Царство Страшных - Керри Манискалко

небо стало чернильно-черным. Ветер выл, более угрожающий, чем любой оборотень. Сами стены содрогнулись от очередного порыва ветра снаружи. Зеркало треснуло от внезапного обледенения.

Мое сердцебиение участилось, и я медленно повернулась, надежда зажглась глубоко внутри. В отличие от остальной части этого двора, это не был страх, яростно колотящийся в моей груди. К возвышению подбежал придворный, золотая корона лежала на смятой бархатной подушке. Он надел его на Гордыню, затем попятился, чуть не споткнувшись о ноги, когда двери с грохотом распахнулись, ударившись о стену.

Дым и снег ворвались в комнату. А потом появился Гнев.

Вошел в комнату с выражением убийства на красивом лице. Его внимание переключилось на меня, смягчившись на кратчайший момент, прежде чем он заметил следы когтей на моей груди, выглядящие все так же плохо, если не хуже, чем в последний раз, когда он видел их. Он снова перевел свой холодный взгляд на своих братьев, и еще один ледяной порыв пронесся по комнате. Мне хотелось броситься к нему, притянуть к себе и поцеловать до потери сознания. Я решила оставаться такой же хладнокровной, как и он. Хотя внутри боролась с желанием убедиться, что он такой же невредимый, как кажется.

— Объяснись. — Голос Гнева обещал насилие. — Прямо сейчас.

Объяснение того, как мой принц оказался здесь, было именно тем, чего я хотела, но наш разговор должен был быть отложиться до тех пор, пока мы не будем наедине. То, что осталось от двора Гордыни, сбежало из комнаты, не удосужившись остаться и стать свидетелем того, что обещало стать настоящим шоу. Принц этого круга смотрел, как последний бросился прочь, оставив меня и трех демонов принцев, и нашу частную битву. Гордыня бросил на брата надменный взгляд.

— Ты же не думал, что я просто поприветствую королеву, не проверив ее верность, не так ли? — сказал Гордыня, не обращая внимания на волну ярости, исходящей от Гнева. — Твое суждение не всегда было объективным, когда дело касалось ее. На этот раз мы все имеем право знать истинные мотивы.

На этот раз? Проверка моей верности? Я все еще не знала, что произошло до моего заточения, но чем больше я собирала, тем больше и узнавала Витторию, и то, что я замышляла против Гордости и Гнева в прошлом.

— Это был тест? — спросил я, переводя взгляд с Гордости на Зависть. — Все это?

— Не совсем все. Я сказал тебе, что выбираю себя превыше всего остального. И это пошло мне на пользу. — Зависть пожал плечами. — Это была его идея. Вот только все пошло не так, как мы планировали. Тем не менее, тест был необходим, учитывая то, что произошло… раньше.

— Как утешительно. — Я сжала губы, разъяренная тем, что проклятие не позволяет узнать подробности, и что мои воспоминания все еще блокируются. — Каким был ваш первоначальный «тест»? Вы были с Витторией? Она тебя вообще похитила, или это тоже выдумка?

Зависть не стал смотреть на Гордость или Гнев, а вместо этого встретил мой обиженный взгляд.

— Как только ваша повозка покинула Жадность, мы снова собирались послать демонов Умбры за Гневом. Наш план состоял в том, чтобы посмотреть, как далеко ты зайдешь, чтобы спасти его. Ты можешь сказать, что любишь его сейчас, но исторически твои мотивы не были такими… благородными. В прошлый раз демоны Умбры сработали неплохо. Я уходил отсюда, чтобы собраться с силами, но тут появилась твоя сестра и вырвала мне сердце. Я оказался в этой клетке, и вот мы здесь. Воссоединились.

Я взглянул на Гордыню.

— И ты не удосужился ему помочь?

— Зависть, удаленный из моего круга, меня вполне устраивал. К тому же времени на действия было мало. Она схватила его и тут же приказала волку забрать его в царство теней.

— Виттория могла причинить ему вред.

Взгляд Гордыни потемнел.

— У твоей сестры впечатляющий послужной список причинения вреда другим.

Гнев медленно поднялся по ступеням, ведущим к позолоченному трону своего брата. Раньше я не замечала, но стул был сделан в виде льва. Ноги и когти огромного зверя были подлокотниками кресла, а голова и грива — спинкой. Пасть льва была открыта, как будто он рычал.

Мой принц возвышался над Гордыней который все еще умудрялся лениво сидеть.

— Плевать я хотел на твой тест. Виттория навела на нашу землю волков; ты должен был остановить ее.

— Не то чтобы я просил ее об этом, и в конечном итоге это удовлетворило мои потребность.

Голос Гордыни стал жестким.

— Точно так же, как Зависть знал, что она отправилась ко двору вампиров на юге, делала черт знает что, и не удосужился рассказать об этом никому, кроме Жадности. Ты знаешь, какими колючими они стали. Ходят слухи, что они что-то замышляют. И наш дорогой брат ничего из этого не говорил, не так ли? — бросил он на Зависть. — Так почему же меня разгребают по углям за то, что я служил моим интересам?

Зависть улыбнулся.

— Ты ревнуешь, что Виттория пошла к принцу-вампиру вместо того, чтобы увидеться с тобой?

— Стоп, — сказал Гнев. — Нашу землю разорили волки. Виттория разжигает раздор с вампирами, которые никому из нас не нужны. Она вырвала сердце Зависти, потенциально убила командира Жадности или помогла ей сбежать, отравила меня и похитила мою жену. И этот ваш маленький тест показался вам оправданным? Все это время мы пытаемся раскрыть убийство, чтобы избежать внутренней войны? — Гнев выглядел готовым сбросить своего брата с трона. Я была удивлена, когда он этого не сделал. — Ты поставил на кон не только безопасность моей жены, но и мир на нашей земле.

— И я бы сделал это снова. Теперь мы точно знаем, что Эмилия не замышляет против нас ничего. Или против тебя. Цель оправдывает средства, нравится тебе это или нет. Скажи мне, — продолжал Гордыня, вставая на ноги, — в твоем уме не было ни капли сомнения. Не одной. — Челюсти Гнева сжались, но он не стал отрицать обвинение. — Теперь ты уверен.

Муж взглянул на меня, и я выпрямила спину. Я сомневалась в нем. Месяцами. Я не могла винить его за какие-либо сомнения, которые он мог питать ко мне в ответ. Сейчас важно было построить наше новое будущее. Вместе.

Фундамент был, и, немного поработав, мы смогли бы это сделать. Чем дольше Гнев удерживал мой взгляд, тем больше закрадывалась неуверенность. Все будет в порядке, не так ли? Конечно, это было временное препятствие, которое мы преодолеем. Это должно было быть таковым. Неприступное выражение лица моего мужа смягчилось.

Но голос Гордыни прервал момент.

— Кроме