Скупые звезды - Константин Мзареулов

Хозяева не стали перечить. Туам поспешно передал два мешочка: маленький — с жемчугом и побольше — с кораллами. Стоя на пороге, купец-мореход вполголоса перечислил пожелания: портативные рации загоризонтной связи, карабины и побольше патронов, программы для коммерческих расчетов и анализа рынка. Похоже, парень собирался сильно расширять бизнес.

Теолийцы долго прощались, многословно рассказывая, как уважают Эдуарда и какую честь оказал Небесный Гость, посетив скромное жилище. Глом добавил: мол, вся семья переживает, что досадный случай омрачил отдых дорогого друга-землянина.

Не без труда вырвавшись на мороз, Корунд направился на задний двор, где оставил «Спрута». Возле машины, к его удивлению, зябко переминалась закутанная в меха Кола.

— Полечу с тобой, — сообщила она.

Такой оборот событий вполне устраивал Эдуарда. Усадив подругу, он задраил кабину, включил отопление и, когда воздух немного прогрелся, стянул с головы капюшон. Мелодично шурша мотором, аэромобиль набрал высоту, и Корунд повернул штурвал на север.

Покосившись на Колу, он обнаружил, что та нервно покусывает пухлые губки. «С чего бы вдруг? — мысленно удивился землянин. — Вражеские набеги ей с детства привычны».

— Что тебя так обеспокоило? — осведомился он. — В бою убит кто-то из близких?

Кола дернулась, бросив на него дикий взгляд, потом пробурчала напряженным голосом:

— Если погибает кто-то из близких, дочь главы рода должна провести ночь в рыданиях у тела… Меня напугал твой двойник.

— Приятного мало, — согласился землянин. — Но тебе-то чего бояться?

— Кажется, я понимаю, что замышляли эти негодяи. Хотели похитить тебя, подкинув этот труп.

Эдуард засмеялся:

— Наша полиция быстро установила бы, что убит не я. Это совсем просто.

Она очень странно посмотрела на Корунда и надолго замолчала. Странная получилась у них встреча: днем Колайра явно злилась, а сейчас была столь же явно расстроена.

Впрочем, в постели Кола неожиданно сбросила напряжение и проявила прежнюю страсть — куда там скучающим туристкам.

С утра Кола пребывала в блаженной расслабленности, бродила по комнатам очаровательно голенькая, даже не пыталась учинить скандал. Только сделала строгие глаза, когда возбужденный таким зрелищем Эдуард без слов подхватил ее и понес в спальню.

В очередной раз выходя из ванной, она соизволила накинуть сорочку, а за столом вдруг произнесла грустно:

— Вам легко живется. Не думаете про соблюдение древних обычаев, не признаете условностей. Каждый может делать все, что захочет.

— Почти все, — уточнил Эдуард. — Полной свободы быть не может.

— Все равно. Хотя, конечно, женщинам много воли давать нельзя. Если все бабы будут развратничать, как я, разве это дело? Семьи развалятся, жизнь превратится в потусторонний кошмар!

— Ты не развратничаешь, ты — любишь.

— Ну да! Так любая может наврать… Понравилось бы тебе, если жена изменять начнет и скажет: я, мол, не развратничаю, а просто полюбила другого?

— Мне это и не нравится…

Слова сами возникли в глубине проснувшейся боли, не стоило их вслух произносить. А с другой стороны, кому излить наболевшее, если не самой близкой подруге?

Само собой, на Колу его признание подействовало, как шило в известное место. Отшвырнув надкушенный бутерброд, она привстала, похожая на готовую к прыжку хищную кошку, и прошипела, злобно сузив зрачки:

— Она изменяет, а ты прощаешь, не выгнал гадину! Значит, так сильно любишь!

— Ну не знаю, — пробормотал Эдуард. — Наверное, все-таки придется разбежаться. Вместе нам не жизнь.

Его слова, как и следовало ожидать, обрадовали теолийку. Она с воодушевлением провозгласила: дескать, развод — замечательное изобретение Небесных Гостей, поэтому надо убедить Конда, чтобы добавил этот обряд в создаваемый кодекс законов.

— Просто замечательно, — с чувством произнесла Кола. — Сто лет назад вы заставили племенных вождей отменить право первой ночи, а теперь мы сами перенимаем у вас право расторгнуть брак. Вот он, истинный прогресс!

У нее намечались прекрасные задатки публичного политика: говорила без малейших запинок, словно выступала на митинге. Эдуард готов был слушать и слушать журчание милого голоса, но пришло, к сожалению, время спешить на космодром.

Направив аэро курсом на север, он неосмотрительно поинтересовался, как обстоят дела с личной жизнью у Фины. Повздыхав, Кола проворчала:

— Жалко сестренку. Умница, красавица, с таким образованием — а будущего нет. Или останется безмужней старухой, или станет женой-рабыней какого-нибудь хама из княжеского рода. Половина аристократов дружественных племен намекали, что готовы прислать сватов — всем хочется заиметь жену с дипломом.

— К тебе сватов не посылают? — пошутил Эдуард.

Он был очень удивлен, услыхав чистосердечное признание.

— Иногда, — немного сконфуженно сообщила Кола. — Но побаиваются. Все-таки я — наложница Небесного Гостя.

Разумеется, Корунд возмутился: мол, какая же ты наложница! Но в общем верно — наложница, понял он вдруг. Никак иначе положение Колайры не назовешь. Сидеть, запертой в отцовском доме, и ждать, когда Небесный Гость осчастливит — раз в месяц, а то и в два — своим появлением. Как, наверное, страдает ее гордость!

Надо было как-то развязать дурацкий узел отношений, но Корунд плохо представлял, как это сделать.

— Потерпи совсем чуть-чуть, — попросил он виноватым голосом. — Я разведусь с женой.

— Не думай о таких мелочах. Ты — мой мужчина, я счастлива, и мне ничего другого не нужно… — Неожиданно Колайру потянуло на философию: — Каждый второй парень мечтает переспать с собственной мамашей. Поэтому ищет женщин, похожих на его мать. Так же и каждая вторая девушка надеется найти мужчину, который был бы похож на ее отца.

— Неужели я похож на Глома?

— Кое в чем похож. — Она задорно постреляла глазками, а потом внезапно сменила тему: — Ты не обиделся на отца?

— За что?

— Вчера он слишком жестоко нападал на всех землян в твоем лице. Как будто ты виноват, что Земля запрещает давать нам хорошие машины, не дает настоящие знания.

Опять этот бессмысленный разговор, печально подумал Эдуард. Едва получив немного даров от Старших, Младшие расы немедленно принимаются требовать чего-нибудь еще. Причем не микроскопы канючили, не лекарства, не станки, не сельскохозяйственную технику, но — пушки помощнее. Поток претензий становился таким капризно-надоедливым, что Всемирный Конгресс однажды поставил на обсуждение законопроект о репрессалиях. Рассматривались разные санкции, в том числе временное прекращение контактов с особо назойливыми вождями Младших, а также силовая замена последних более послушными. На голосование этот закон так и не поставили — похоронили в комиссиях.

— Дорогая, ты же умная девочка, — мягко начал Эдуард. — Ты ведь понимаешь…

— …что вы делаете это для нашего блага, — насмешливо закончила фразу Кола.

— И для вашего тоже. Технология должна соответствовать уровню социальных отношений. Мы и так дали вам больше, чем положено родоплеменному обществу, пусть даже с зачатками феодализма.

Он догадался, что говорит неубедительно — Кола просто не поймет, о чем идет речь. На ее лице действительно появилось выражение досады, теолийка сказала раздраженно:

— Мы тысячи раз слышали эти отговорки! На лекциях в университете, на встречах с вашими наместниками, по видеоканалам… Избежав ужасов рабовладения благодаря бескорыстной опеке мудрых землян, молодая цивилизация Теоле сумеет перепрыгнуть через самые гадкие формы феодализма и вскоре построит гуманное общественное устройство, основанное на местных традициях, уважении к человеческой личности, справедливости и взаимной выгоде…

— Так и есть, — начал было Корунд. Кола прервала его:

— Перестань врать! Вы держите нас за глотку точно так же, как Высшие давят вас!

— Неправда, — обиделся землянин. — Совсем наоборот. Мы помогаем вашему развитию, а Высшие тормозят прогресс всех Старших рас. Мы стараемся примирить ваши племена, тогда как они сеют раздоры среди Старших. Высшие держат Старших на дистанции, не подпускают к себе, а мы намерены включить теолийцев в свою цивилизацию.

— Кое-что новенькое, — насмешливо пропела Колайра. — Теоле станет частью земной цивилизации? Тубонда тоже? И когда же это случится?

Ее дикий характер был готов к новому взрыву, поэтому Корунд осторожно подбирал слова:

— Неужели вам не говорили на лекциях? Слияние двух рас станет возможно, когда теолийцы приблизятся к землянам психологически… ты понимаешь, о чем речь? То есть когда вы усвоите основы нашей морали, наши понятия и обычаи, когда совсем откажетесь от некоторых варварских пережитков.