Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 4. Еще один шпион - Данил Корецкий

Родион поднял стакан и обнаружил, что тот как-то незаметно опустел. Он даже не помнил, как выпил его. И страшно, страшно хотелось выпить еще. Волновался. Сам не ожидал, что будет так волноваться. Посмотрел на бутылку. Он мог бы и сам подлить себе, но боялся, что руки задрожат, выдадут его. К счастью, Боб все понял, взял бутылку и наполнил ему стакан до половины. У Боба руки не дрожали.

Родион сделал большой глоток, спросил:

— Что такое тариф «А»?

— Честно говоря, сам толком не знаю, — Боб негромко рассмеялся. — Коэффициент три целых и сколько-то там десятых, где за единицу берется тариф «Б». А есть еще «Ц», «Д», «И»… даже, кажется, «Ф»… Да брось. Это хорошие деньги. Настолько хорошие, что люди задают такой вопрос всего один раз, а потом просто перестают думать о деньгах вообще… Для этого, правда, им приходится работать.

Он достал из кармана куртки какие-то бумаги, бросил Родиону на колени.

— Это распечатки состояния твоего счета, последнее обновление было неделю назад.

Родион взглянул на бумаги. Как ни старался, он все-таки немного поменялся в лице.

— Что за счет? — спросил он охрипшим голосом. Громко прокашлялся, хотя это помогло мало. — Откуда видно, что счет мой?

— Ниоткуда, — пожал плечами Боб. — А зачем? Тебе это нужно? Открыт в Бельгии на имя одного хорошего человека. Банк надежный. Все налоги уплачены. Это так называемый бизнес-счет, хитрая штука. Ты получаешь именную карточку с чужой фамилией, а после этого можешь со спокойной совестью опустошать банкоматы. Никто и никогда не узнает, что деньги снимаешь именно ты. И отчитываться за них ты не обязан. Тебя это устраивает?.. Если нет, можем платить через фонд Совета Европы, что-нибудь придумаем. Да, кстати!

Боб постучал себя пальцем по лбу.

— За эту последнюю… ну, за твою работу в Майорке… В балансе этого еще нет. Эти деньги придут позже. Они уже в пути. А что касается копий чеков, про которые ты заикнулся по телефону, то их можешь выбросить. Я тебе это серьезно говорю. Официально даже. А лучше их сжечь. Можешь рассматривать это как командировочные, суточные всякие… Или как премиальные, типа «добро пожаловать к нашему костру». Как угодно.

Боб покружил по гостиной, остановился напротив Родиона.

— Конечно, все это при одном условии. Ты понимаешь.

— Понимаю, — сказал Родион. — Иначе ни денег, ни работы… Наверное, должен буду вернуть даже то, что истратил на Майорке?..

Он помолчал, усмехнулся в стакан.

— А докторскую степень мне хоть оставят?

— Оставят, конечно! — заверил его Боб. — Только зачем она тебе будет нужна?

— Да, — повторил Родион. — Я понимаю.

Он вытряхнул в ладонь несколько орешков из банки, забросил их в рот. Запил виски. Кажется, уже не так волнуется.

— Как называется организация? — спросил он.

— В таких случаях я обычно говорю: Центр Ритуальных Услуг. По первым буквам. Этого достаточно?

— Хорошо. Мой отец тоже работал на вас?

Боб завздыхал, посмотрел в потолок.

— Как тебе сказать. Информация о наших… сотрудниках, так скажем, она является закрытой. Исключения не делаются даже для коллег. К тому же ты еще как бы не совсем коллега, верно?

— Коллега, — сказал Родион просто. — Если дело за мной, то я ваш коллега, Боб. Расклад-то простой, сам видишь…

В глазах Боба промелькнуло что-то. Огонек вспыхнул. Тонкая искра. Лицо оставалось прежним, он лишь тихо кивнул, сам не заметил, наверное.

— Но это при одном условии, — очень серьезно добавил Родион.

— При каком?

— Вы вытащите оттуда моего отца.

Откуда, он уточнять не стал. Боб задумался.

— Я очень уважаю твое решение, Роди. Ты хороший сын. Но… Не знаю. Это вопрос не моей компетенции…

— Если мой отец работал на вас и угодил за это в тюрьму до конца жизни, то вы и должны его вытащить. В этом и состоит порядочность, ответственность и справедливость. Иначе я не стану на вас работать. Это будет неправильно.

Боб задумался еще сильнее, даже лоб потер, чтобы стимулировать мысли. Этот мальчишка очень нужен Фирме. Наверняка они согласятся.

— Я задам этот вопрос начальству, — наконец, сказал он. — Думаю, ответ будет положительный. Процентов на девяносто девять — что положительный.

— Считаю, что ты согласился с моим условием, — сказал Родион. — Тогда мы договорились!

Боб широко улыбнулся, поднял вверх указательный палец: ага, поймал меня! Рассмеялся.

— Идет! — сказал он и протянул Родиону свою руку.

Перед тем как покинуть 146-ю квартиру, Родион написал расписку о добровольном сотрудничестве и составил подробный отчет о поездке на Майорку и своих встречах с Семаго и Наташей. Диалоги. Обстановку. Сопутствующие обстоятельства. Особенности поведения. Мелкие детали. Вышло шесть с половиной страниц убористого почерка. Пока он писал, Боб смотрел на своем крохотном нетбуке какой-то спортивный репортаж. Из Сан-Диего, кажется, с бейсбольного матча. Прочел отчет, задал несколько вопросов. Расспросил, что означает Наташкино выражение «забила на этот пилинг». Не пилинг, конечно, а именно «забила». Не забыла — забила, надо же. Похохотал. Что-то вписал. Потом объяснил Родиону, в чем будет заключаться смысл его общения с Семаго в Москве, подсказал несколько простых способов получения нужной информации («это тебе с моего журналистского стола»), назвал дату следующей встречи. Здесь же, в это же время. Машина будет ждать на той же парковке у торгового центра.

После чего Боб опять уткнулся в свой нетбук. А-а, нет. Еще сердечно попрощался и пожелал удачи.

Глава 7

Заозерский феномен

Беспорядочно кувыркаясь, она летела из беспросветной черноты дальнего космоса: неправильной формы глыба — то ли замерзшей воды, то ли спрессованного льда, то ли скального базальта, то ли вообще какого-то неизвестного материала. Ее размеры было трудно определить: с одной стороны, в ледяном безвоздушном пространстве это некому делать; с другой — слишком велика скорость межпланетной путешественницы — двадцать километров в секунду; а с третьей — здесь ее попросту было не с чем сравнивать. Обломок планетарной катастрофы разминулся с Плутоном и разошелся с Нептуном, промчался мимо Юпитера, чудовищная масса которого несколько изменила траекторию полета, потом пересек орбиту Марса… Он миновал Луну и несся к Земле. Космос оживал: он становился чуть более теплым, плотные потоки ионизированных частиц, которые в этой звездной системе называли солнечным ветром, упруго ударяли в бок, безуспешно пытаясь сдуть пришельца в сторону. На острых черных гранях все ярче отблескивали солнечные лучи, стал попадаться всякий мусор: отработавшие ступени ракет, обломки солнечных батарей, «живые» и «мертвые» космические аппараты… Глыба пролетела недалеко от «Лакросса», который никак на нее не отреагировал, однако, если бы в нем чудом оказался дотошный наблюдатель со специальной аппаратурой, он мог бы определить, что она не меньше устаревшего спутника-шпиона, а может быть, даже больше. Через пятнадцать секунд обломок влетел в земную атмосферу с тем же эффектом, с каким бы вошел в холодную воду раскаленный докрасна клинок только что откованной шпаги: шипенье, брызги и бурлящий паровой след…

Из рапорта начальника смены аэропорта «Харстан» Саблина А.П.:

«22 ноября 2010 г. двухмоторный Ан-24 бортовой номер 11838 выполнял регулярный рейс Харстан — Средне-Колымск. Три члена экипажа, 49 пассажиров. Температура воздуха в Харстане — минус шесть градусов, облачность — 8 баллов.

В 19–06, через 24 минуты после взлета, второй пилот обратил внимание на необычное свечение неба в направлении юго-восток. Солнце садилось в плотный слой облаков на западе, свечение отмечалось в противоположной стороне неба.

В 19–18 интенсивность свечения резко увеличилась. Зарево распространилось на всю видимую часть неба с округлым «оком» в точке зенита. По словам экипажа, напоминало «лампу, накрытую тканью».

В 19–20 самолет вошел в зону сильной турбулентности.

В 19–22 экипаж заметил яркий белый «столб» градусах в тридцати правее от курса следования. Расстояние — километров пятьдесят-семьдесят. «Столб» был слегка наклонен, верхняя часть упиралась в «око», нижняя часть уходила в облака и была заметно шире. По виду «столб» напоминал наполненную белым дымом прозрачную стеклянную трубку. От него исходило дрожащее свечение, голубоватый ореол.

Возникла сильная болтанка. Командир экипажа запросил наземного диспетчера о возможности перехода на более высокий эшелон. При наборе высоты самолет неожиданно потерял управление и начал неконтролируемое пикирование. Зафиксирован кратковременный отказ всех электрических приборов.

Пикирование продолжалось 7 секунд. На высоте 4000 метров экипажу удалось выровнять самолет, лечь на прежний курс.