Рождение Стальной Крысы - Гарри Гаррисон

– Да уж не такой хилый, как ты, свинья!

И, надо сказать, этот оборот речи весьма сильно подействовал на его психику. Сначала он взвыл от ярости, затем – покраснел, вытащил клинок и кинулся на меня.

Раздумывать мне опять было некогда. Я выхватил у стоящего неподалеку человека кубок и выплеснул его содержимое в лицо нападавшему.

Большая часть пролетела мимо, но на одежду попало достаточно, чтобы раззадорить моего противника! Он рубанул мечом по воздуху, я подставил под удар кубок и отвел его в сторону. Проехав кубком по лезвию до гарды, я перехватил руку нападавшего и вывернул ее.

Он завопил, меч зазвенел по полу, мой противник повернулся боком, открывшись для завершающего удара, и я уже почти произвел его.

Но тут мне сделали подсечку сзади, и я рухнул.

Глава 21

Вероятно, им казалось, что все это ужасно смешно. Ржали, надо отметить, они дружно. А когда я попытался дотянуться до упавшего клинка, то кто-то отпихнул его ногой. Да, дела обстоят не блестяще. В одиночку со всеми мне не справиться. Надо срочно сматывать удочки.

Но как? Двое навалились сверху и прижали меня к земле, кто-то ударил ногой в бок. Я не успел даже пикнуть, как мой противник сидел на мне верхом и доставал из ножен очень неприятный кинжальчик с волнистым лезвием.

– А откуда эта тварь, капо? – осведомился он, ухватив меня за подбородок и приставляя кинжал к горлу.

– С корабля скинули, – ответил капо Доччи. – Чужеземец.

– А он хоть чего-то стоит?

– Не знаю, – пожал плечами капо, весело глянув на меня. – Наверное. Только не нравятся мне его хитрые инопланетные штучки-дрючки. Слушай, прирежь его, да и дело с концом.

Во время этого чрезвычайно содержательного диалога я не шевелился – очень было интересно узнать, чем он закончится. А потом взял да пошевелился.

Противник резко вскрикнул, когда я вывернул и – надеюсь – сломал ему руку, выхватив заодно кинжал. А потом швырнул своего врага в сторону его дружков. Те попятились. Но были еще люди и сзади – они отступили, когда я описал круг рукой с кинжалом. И рванул прочь. Побежал, спасая свою шкуру.

В единственно известном мне направлении, вниз по лестнице. По дороге столкнулся с Тарсом Тукасом и мимоходом сбил его с ног.

Сзади раздавались яростные вопли, но оборачиваться мне было некогда, я несся через ступеньки к стражникам у входа. Они не успели подняться с лавки, когда я налетел на них, и мы рухнули на пол. Двинул одному из них в подбородок, выхватил за ствол его ружье. Второй еще попытался прицелиться в меня, так что пришлось ему быстренько дать по башке трофеем.

Когда я выскакивал в дверь, топот погони раздавался уже совсем близко. Стражник в дверях был немало удивлен, увидев меня, и даже попытался выхватить меч, но потерял сознание. Я бросил кинжал и схватил этот, куда более серьезный, клинок. Впереди теперь были только ворота, к счастью, распахнутые настежь.

Вот только они охранялись вооруженными ребятами, уже, кстати сказать, вскинувшими свои ружьишки. Грянул залп, и я помчался через двор наискосок, к сараю, в котором обитали рабы. Ну, не знаю – как там палила охрана, но за угол я заскочил еще совершенно целым и невредимым.

Итак: один меч, одно ружье, один донельзя усталый Джим ди Гриз. Маловато выходит – тем более что этот самый Джим ди Гриз не смел не только остановиться, но и сбавить скорость. Впереди была наружная стена – на ней каменщики занимались каким-то мелким ремонтом. Тут же стояли леса и стремянки, рабочие с которых так и посыпались, стоило мне заорать и замахать мечом. Я в одно мгновение взлетел наверх. Отметив при этом, что точность стрельбы заметно растет – пули втыкаются вокруг меня в стену, высекая из нее осколки, и, надо полагать, точность вскоре окажется вполне удовлетворительной, дабы пресечь мое дальнейшее бегство.

Я забрался на стену и лег на нее лицом вниз, стараясь отдышаться. Сделал несколько вдохов и решил осмотреться – и тут же пожалел об этом, поскольку стрелки немедленно громыхнули общим залпом, просто-таки разорвавшим воздух над моей головой. Вообще капо Доччи и свита возложили тяготы погони на стражников, а сами стояли в сторонке, картинно бряцали оружием и ругались. Картина была вполне торжественной и драматической. Они снова пальнули, и я снова пригнул голову.

Впрочем, я успел обнаружить, что несколько стражников уже взобрались на стену и весьма резво идут вперед, окружая таким образом меня с флангов. Я свесился наружу и принялся изучать коричневую жижу, имевшуюся в большом количестве у подножия стены. Между тем понимая, что прыгать туда – мой единственный вариант.

– Эх, Джим, Джим, – укорил я себя. – Пора бы тебе, дорогой, научиться держать язык за зубами…

После чего вздохнул поглубже – и сиганул вниз. Раздался всплеск, и я обнаружил, что застрял. Жижа доходила мне до шеи, а ноги увязли в мягком грунте, который и погасил удар. Барахтаясь изо всех сил, вытащил ногу, потом другую. И, преодолевая вязкие объятия, побрел к берегу. Преследователей пока видно не было, но, надо думать, они не замедлят появиться. Оставалось только идти вперед и ни о чем не думать. Наконец я добрался до берега и, сжимая в руках захваченное оружие, заковылял вверх, чтобы укрыться среди деревьев. Стражников все еще не было видно. Ну ничего, они, наверное, уже перешли мост, так что вскоре явятся. Тем не менее пока мне жутко везло.

И тут я рухнул головой в кусты от внезапно пронзившей меня боли. Боли, лишившей меня зрения, слуха и всех прочих чувств.

Потом она прекратилась, и я утер слезы. Болевое кольцо – и как я мог позабыть о нем? Тарс Тукас пришел в себя и нажал на кнопочку. Что это он тогда говорил? Если подержать подольше, то нервы совсем портятся и не остается ничего, кроме как подохнуть? Я схватился за ботинок, чтобы достать отмычку, и тут боль накатила снова.

После того как она опять прекратилась, я уже был слаб настолько, что едва мог шевелить пальцами. Пока возился с отмычкой, понял, что должен благодарить судьбу за то, что ребята оказались садистами. Им бы взять и не отпускать кнопочку – и я давно был бы уже мертвецом. Но кто-то из них, наверняка сам капо Доччи, хотел заставить меня пострадать напоследок, давая заодно понять, что выхода у меня нет и не предвидится. Отмычка была уже у меня в замке, и тут боль снова свалила меня.

Когда она прекратилась, я лежал на боку, не в силах двигаться, отмычка выпала из пальцев.

Но надо двигаться. Еще одна такая волна, и со мной будет покончено. Пальцы, дрожа, зашевелились. Отмычка медленно ползла к крошечному отверстию в замке, залезла внутрь, легонько повернулась…

Прошло много времени, прежде чем кровавый туман в моих глазах рассеялся. Боль в теле понемногу стихала. Я лежал и чувствовал, что уже больше никогда не встану. Когда ко мне вернулось зрение, сначала пришлось стряхнуть с ресниц слезы и лишь затем увидеть самое прекрасное на свете зрелище…