна и категорична.

– Абдухуддус, – представился Алик, – можно просто Алик.

– Я тоже в некотором роде Настя, – пошутила я.

Алик юмора моего не понял, обиделся. Но джинсы взял.

Через два дня Лена нашла нам нового клиента по имени Кокшавуй. Кокшавуй взял у нас триста брюк. Зато по пятьсот. На этом региональный покупатель тоже сдался.

Дуракам все-таки везет. Мы выкрутились.

Знакомые Лены нашли какого-то расторопного мужика, который за триста тридцать рублей забрал у нас брюки. Говорят, реализовал их крупной строительной компании – под спецодежду рабочим.

Денег мы не заработали, миллионерами не стали, с трудом вышли в ноль. Вернулись на прежнее место работы, рассказывали коллегам о наших приключениях, охотно смеялись вместе с ними.

Недавно я четыре дня лежала с гриппом. Температурила. Когда становилось легче – читала Марианну Гончарову. Когда прижимало – вспоминала историю с джинсами. И как-то отпускало.

Решила позвонить Лене, мы с ней давно не общались. «Узнает – не узнает? – гадала я. – Номер для нее незнакомый, давно не говорили».

На мое «алло» Лена минут пять смеялась в трубку.

Узнала.

Недавно случилось радостное и удивительное – столкнулась на улице со своим автоинструктором Виктором Петровичем. Радостное потому, что, несмотря на всякие экстремальные ситуации, у меня сохранились о нем самые теплые воспоминания, а удивительное потому, что десять лет назад, когда я училась вождению, мы оба проживали в противоположном конце Москвы. А теперь чудесным образом оказались одновременно в одном месте в этой части города.

Виктор Петрович, конечно же, не узнал меня. Таких начинающих водителей, как я, у него был легион. Зато я своего автоинструктора узнала сразу. Потому что разве можно такой подарок судьбы забыть?

– Здравствуйте, Виктор Петрович. Вы меня учили машину водить, – кинулась я к нему чуть ли не с распростертыми объятиями.

– Это когда? – отшатнулся он.

– Десять лет назад.

Виктор Петрович посуровел лицом:

– За рулем?

– Да.

– Видать, хорошо научил, раз до сих пор живая и за рулем.

Совсем не изменился.

Помню, при первом знакомстве он повел себя странно – вытащил из внутреннего кармана пиджака бутылочку с валерьянкой, мощно отпил.

– Третья баба за день. Прут и прут. Садись!