Необычное и обыкновенное - Андрей Волковский

на востоке вдруг потемнело. Ветер усилился и яростными порывами принялся стегать нас, заставляя жмуриться и отворачиваться.

— Что случилось?

— Ой, не к добру это...

Потом в темноте над Небесными горами ослепительными сполохами расцвели десятки, сотни молний жуткого, мертвенно-синего цвета.

Ветер стал ещё сильнее, наполнил воздух зловещим гулом.

Люди зашумели громче. Я слышал, как заплакала соседская девчушка, Джун. Но продолжал напряжённо смотреть на восток. Солнечная Цитадель ведь вот-вот озарит светом окрестности — и странная буря уляжется, не принеся вреда. Так должно быть.

Сквозь грохот ветра доносились выкрики соседей: мол, надо расходиться. Воздух пах тревогой и грядущей грозой. Совсем не похоже на торжество Света.

Мы с братьями переглянулись, не желая верить, что что-то пошло не так. Младший, Итан, что-то сказал, но порыв ветра унёс его слова прочь. Я прочитал по губам:

— Всё будет хорошо?

Кивнул в ответ, хотя сам в это не верил.

Люди вокруг уже спешили по домам, когда с неба посыпался густой серый пепел. А затем полетели камни, булыжники, щепки, осколки и обломки не пойми чего. Словно ураган пронёсся от Цитадели к нам, расшвыривая по пути всё добытое.

Крики, стоны, мольбы смешались с гулом ветра. Соседи разбегались, пытаясь найти укрытие. Но спрятаться успели немногие. Люди падали, и не все поднимались. Праздничные светлые одежды окрасились кровью.

Передо мной рухнул булыжник, следом со свистом пронёсся обломок ржавого меча.

Стряхнув оцепенение, я кинулся помогать соседу, которого ударило огромным валуном в спину. Он силился подняться, а рядом суетились его испуганные жена и дочь. Джеф и Итан бросились к соседке, пытавшейся успокоить и увести пятерых рыдающих детей.

Старший, наш наставник, уже уносил в дом раненую девушку. Кажется, это племянница старосты.

Увесистый булыжник огрел меня по руке — локоть словно огнём обдало. Я медленно выдохнул, усмиряя боль, и постарался идти ровно, чтобы раненый человек, повисший на мне, не споткнулся.

Чудовищный град длился недолго. Минут десять от силы. Но причинил больше зла, чем затяжная метель. Повсюду лежали изувеченные тела. Кто-то молчал и не двигался, кто-то стонал. И мы, и другие выжившие проверяли неподвижных и осторожно уносили в дома раненых.

А потом хлынул кровавый дождь. Тогда казалось, что он только выглядит жутко. Мы ещё не знали, насколько он опасен, хотя наши защитные амулеты светились всё время, пока шёл дождь.

Мы сумели завести и затащить в наш дом шестнадцать выживших соседей. Староста прижимал к груди изувеченную руку, его жена хромала. Здоровяка-кузнеца пришлось тащить волоком: булыжник перебил ему ноги. Мельник держался за голову. Рухнувшая с неба коряга едва не лишила его глаза, и страшная борозда, раздиравшая лоб, бровь и веко, невольно притягивала взгляд.

Окровавленные, напуганные люди жались друг к другу и смотрели на нас. А мы не знали, что им сказать, как их утешить и успокоить. Всё, что мы могли, — защищать дом с уцелевшими людьми и надеяться на лучшее.

К вечеру на запах крови из всех щелей и нор выбрались давно забытые твари, о которых мы слышали только в страшных сказках. А в ночи к ним присоединились новые. Такие, о которых даже сказок не было.

Старший и Итан поддерживали магическую защиту дома. Закрыв глаза и сосредоточившись, они вдвоём подпитывали амулеты и наполняли магией защитные знаки дома. Потому, когда снаружи раздались мольбы о помощи, мы с Джефом выбежали на крики вдвоём.

Оказалось, твари умели подражать человеческим голосам, и брат очень близко познакомился с их длинными острыми когтями. Свой амулет он, видно, потерял, пока мы стаскивали выживших соседей. Сколько раз ему говорили: не таскай амулет в кармане! Повесь на шею или приколи к изнанке одежды. Но он всё отмахивался: потом, мол, потом. Потом, как всегда, наступило слишком внезапно.

Рунный нож выхватить он не успел.

Я видел, как он умирал. Твари — порождения Зла — не могли причинить мне вреда: ведь амулет был со мной, но с изощрённым коварством обездвижили тошнотворным подобием ловчей сети из человеческих кишок и странной прочной паутины.

Длиннолапые монстры резко пересвистывались, и мне мерещилась насмешка в этих протяжных звуках. Стоит закрыть глаза — и я снова вижу, как чёрные кошмарные когти пробивают грудную клетку Джефа, его удивлённые глаза и тёмную кровь, пузырящуюся на его побелевших губах.

Я бился в сети изо всех сил, но когда наконец сумел вытянуть рунный нож, для Джефа уже было поздно. С-с-сволочи!

Вернулся я один, испачканный с головы до ног слизью, что у монстров внутри, и чужой кровью, — и Итан побледнел, без слов поняв, что случилось. Он словно разом повзрослел на долгие, обагрённые кровью годы.

Старший запретил выходить из дому.

Страшные вопросы жутким хороводом кружились в моей голове: “Что я скажу родителям, когда они спросят: где Джеф? А спросят ли? Увидим ли мы их когда-нибудь? Что случилось в Цитадели?” И я понимал, что сойду с ума, если не смогу отвлечься. Осматривал раны, помогал менять повязки, успокаивал детей, прикидывал, сколько в доме еды. Что угодно, лишь бы не оставаться наедине с этими вопросами.

Ночью твари снова кричали человеческими голосами, звали на помощь, называли нас по именам. Я слышал голос Джефа и крепко держал Итана за руку, повторяя в темноте то ли себе, то ли брату: "Это не он. Это не он. Это не он!"

Утром мы пересчитали запасы. В доме шестнадцать человек да нас трое. Две малышки, два подростка, включая Итана, остальные — взрослые. Из девятнадцати человек четверо сильно ранены, но их можно понемногу лечить магией: Старший и Итан это умеют.

Еды нужно много. Того, что есть, хватит дня на три, если каждому выдавать по чуть-чуть. С водой было сложнее. От колодца в подвале тянуло гнилью и кладбищенскими чёрными грибами. А того, что удалось собрать по вёдрам, бутылям и фляжкам еле хватило на два раза.

Магии на то, чтобы очистить целый колодец, не хватит. Придётся черпать оттуда и заговаривать воду по полведра.

Итан остался в подвале: ему неплохо даётся не только целительство, но и очищение. Мы со Старшим поднялись наверх. Нужно защищать дом: подновить руны, нанесённые родителями, наполнить магией амулеты, вмурованные над окнами и дверью.

— Что будем делать? — спросил я.

Старший помолчал и сказал:

— Надо уходить в Дом Света.

— Но...

— Даже если Воины Света проиграли, Дом хорошо защищён, в нём немало магов. Там будет спокойнее.

Я кивнул. А что ещё оставалось? Ведь если и там небезопасно,