Месть гор - Риана Интераль

- Уломала. Познакомлю, - буркнул он.

Нарат все неприкаянно бродил по Арнаринну и сравнивал настоящую жизнь Колинеи и

прошлую. Отметил, что тогдашняя жизнь была намного жестче и опаснее, нежели

нынешняя. Сейчас люди не обнажали оружие по любому поводу, хотя и предпочитали с

ним не расставаться. Движения людей стали раскованней и свободней, лица утратили

былую угрюмость и приобрели открытое выражение.

Изменения весьма порадовали эльфа, но не претерпевшая изменений черта

национального характера колинейцев его немного огорчила.

Врожденное ехидство и насмешливость остались прежними, коль не стали еще хлеще.

Слава богу, способность реагировать легко на подначки у горцев еще никто не

отбирал, а значит, что жизнь Нарата значительно облегчилась. Не пришлось менять

манеру поведения.

Вдруг Нарат прищурился. В толпе на площади он увидел медно-рыжую голову Анари,

яростно с кем-то спорящей. Пригляделся.

"Полукровка?! Узы крови?! Что-то мне это напоминает...".

Эльф рассмотрел илле-кассара Анари. Несомненно, полукровка - наполовину

нарцианец, наполовину эльф-дроу (похоже, что по отцу). Для нарцианца он чересчур

высок и широкоплеч, иссиня-черные длинные волосы, прямые и блестящие, собранные

на затылке в слабый хвост, кожа светлая, но загорелая, нос прямой, губы тонкие,

высокие скулы, большие глаза светло-карего цвета. На вид полукровке можно дать

лет эдак двадцать два...

Стоп!

Двадцать два?

Нет, не может быть такого.

Нарат с удивлением признал, что мальчишке всего-навсего восемнадцать лет. Потом

вспомнил, что в первой половине жизни полуэльфы, выбравшие дорогу людей, всегда

выглядят старше своего возраста, а во второй половине - наоборот, младше.

Но и не это поразило его. Нарат увидел в нем родственника, причем довольно

близкого: самое дальнее - племянник.

Но кто же из его родни сошелся с людьми? Найлик говорил, что их старший брат лет

двадцать назад ушел к людям и, похоже, женился. Что ж, теперь хоть что-то ясно.

Полукровка невзначай оглянулся, не дослушав что-то вдалбливавшую ему Анари, и

встретился взглядом с черными глазами Нарата. Янтарно-карие вежды полукровки

расширились, в них мелькнули благоговение, радость и даже некоторый страх. Нарат

не удержался и громко фыркнул. Даже создания одной с тобой крови боятся эльфов-дроу,

то есть народ, непосредственно связанный с тобой...

- Эй, очнись, болезный! - Анари трепала за рукав Меркола. - Гигантского

акромантула увидал?

- Хуже. Родственника, - коротко бросил Меркол.

- Чего? - Анари с непониманием уставилась туда же, куда и илле-кассар.

Нарат?

- Дык, - вырвалось у нее. - Мы ж знакомы!

- С ним?! - резко повернулся к ней Мерин.

- А чего такая реакция? - удивилась Анари.

- Да ничего, - стушевался Меркол. - Просто, как я определил, он мой дядюшка.

- Ври-ври, только не увлекайся! - хмыкнула Анари. - Дядя выглядит младше

племянника! Не смеши мои носки, мне щекотно...

- Тем не менее ему больше ста лет, а мне только восемнадцать, - невозмутимо

ответил Меркол.

- Много вы, эльфы, можете понять друг о друге с первого взгляда...

- Я - не эльф, - как-то слишком ласково поправил Мерин. - Я всего лишь

полукровка. А полукровки в первой половине жизни всегда выглядят старше, чем они

есть...

- Возьму на заметку, - беззаботно отозвалась Анари и помахала Нарату. Тот

ответил легкой улыбкой и учтивым кивком.

Повернулась к Мерколу.

- Ну, идем к Асинаю?

Князь всея Аттилии Лериэл IX хмуро оглядывал тронный зал своего дворца, вертя в

руках золоченый оловянный кубок с лучшим вином, доставленным из Галлании.

Сегодня князь организовал бал, посвященный дню рождения княжны Селейры. Глядя,

как придворные танцуют полонез - великолепный и роскошный танец-шествие - их

сиятельство думал о величии, которого добьется Аттилия, когда он сумеет заново

объединить Империю...

- Не дело ты задумал, княже, - негромко проговорил на ухо преданный советник.

Князь меланхолично покосился на массивный сапфировый перстень-гололит?,

красующийся на его левой руке.

- Молись, советник, чтобы у тебя никогда не было забот правителя, - молвил их

сиятельство. - Хотя тогда бы ты меня понял...

- Не понял, - возразил советник. - Путь, выбранный Вами, княже, очень рискован.

На кону - судьба нашей страны.

- Я прекрасно знаю, что стоит на кону, - отозвался Лериэл. - И все же я рискну.

Сколько лет Аттилия может быть в стороне, когда решается ее судьба? Со времен

распада Империи с нашим мнением не считаются, наши интересы притесняются. Какой

уважающий себя правитель смирится с этим?

- Никакой, княже, - заверил советник. - Только создавать альянс с Темными

Королевствами немного... м-м-м... неразумно.

- Это почему? - заинтересованно спросил князь.

- Не забывайте, Риллис очень вероломна, - понизил голос советник, как бы

опасаясь, что королева может его услышать. - Она может в своих целях предать вас,

и тогда об Аттилии химмирийские поэты могут слагать былины как о безвременно

почившей державе...

- Она этого не сделает, - убежденно заявил правитель. - У нас уже есть некоторое

соглашение. К тому же я ей кое-что пообещал...

- Боги, что?.. - Советник побледнел. У князя старческий маразм, это без сомнения...

- Даже не что, а кого, - коварно усмехнулся князь. - Не могу пока тебе сказать,

кого именно. Вот когда стану Императором, тогда, может быть, открою тайну.

- У вас так далеко идущие планы? - удивился придворный.

- О да, - мечтательно протянул Лериэл и поудобнее перехватил великолепный меч,

покоившийся у него на коленях. В Аттилии, как и в Колинее, не признавали короны

и скипетра. Символы правителя в этих двух странах - шлем и меч.

- Уж тогда-то и заносчивая колинейская династия будет у меня в подчинении при

всем своем влиянии и могуществе! Уж тогда-то Аймарр, этот высокомерный мальчишка,

попляшет под мою дудку!..

Продолжить честолюбивые излияния у князя не получилось. Распахнулась дверь, и

знать расступилась перед именинницей, княжной Серейлой.

Княжна была сказочно, просто невероятно как прекрасна. Стройную фигуру облегало

платье из голубого тяжелого бархата с серебряной вышивкой, на обнаженных до

локтей руках ослепительно сияли драгоценные браслеты, на стянутых в тугой узел

черных волосах поблескивала золотая сеточка.