Его тайна (СИ) - Лавдэй Лита

Точные, резкие, почти механические движения. Каждый понимал, что по правде является для другого лишь бледной копией желаемого. Единственно возможной заменой. А их секс — отчаянная попытка вдвоем сбежать от бесконечного ощущения одиночества…

Прошло не так много времени, прежде чем Эспер кончила, почти потеряв сознание от поглотившего ее удовольствия, но даже несколько минут желанного забвения в тот миг показались ей бесконечностью. Джаред излился внутрь минуту спустя, и громко застонав, плюхнулся на кровать рядом.

Немного отдышавшись, он повернулся к Эспер лицом.

— Ты восхитительна…

— И ты, — сонно прошептала она в ответ, и убрала пряди волос с лица парня, чтобы увидеть взгляд его темных глаз.

Джаред нежно отвел ладонь Эспер в сторону и поочередно поцеловал кончики ее пальцев, а затем просто сказал:

— Выключай свет.

Когда наступило утро, Грант, приняв душ, быстро испарился из ее спальни, но Эспер и не ждала иного. Следующие несколько недель ее напарник по несчастной и неразделенной любви внезапно появлялся вечером на пороге комнаты и также быстро исчезал с утра, но Эспер подобный расклад более чем устраивал. Порой она думала, что они с Джаредом похожи на разномастные плюшевые тапочки, в которых парень расхаживал по спальне. В форме кота и акулы. Оба левые. Родные их пары давно потерялись, но вместе они еще могли хоть как-то пригодиться друг другу.

А затем Джаред Грант уехал, устроившись на новую работу в какой-то заграничный университет. Ничего удивительного, ведь вампиры всегда ищут новых впечатлений, чтобы продолжать чувствовать себя живыми. Эспер хорошо знала печально-трагичную особенность проклятия их существования, но все равно поймала себя на непрошеной мысли, что ей все же чуточку жаль прощаться.

* * *

Год спустя

В комнате царил ураганный бардак. Эспер суматошно, почти не глядя, кидала вещи в чемодан. Через пару часов она улетала в Афины, чтобы встретиться там с какой-то местной ведьмой, адрес которой она прочла в ежедневнике Джессики.

Особого прогресса в их борьбе с приближающейся смертью не наблюдалось. Недавно прошел очередной день рождения Кэсси, который она больше не праздновала. После раскрытия своей тайны Джесс постоянно жила как на иголках, и яростно шипела на окружающих, словно отчаявшаяся, испуганная кошка. По настоятельному, почти ультимативному совету Эспер, она вместо вылазки за очередной сомнительной подсказкой все-таки решила съездить на пару недель в Сэнди Лэйк и навестить дочку.

Благодаря возрождению Ренато, за последние несколько лет Эспер и Джесс вновь сблизились. Может, в первые дни их отношения и были шиты белыми нитками, но затем что-то почти незаметно изменилось. Те редкие моменты, когда Джесс приезжала в Неаполь, они часто проводили рядом, и вскоре напряженность исчезла, и они стали дороги друг другу. Стали друзьями, хотя Джессика порой и пыталась заботиться о ней, как мать, что Эспер всеми силами стремилась игнорировать. Слишком странно ощущать материнскую заботу от женщины, в бывшего мужа которой она влюблена, да и никто не смог бы заменить Элен, но Эспер все же ясно видела, что чувства Джесс к ее отцу настоящие. Кэнделберн переживала не меньше, чем она сама, когда Ренато отправился на поиски Кверакора, но в тот момент даже их совместные усилия не смогли лишить Нэро одержимости возродить свой клан. Ренато неизменно оставался верен лишь себе.

С тех пор, разочарованный безуспешностью своей затеи, он возвращался в Неаполь уже три раза, но так до конца и не отказался от навязчивой идеи. А Эспер просто возненавидела таинственного некроманта. В какой-то момент она даже пожелала отыскать его сама, но в итоге решила скинуть со своих плеч лишний груз.

Магия всегда ищет гармонию и, возможно, к возрождению прилагается проклятие? Воскресший дух просто никогда не сможет найти покой и будет метаться по миру, вынужденный вести болезненное существование с чувством бесконечной незавершенности. Обреченный на жизнь, которую ведет теперь ее отец.

«Стоит ли тревожить души близких и обрекать их на проклятие, когда они давно уже мертвы и отомщены?» — Эспер считала, что нет, не стоит.

В последний месяц, после отъезда Джесс, она вдруг почувствовала себя по-настоящему уставшей ото всего круговорота скопившихся мыслей и проблем. Учеба в колледже и работа помощницей в академии уже давно отошли на второй план. Эспер ходила на занятия лишь когда желала развеяться. Может, вскоре ее и выгонят, но сейчас ведьме было поистине наплевать. Ни одна написанная ей картина, ни одно отреставрированное полотно или вылепленная скульптура не принесут никому весомой, ощутимой пользы. Гораздо важнее сдержать обещание данное Нику и сделать что-то для Кэсси.

Эспер занималась разработкой нового заклинания уже не первый год. Наверняка разгадка магической формулы плавала где-то на поверхности, но она упорно не могла ее разглядеть. Ей просто нужно было время… Ненадолго отвлечься, и, возможно, столь необходимое решение само придет ей в голову?

Когда Джессика уехала, Эспер не смогла долго сидеть без дела и единолично решила отравиться в Грецию, чтобы не терять драгоценные и стремительно ускользающие часы, минуты и секунды…

Джесс звала ее с собой в Сэнди Лэйк, но Эспер уже два года не видела и не слышала Ника и решила, что сейчас ей не стоит возвращаться. Где-то глубоко в душе прочно засел болезненный шип разочарования, причиняющий острую боль, стоило только ей хоть чуть-чуть вспомнить о любимом. Все дорогие памяти моменты, которые они когда-то разделили, стали одной сплошной незаживающей раной. Эспер сама толком не поняла, в какой момент противоречивый коктейль ее чувств превратился в токсичную обиду. Может быть, плохая черта досталась ей по наследству от отца?..

Винить других в своем одиночестве?.. Позволять преобладать уязвленной гордости и не предпринимать попыток что-либо изменить?.. Просто однажды позвонить Нику первой?..

Ведь его порой не хватало до ломоты в груди, до беззвучного крика, до бездонной пустоты. Ведь именно она уехала не попрощавшись. Именно она попросила забыть… Но Эспер каждый миг помнила весомую причину всех своих слов и поступков. И она ни капли не изменилась с тех пор, к прочей горечи. Порой, поддавшись приступу внезапной печали, Эспер думала, что вовсе ошиблась, поверив во взаимность их чувств. Но точно оставалась уверена — не со своей стороны. Потому как даже два года спустя, даже чувствуя нестираемую годами и расстоянием боль, она по-прежнему желала, чтобы Николас обрел свое счастье, хоть даже если не с ней.

* * *

Афины встретили ее столь редким для второй половины весны дождем. Воздух пах солью, а легкий ветерок доносил заманчивые ароматы местной еды и каких-то малиновых и белых цветов и пышно цветущих растений, служивших украшением древних узких улочек того квартала, где она оказалась.

Старинные разноцветные дома, мощенные камнем тротуары, аккуратные фонари… Город поразил ее своим уютом и красотой, и Эспер решила: нужно обязательно чуточку задержаться, чтобы сделать несколько акварельных этюдов, после запланированного визита к ведьме, разумеется.

Таксист высадил ее перед дверями маленького двухэтажного отеля. Ежедневник утверждал, что на Джессику Кэнделберн забронирован одноместный номер. После звонка Джесс, хозяйка без проблем поселила туда Эспер.

На этаже оказалось всего четыре спальни. Ей досталась небольшая, но светлая комнатка, в которой пахло свежепостиранными простынями и лавандой. Мебель аккуратная, но старая и немного потертая. В ванной комнате лишь душ и раковина, а крохотный балкончик выходил в цветущий сад.

Эспер вдруг подумала, что сама бы не выбрала такое жилье, даже если бы планировала остановиться в Афинах на сутки, но сейчас небрежная простота и уют ее вполне устраивали. Да и она не собиралась проводить в четырех стенах много времени, когда чарующие городские пейзажи и красота буйной весенней природы манили гулять с самого рассвета и вплоть до звездной ночи.