#Бояръ-Аниме. Кодекс Агента. Том 2 - Андрей Снегов

— Терпение, мой фиолетовый друг, терпение! — просит Алексей и подмигивает, раскручивая интригу. — Следуй за мной!

Он спускается в темный провал, и я направляюсь за ним, осторожно ступая по крошащимся каменным ступеням. Мы идем вниз по пологой лестнице и оказываемся в подземном лабиринте, освещаемом лишь рваным светом наших фонариков. Я оглядываю полутемный коридор и ощущаю себя вне времени и привычного пространства.

Нас окружает овеществленная история. Кирпичные стены и деревянные перекрытия потолка затянуты паутиной, из бронзовых канделябров торчат обгоревшие факелы, а каменный пол покрыт вековым слоем пыли. По центру вьется дорожка следов, ведущая в кромешную тьму.

Цесаревич — не такое уж и дерьмо, каким показался изначально! Под маской типичного аристо таится очень сложная личность, которая привлекает и отталкивает одновременно. С каждым новым разговором маска Алексея истончается, и он являет себя настоящего. Наследник хочет сблизиться и завоевать мое расположение. Парень постепенно открывается передо мной, но это меня не радует — я не понимаю причин, которые движут юным Романовым.

Наше взаимодействие становится сложным танцем, в котором мы оба пытаемся держаться в тени, лишь иногда являя друг другу отсветы истинной природы. Цесаревич не так прост, как кажется, и я невольно начинаю задавать себе вопросы о его роли в моей запутанной судьбе и мире аристо, где магия и интриги древних Великих Родов переплетаются в смертоносную ловчую сеть, предназначенную для таких выскочек как я.

Отношения с Алексеем Романовым становятся все более сложными и неоднозначными, даже опасными для меня, но, возможно, именно на этом минном поле я обнаружу ответы на вопросы, которые меня мучают. Цесаревич может оказаться ключом к сокровищницам знаний, таящих гораздо больше секретов, чем я могу себе представить.

— Пришли! — сообщает мне Алексей и направляет луч фонаря на очередную кирпичную стену, преградившую путь.

— Создатели тайного хода фантазией не отличались! — едко говорю я, глядя на открывающийся в полу люк.

— Добро пожаловать на волю! — торжественно произносит Цесаревич, поворачиваясь ко мне. — Нас ждет Пушкин — город моего детства!

Восторженный взгляд Романова снова делает его похожим на озорного мальчишку, и я не могу удержаться от улыбки.

— Это и есть твое сокровище? — спрашиваю я, кивая на темный прямоугольник.

— Да, — отвечает Алексей, помедлив пару секунд. — Пойдем.

Снова крошащиеся ступени под ногами, паутина над головой и полная неизвестность впереди. Вряд ли Цесаревич ведет меня в тщательно расставленную ловушку: будучи инициированным одаренным, он может убить меня одним лишь усилием воли, и висящий на груди Осколок Светлых не защитит.

Лестница сменяется небольшой плоской площадкой, а затем ведет нас вверх. Алексей нажимает на очередной кирпич, и люк над нашими головами со скрежетом открывается.

Я жадно вдыхаю вмиг посвежевший воздух и нетерпеливо смотрю вверх. Луч фонаря выхватывает бетонное перекрытие — мы снова оказались в коридоре. В отличие от предыдущих, он упирается в ржавую металлическую дверь.

Ее Алексей открывает, отодвинув ржавый металлический засов. Мы выходим в пыльный, захламленный склад. Вокруг высятся нагромождения поломанной мебели, кучи пожелтевших папок с документами и груды ржавых стеллажей.

— Угадай, где мы! — заговорщицки шепчет Алексей.

— Ума не приложу! — я пожимаю плечами.

— Отделение Тайного Сыска, а Бестужев знать не знает не только о ходе, но и о том, что он заканчивается в его вотчине, — довольно произносит Алексей.

Мы выходим в узкий полутемный коридор и, миновав его, оказываемся перед очередными дверьми, на этот раз деревянными. Сквозь узкие щели прорывается свет и свежий воздух. Рассохшиеся двери ведут на задний двор желтого двухэтажного особняка, указатель на торце которого сообщает, что мы оказались на улице Московской. Огороженный ржавым железным забором участок зарос травой и скрыт от посторонних глаз густым кустарником.

— Это похоже на переход из мира иллюзий в реальность, — говорит Цесаревич, задирает голову к небу и широко раскидывает руки. — Только здесь, за стенами царских дворцов и резиденций я чувствую настоящую свободу! Ты не представляешь, как однообразно мое существование! Урок за уроком, бал за балом, и разговоры, сплошь поверхностные и лживые! Искусство, политика и экономика — все утомительно и предсказуемо. Мне хочется уйти от всей этой пафосной роскоши, сбежать туда, где вокруг нет сотен охранников, слуг и придворных лизоблюдов!

— Среди блеска и роскоши наши души тускнеют от скуки, — глубокомысленно замечаю я и замолкаю.

Любая моя реплика сейчас прозвучит неискренне. Признаться, что я тоже узник золотой клетки? Сказать, что хочу снова оказаться приютским мальчишкой, не обремененным титулами, чей разум свободен от бесконечных размышлений о Темных, Светлых и Цветных? Исключено! Я не доверяю Цесаревичу, несмотря на все его дружеские подкаты.

— Нам пора возвращаться, пока охрана не хватилась, — задумчиво произносит Алексей. — Я должен успеть показать тебе то, ради чего сюда привел! И это не синее небо Петербурга!

Мы спускаемся обратно в подземный ход, и я, вдохнув затхлый запах подземелья, наконец, начинаю ощущать беспокойство. Этот побег из дворца — точно не ловушка, но он должен иметь некую цель, отличную от созерцания медленно дрейфующих по небу облаков.

Цесаревич останавливается и поворачивается ко мне. В желтом свете фонаря его лицо похоже на улыбающуюся безжизненную маску. Взгляд зеленых глаз фокусируется, и я отчетливо вижу в нем сомнения и неуверенность. Парень хочет что-то сообщить мне или показать, но колеблется.

— Сейчас я открою тебе свою главную тайну и, если ты меня выдашь… — черты лица Алексея становятся жестче, а в голосе звучит неприкрытая угроза.

— Ты во мне сомневаешься?

— Не сомневаюсь, а предупреждаю! — перебивает меня он. — Иди за мной!

Цесаревич решительно шагает вперед, я следую за ним и гадаю: что именно увижу. Воображение рисует странные картины — от потерянной библиотеки Ивана Темного до тайной подземной тюрьмы, в которой я окажусь после долгого взгляда в питерское небо, но реальность впечатляет гораздо больше.

Миновав еще несколько потайных дверей, механизм открытия которых я на всякий случай запомнил, мы оказываемся в большом полутемном квадратном зале с высоким потолком.

— Закрой глаза, — просит меня Цесаревич, и я едва сдерживаю захлестывающее меня истерическое веселье.

— Закрою, если не будешь меня целовать! — с усмешкой отвечаю я и смеживаю веки.

— Даже не надейся! — парирует Романов и идет вглубь зала.

В гробовой тишине подземелья шаги Алексея звучат особенно гулко. Они сопровождаются щелчками зажигалки и треском занимающегося огня — Романов зажигает закрепленные