Огонь – это мы - Сергей Пятыгин

блеял как они, и хотя сделался взрослым львом, но по своим стремлениям и потребностям, а также по уму был совершенной овцой. Прошло некоторое время, и вот другой лев подошел к стаду, и каково же было его удивление, когда он увидел собрата — льва, подобно овцам, убегающего при приближении опасности. Он хотел подойти к нему, но, как только немного приблизился, овцы убежали, а с ними и лев — овца. Второй лев стал следить за ним и однажды, увидев его спящим, прыгнул на него и сказал: «Проснись! Ведь ты лев». — «Нет!» — заблеял тот в страхе, — «я овца». Даже когда ему сказали, что он лев, он не поверил и продолжал блеять. Тогда пришедший лев потащил его к озеру и сказал: «Смотри! Вот наши отражения, моё и твоё». Овца — лев взглянул прежде на льва, затем на своё отражение в воде, и в тот же момент у него явилась мысль, что он сам лев. Он перестал блеять, и раздалось его рыканье.

— Вы львы, а не овцы.

Легкомыслие старается забыть, что Учение Христа есть, прежде всего, учение мужеству. Напомнишь таким о бесстрашии первых христиан во время гонений, скажут — легенды. А милосердие считают не имеющим отношения к мужеству. Но, чтобы отказаться от применения силы, прежде надо её иметь. Слабость не может быть атрибутом сильного духа. То же и с милосердием, нужно, прежде, быть мужественным. Только мужество способно на самопожертвование. Трус, перед лицом опасности, забывает о должном и заботится лишь о своей «шкуре». Но давайте лучше откроем забытую страницу из земной жизни Христа, когда Учитель своим примером преподал урок мужества.

Известно, что во времена странствований Иисуса по ближнему востоку, средоточие наук и духовных знаний находилось в Египте, и нет ничего удивительного, что этот великий дух решил посетить братство посвящённых Египта. Нижеследующее рассказывает, как Иисус был подвергнут испытанию в одном из храмов Гелиополя, как о том повествуется в одном из апокрифов. Ведь Он говорил: «Страдания всякого человека хотел бы я испытать, чтобы знать печали, горести и искушения ближнего своего, чтобы знать, как прийти на помощь нуждающемуся».

«— В священных рощах храма было множество статуй, памятников и молелен; Иисус любил там гулять и размышлять.

— И после того, как он победил «я», он сорок дней беседовал с природой в этих рощах.

— А потом провожатый опутал его руки и ноги и заключил его в подземелье с голодными зверьми, нечистыми птицами и ползучими тварями.

— Подземелье было темно, как ночь; дикие звери выли; птицы яростно кричали; гады шипели.

— И сказал Иисус: Кто заковал меня? Почему я смиренно сидел, когда меня опутывали цепями?

— Говорю вам, никто не имеет власти заковывать человеческую душу. Для чего наложили оковы?

— И встал он в силе своей; и то, о чём он думал, как о цепях, стало лишь ветхими верёвками, которые разорвались от его прикосновения.

— И тогда он засмеялся и сказал: Цепи, которые приковывают тела людей к земле, выкованы в воображаемой кузнице, сделаны из воздуха и спаяны иллюзорным огнём.

— Если человек станет прямо и призовёт силу воли, его цепи падут, как никчемная ветошь, ибо воля и вера сильнее самых крепких цепей, когда-либо сделанных людьми.

— Иисус встал посреди голодных зверей и птиц и сказал: Что это за тьма, которая окутывает меня?

— Это лишь отсутствие света. А что есть свет? Это дыхание Бога, вибрирующее в ритме скорой мысли.

— И затем он сказал: Да будет свет; и могучей волей он возбудил эфир; и его вибрация достигла плана света, и стал свет.

— Ночная тьма подземелья сделалась сиянием новорожденного дня.

— И потом он оглянулся на зверей, птиц и ползучих тварей; и не было их.

— И сказал Иисус: Чего бояться душам? Страх — это колесница, в которой человек движется к смерти;

— И оказавшись в обители смерти, он узнаёт, что был обманут; его колесница была мифом, а смерть — плодом воображения.

— Но когда-нибудь человек постигнет все уроки и восстанет из подземелья с нечистыми зверьми и птицами и ползучими тварями, чтобы идти к свету.

— И Иисус увидел золотую лестницу, поднялся по ней, и наверху его ждал жрец в белой одежде.

— Снова он предстал перед барьером совета; снова не было сказано ни слова; снова иерофант поднял руку для благословения.

— Он вложил в руку Иисуса ещё один свиток, и на нём было начертано: МУЖЕСТВО.

— Логос схватился со страхом и со всем его призрачным воинством и в битве с ним одержал победу».

Воистину сказано — не знаете духовных щитов и прикрываетесь разными лоскутами Майи.

Также и в традиции буддизма встречаем мужество основой всякого достижения. Однажды генерал Сингха пришел к Будде с вопросом:

«— Я солдат, о Благословенный, и царь назначил меня проводить в жизнь его законы и вести войны. Допускает ли Татхагата (одно из имён Будды «тот, кто приходит ниоткуда»), который учит бесконечной доброте и состраданию ко всем страждущим, наказание преступников? И ещё, признаёт ли Татхагата ошибочным идти на войну для защиты своего дома, своей жены, своих детей и своей собственности? Учит ли Татхагата доктрине полного самоотказа: должен ли я дозволять злодею делать всё, что ему вздумается, и покорно уступать всякому, кто угрожает силой взять принадлежащее мне? Утверждает ли Татхагата, что всякая борьба, включая войны, ведущиеся за правое дело, должна быть запрещена?

Будда отвечал:

— Кто заслуживает наказание, должен быть наказан, и того, кто достоин поощрения, следует поощрить. В то же время Татхагата учит не причинять вреда никаким живым существам, но быть исполненным любви и доброты. Эти заповеди не противоречат друг другу, ибо тот, кто должен быть наказан за совершенные им самим преступления, пострадает не из-за недоброжелательства судьи, но вследствие своего злодеяния. Его собственные поступки навлекли на него то, что налагает служитель закона. Тот, кто исполняет приговор, пусть не питает ненависти в своей душе, чтобы даже убийца в момент своей казни считал, что это есть плод его собственного поступка. Как только он поймёт, что наказание очистит его душу, он не станет более сетовать на свою судьбу, но будет радоваться ей.

И Благословенный продолжал:

— Татхагата учит, что любая война, в которой человек стремится убить своего брата, ничтожна; но он не учит, что тот, кто идёт на войну за правое дело, исчерпав все средства к сохранению мира, заслуживает порицания. Порицаем должен быть тот, кто развязал войну.

Татхагата учит полному отказу от себя, но не учит отказу от чего бы то ни было в