Чудище поганое - Леонид Влодавец

Однако по мере того, как Димка, освещенный шаровой молнией, искрившейся у него над головой, приближался к Дырявой горке, его глаза различали все больше и больше деталей. Он уже видел, что на самой вершине, между корявыми и гнутыми деревьями, маячит огромная фигура, в ее очертаниях просматриваются знакомые черты… А вот Ваньки Димка пока не видит.

Змеиное шуршание и шипение с боков и сзади от Лосева почти прекратилось. Гром стих, молнии перестали раздирать небо, лишь дождь чуть-чуть накрапывал. Но зато впереди, у горки, даже там, куда не доходил свет шаровой молнии, чувствовалось беспокойное шевеление, будто вся Дырявая горка стала одним живым существом. Похоже, что тысячи змей сползлись к горке, как к своему последнему оплоту. Оттуда на Димку медленно полз страх, бесшумный, ледянящий, как змея.

Преодолевая его, Лосев приблизился к Дырявой горке на расстояние не более пяти метров. Теперь свет от шаровой молнии хорошо освещал весь склон горки, обращенный к Димке, и зрелище это могло бы любого повергнуть в ужас.

Да, вокруг горки собралось настоящее «живое кольцо» из многих тысяч гадюк самых разных размеров и расцветок, от серебристых до воронено-черных, от полуметровых до двухметровых. Не видно ни одного квадратного сантиметра, куда можно поставить ногу. Везде маслянисто поблескивали свитые в кольца узорчатые змеиные тела, а над этими кольцами густо, словно какие-то жуткие цветы, покачивались приподнятые треугольные головы с беспощадными, злыми, стеклянно-неподвижными глазками.

Но это были воистину «еще цветочки»! Все-таки к змеям Димка за время путешествия по болоту уже более-менее привык. И даже уверился, что ничего они ему сделать не смогут, пока над ним гудит, мерцает и искрится огненный шар молнии. А вот во «второй линии обороны» Дырявой горки стояли какие-то странные, ни на что не похожие существа, светившиеся белесо-зеленоватым светом. Они представляли собой какую-то липкую, текучую массу, не то кисель, не то студень, расползшуюся по траве, но, несомненно, живую и чем-то опасную. А вокруг вершины горки сидели какие-то черные, клювастые, когтистые, с огромными зелеными глазищами чудовища, похожие на осьминогов и птеродактилей одновременно. Наконец, на самом верху, на каменном постаменте — должно быть, том самом, о котором рассказывал иеродиакон Михаил, — возвышался огромный пятиметровый Чурачука. Впрочем, Чурачука ли? Может, это уже Идол Смерти?!

Да, конечно, в облике этого великана узнаются знакомые черты, напоминавшие прежнего, смешного и даже симпатичного каменного божка.

Например, голова оставалась лысой и уши попрежнему оттопырены. Ноги тоже остались кривыми и короткими по сравнению с туловищем, а ладони — непомерно большими. Но этим, пожалуй, все сходство и исчерпывалось. Теперь перед Димкой предстало настоящее чудовище.

Голова Чурачуки приобрела какую-то угловатую форму, нижняя челюсть оттянулась вниз, подбородок загнулся вверх, нос непомерно удлинился и стал похож на хищный орлиный клюв. При этом кожа на лице Чурачуки приобрела совершенно черный цвет. Глаза стали светиться багровым, зловещим светом, а из огромной пасти высунулось восемь огромных клыков, похожих на ядовитые зубы змеи. Родство этого чудовища со змеями явно прослеживалось и по черной блестящей чешуе, которая, словно кольчуга, покрывала все остальное тело демона. А на лапах у него зловеще поблескивали огромные когти, только, похоже, не костяные, а из вороненой стали.

У ног Чурачуки, едва дотягиваясь головой до его колен, стоял Ванька Стрельцов. У него было бледное и неподвижное лицо, а глаза, хоть и открытые, казались совершенно неживыми.

— Ты опоздал! — торжествующе вскричал Чурачука громовым голосом, от которого, казалось, все болото содрогнулось. — Я уже взял у вашего Помидора каплю крови и теперь стал неуязвимым. Правда, и ты, я вижу, сумел набрать силу. Конечно, я бы мог вступить с тобой в бой и одолеть, но это потребует больших затрат энергии. К тому же я помню все, что ты для меня сделал до того, как, послушав бабушку, перестал мне верить. Мне не хочется быть неблагодарным. Предлагаю тебе почетный мир и союз! Не лучше ли нам договориться по-хорошему и разойтись добрыми друзьями?! Ты отдашь мне черную «сосульку», лежащую у тебя в кармане, а я верну тебе твоего друга Помидора. Сейчас только я могу вернуть его к жизни. Если ты не отдашь мне черную «сосульку», то через пять минут Ванька превратится в мумию. Если отдашь, он оживет и вы благополучно вернетесь домой. Кроме того, я наделю тебя такими способностями, какими не обладает ни один человек! Ты станешь суперсуперменом!

Димка, конечно, знал, что Чурачуке ни в коем случае нельзя верить. И уж тем более — соблазняться на его посулы. Но как спасти несчастного Ваньку? И что вообще может Димка противопоставить демонической силе Чурачуки, кроме неизвестно откуда взявшейся шаровой молнии? Да, змеи ее боятся, но сейчас даже они, судя по всему, не собираются отступать. А есть еще нечто киселеобразное и осьминоги-птеродактили. К тому же шаровая молния, как известно, штука недолговечная. Как появилась, так и пропадет. Может, действительно отдать ему «сосульку»?! Все равно крыть нечем…

Димка полез в карман и вынул оттуда камень.

В ту же секунду шаровая молния стала издавать более мощное и низкое гудение, засияла ослепительно белым светом. Она явно отреагировала на Димкино решение. Лосев снова почувствовал жар. «Пожалуй, если я отдам «сосульку», то молния меня самого сожжет! — догадался Димка, чувствуя, что очутился между двух огней. — Что же делать-то?»

И тут еще раз в мозгу Димки прозвучал бабушкин голос: «…Перекрестить его, нечистика, да сказать: «Чур меня, сгинь, нечистая сила!» Ничего другого и не припомню».

«А, была не была!» — Лосев, держа в руках «сосульку», будто дирижерскую палочку, махнул ею сверху вниз, а потом слева направо и торопливо крикнул:

— Чур меня! Сгинь, нечистая сила!

Он успел только увидеть, как страшно исказилось лицо Чурачуки и как из его пасти вырвался чудовищной силы рев. Потому что уже в следующее мгновение Димке пришлось зажмурить глаза от ярчайшей вспышки, озарившей болото. Это шаровая молния, почти неподвижно висевшая над Димкиной головой, внезапно сорвалась с места и с какой-то невиданной космической скоростью унеслась в сторону Чурачуки, ударила идола прямо в открытую пасть и с грохотом взорвалась. Сотрясение почвы было такой силы, что Димку отбросило куда-то в болотную осоку. А «сосулька», которую он при этом уронил, вопреки закону Ньютона не упала на землю. На несколько мгновений Димка вообще потерял сознание и не смог увидеть того, как на острие повисшей в воздухе каменной «сосульки» возник яркий голубой луч. Шаровая молния, взорвавшись, разнесла лишь голову демона, она разлетелась на мелкие осколки, мгновенно сгоревшие синим пламенем. Однако руки, ноги и туловище остались невредимыми. Страшные когтистые лапы уже потянулись к завороженному Ваньке, стоящему у ног идола. Еще секунда — и они судорожными движениями разорвали бы бедного Помидора на части. Вот эти-то лапы с когтями и срезал луч, исходивший с острия «сосульки». Затем этот голубой луч, словно меч, принялся рубить обломки идола, умело обходя при этом Ваньку, а после того, как от идола осталась лишь груда черного щебня, начал сметать с горки змей. Наверно, экологи остались бы очень недовольны тем, как «сосулька» обошлась с рептилиями, но, наверно, она не состояла в «Greenpeace» и по-другому не умела. Тем более что змеи скорее всего были не настоящие, а искусственно созданные демоном Чурачукой. Все они, попав под луч, мигом сгорали синим пламенем, не оставляя после себя даже пепла. Та же судьба постигла и «киселеобразных», и осьминогов-птеродактилей. Попав под удары луча, они с диким воем вспыхивали, с грохотом взрывались, и клочья от них мгновенно сгорали дотла.