Золотая акула - Андрей Молчанов

Славяне-украинцы парадоксально склонялись в своих симпатиях к мусульманскому миру, отчаянно кляня русского оккупанта, разграбившего на протяжении веков все ресурсы и богатства их замечательного региона, ныне подло обделенного по праву причитающимися российскими газом, нефтью, алмазами и лесом.

Да, трудно говорить о дружбе между народами, когда на одном государственном гербе – вилка, а на другом курица…

– Мы все вернем! – соглашался с украинцами Аслан. – Выставим долги! Они заплатят! Русский бюрократ – шакал. За свой процент родину продает глазом не моргая. В Думу придет, скажет: ай, ошибка была с войной! Ай, Америка говорит: нехорошо не платить! Некультурно! И заплатят! Пусть строят свои трубопроводы и у нас, и у вас, а там разберемся! Глупый народ, бараны. Всегда числом брал. И нас, и немцев… Рабы! Рабы и шакалы! А теперь – конец им, выдохлись!

Украинцы продали единомышленникам подержанный «опель», утверждая, что машина, до сего момента эксплуатировавшаяся старичком из Амстердама, ездившего на ней лишь за пенсией на соседнюю улицу, в гонках, конечно, не победит, но безотказно прослужит еще не один год. Однако, отъехав на сто километров от Берлина, пришлось менять коробку передач, в которой обнаружились искрошенные шестерни, а едва автомобиль минул границу с Францией, застучал двигатель.

Механик, вскрывший поддон картера, категорическим тоном заявил, что мотор уже был дохлым и протянул несколько сотен километров благодаря лишь специальному маслу, залитому перед продажей какими-то жуликами.

Оплатив дорогостоящий ремонт, всю последующую дорогу до Испании напарники посвятили рассуждениям об украинском народе. Недавняя тема солидарности с ним в рассуждениях отсутствовала.

Вскоре испанский тихоходный паром, несущий в своих недрах отремонтированный немецкий «опель» с голландскими номерами и двух чеченцев с фальшивыми паспортами граждан США, причалил к африканскому берегу острова Тенерифе.

Начиналась операция возмездия.

Как именно операцию осуществить, кавказские мстители отчетливо не представляли, полагаясь на импровизацию по обстоятельствам и пистолеты системы «Макаров» со спиленными номерами.

Первый день, впрочем, было решено посвятить устройству в отеле и отдыху. Сняв одноместный номер и отобедав в ресторане, двинулись на пляж. Припекало солнышко, плескалась о черный песчаный берег голубая водичка. Сняв с ноги плоский, сияющий глянцем башмак и сдернув носок, Джамбик опустил свою нижнюю конечность, как термометр, в океанское лоно. Температура жидкости представилась ему вполне подходящей для полнометражного омовения туловища.

Однако тут обнаружилось досадное упущение: в заботах и горестях долгой дороги на курорт они упустили из виду праздную, как казалось еще сутки назад, необходимость приобретения плавок.

Указав на волнорез, состоящий из наваленных друг на друга валунов, Аслан предложил проследовать по нему в укромный закуток между громоздящимися глыбами, где можно было окунуться, не смущая публику длинными цветастыми трусами «семейного» типа.

В демонстрации перед широкой аудиторией своего нижнего белья кавказцы испытывали неодолимое девическое стеснение.

Осторожно ступая по щербатым валунам, двинулись к концу волнореза, то и дело попадая в провалы между глыбами, где любое неверное движение на осклизлом, доступном воде камне сулило неуправляемое падение с катастрофическими последствиями.

Поневоле пришлось опереться на четыре конечности, карабкаясь по опасной тверди подобно приматам джунглей.

Физическое упражнение по преодолению препятствия со сложным рельефом отняло у напарников все силы. Однако, найдя плоский валун и усевшись на нем, они не без удовлетворения обозрели удалившийся пляж, взбирающиеся в гору домики городка Лос-Христианос и две единственные высотные желтые башни жилого комплекса, стоявшие в нише закованных в асфальт и бетон холмов.

– Мог бы здесь жить? – спросил Джамбик приятеля.

– Ас кем тут?.. – неопределенно ответил тот.

Помолчали, взаимно сознавая, что – нет, жить бы они здесь не смогли. Океан, конечно, красивый, города чистые и праздничные, но все абсолютно чужое, потому что здесь нет общины. А без общины – никуда.

Аслан и Джамбик были животными стайными, что означало: главенство вожака, стремление каждого занять его место, внутреннюю, щекочущую нервы грызню и – совместную кровавую охоту на слабых, а порою – схватку с сильными, нежелательную, но и неизбежную.

Разоблачившись до исподнего, мафиози, балансируя на выскальзывающем из-под ног камне, приблизились к воде. Оба плавали неважно, а потому, отыскав опору для рук и упершись в нее локтями, медленно, как перегревшиеся на солнце тюлени, соскользнули в прохладу океанской воды, удерживаясь за впадины в растресканной вулканической породе.

Вскоре открылось все неудобство такого рода купания. Ноги утягивало вглубь, волна терла тела о жесткий камень, настырно захлестывала рты, а пальцы, вцепившиеся в рытвины, ныли от напряжения.

Удовольствие освежения морской водой приобретало сомнительный оттенок.

Обрести же первоначальную сухопутную позицию, как выяснилось, стоило немалого труда.

Ослабевшие руки не справлялись с тяжестью пытавшихся выбраться из водного плена тел, увлекаемых в пучину грузно намокшими, неуклонно сползавшими в сторону морского дна трусами.

Аслан рычал от злобы, вращая и кося глазами, как стреноженная лошадь.

Джамбик, упорно пыхтя, сучил ногами, отыскивая в подводных расселинах необходимую опору.

Поиски расселины закончились контактом нежной ступни с колючками морского ежа, прилепившегося к подножию глыбы.

Удивленно замычав от внезапной боли, толстый Джамбик буквально выстрелил из пучины, пав на камень, и, зверски выворачивая двумя руками пятку для наилучшего рассмотрения полученной травмы, уподобился специалисту по борьбе джиу-джитсу, проводящему болевой прием на голеностопный сустав.

– Помоги! – шипел Аслан, с ненавистью отплевываясь от безмятежно омывающих его голову волн.

Грандиозными усилиями обретя твердую почву под ногами и натянув брюки, друзья, передвигаясь на четвереньках, пустились в опасный обратный путь, окончившийся вполне благополучно, если не считать нескольких незначительных ссадин и синяков, полученных при неловком оскальзывании на коварном влажном базальте.

Терпеливый и невозмутимый Джамбик невольно поскуливал: от ядовитых колючек морской твари ступня раздулась, посинела и ее жгло так, словно в ней сидели раскаленные гвозди. Башмак, не вмещавший увеличившуюся в размерах конечность, он нес под мышкой.

Оказание медицинской помощи потерпевшему обошлось в сто двадцать долларов.

Прощаясь с доктором, Аслан сказал, что чрезвычайно ему благодарен за все, кроме счета.

Вынужденная нетрудоспособность Джамбика внесла коррективы в стратегию оперативно-розыскных мероприятий.

Усадив коллегу за столик одного из открытых ресторанчиков на самой оживленной улице Плайа-де-лас-Америкас, дабы тот мог контролировать передвижение толпы, отслеживая в людском потоке появление искомого лица, Аслан отправился по многочисленным отелям юга острова, справляясь о мистере Володине – своем приятеле, проводящем отпуск на здешнем побережье.

Портье предъявлялся фотомонтаж, где на фоне нью-йоркских небоскребов виделись стоявшие в обнимку охотник и жертва. Туловище жертвы принадлежало низкорослому, толстому Джамбику, что, как с досадой уяснял Аслан, могло сбить служителей с толку и явиться значительной помехой в идентификации ими разыскиваемого.

Тем временем выведенный из строя морским ежом мафиозо, положив забинтованную ногу на свободный стул, цедил кружку за кружкой желтенькое пивко местного розлива и, борясь с отрыжкой, тупо разглядывал толпу, не представляя, каким образом сумеет осуществить преследование, появись объект в секторе доступного обзора.

Пару раз на примитивном английском Джамбик пытался вступить в контакт с подсаживавшимися за его столик туристками из Европы, но положительного развития контакт не получал: его принимали за местного калеку-испанца, терпеливо выжидающего залетную нимфоманку.

На закате третьего дня поисков Аслану наконец-таки повезло: в одном из убогих пансионов его категорически заверили, что интересующее сеньора лицо здесь побывало, причем в компании трех своих попутчиков, прибывших сюда на «мерседесе» с российскими номерами. Гости, аккуратно оплатив проживание, отбыли на ночной паром, направляющийся на соседний остров Фуэртевентура.

Восторга от подобной информации сыщики-мстители не испытали: предстояло нести новые траты, отправляясь в неведомую даль. Кроме того, Канарские острова, представлявшиеся микроскопическими пятнышками суши, где каждый человек на виду, на практике обернулись территорией с многомиллионным населением, городами и весями, скоростными автострадами и сотнями километров пляжной зоны, где в критической ситуации можно было вполне обрести ночлег. По крайней мере, чернокожие бомжи, перебравшиеся сюда непонятным образом из экваториальной Африки, не испытывали каких-либо видимых неудобств. В лесах росли вполне съедобные грибы, за бетонными ветрозащитными заборчиками теснилась банановая флора; обильные урожаи апельсинов, лимонов, яблок и помидоров никем не охранялись, и, будучи вегетарианцем, на Тенерифе можно было бы просуществовать, не имея ни гроша в кармане.