В твоей власти (СИ) - Мун Эми

Николь очень внимательно слушала внезапные откровения. Так мило… По сосредоточенно схмуреным бровям и треску бедного горшка в мужских пальцах было понятно, что Дарк нервничает.

— … и рад, что не получилось. Но и романтик из меня никакой. Вообще. Решил начать с банальностей. Вот.

Ей сунули горшочек с розой. Николь аккуратно перехватила нежное растение, пока смущенный оборотень не измял его в зеленую кашу. Тихонько расправила листики, погладила нежные бутоны.

— Знаешь, он, — ох, до чего же хорошо не думать об Оржевски как о родителе, — не любил «простые» цветочки. Вот если бы «идиотка-секретарша» выбрала не розу, а что-нибудь ядовитое или экзотическое… Но это — подарок очередной важной шишки. Нельзя просто так выкинуть. Да и кабинет надо оформлять согласно указке именитых дизайнеров. А рядом, я помню, он таки воткнул дифенбахию. Ее второе название — «немые розги». Рабов заставляли жевать стебель, и яд раздражал слизистую, вызывая отек. Несчастные задыхались.

Дарк нервно взлохматил волосы.

— Знал бы, затолкал ему в глотку весь вазон.

А она не смогла удержаться от тихого вздоха. Облегчение напополам с усталостью.

— Наверное, нельзя так…

— Можно. И если бы у меня оставалось время, растянул бы агонию в несколько часов. То, что творили ловцы с пленными оборотнями — нечеловеческая гнусность.

— Не только с ними.

Она до смерти будет помнить полные муки и ужаса глаза той девушки, которую истязали по приказу Оржевски, и темные давящие коридоры нижних строений, куда загнали оборотней.

— Не только, — Дарк осторожно накрыл ее ладонь своей лапищей. И Николь не стала отстраняться. — Надеюсь, его смерть потянет за собой другие. Таких же ублюдков, как он. Клэрис наверняка раздует грандиозный скандал из тех материалов, что удалось добыть.

Да уж. Не то слово. Уже страшно в Сеть лезть — там наверняка Армагеддон творится.

— Боюсь представить, что она придумала, — проворчала Николь, — в школе ее часто к директору таскали за шалости над засранцами, у которых от родительских денег мозги отказывали.

Дарк опять взлохматил волосы. Сжал ее руку чуть крепче и зачем-то накрыл второй.

— Так… а что на счет свидания, Карамелька? Знаю, вообще-то с него и надо было начинать, но… К-хм, может, ты хотя бы подумаешь?

Николь посмотрела на кустик в своих руках. Самый настоящий боевой трофей! Потом на оборотня, но для этого пришлось хорошо задрать голову. Дарк не отвел взгляд. И скрывать свое напряжение тоже не стал. Впервые за долгое время  ей предлагали выбор. Трудный для них обоих.

— Да, с этого надо было бы начать… — протянула, наблюдая, как густеет от волнения золото его глаз.  — Но подумать можно. И да, я беспокоилась. За волка.

По идеальным губам мазнула тень усмешки. Нервной и облегчённой.

— Он весьма польщен, Карамелька. А теперь пойдем. Думаю, Клэрис оснастила палату твоей мамы камерами. Повидаешься с ней.

Глава 26

Щелчки фотокамер стрекотали в ушах со скоростью пулеметной очереди, жужжание дронов над головой напоминало рассерженный рой ос, а острые взгляды — град пропитанных ядом стрел.

Среди них особенно выделялся один…

Николь искоса глянула на неподвижного Коллинза-Грина. Хорошо, что между ними несколько ярдов и кордон полицейских. Она готова была ручаться — сейчас несостоявшийся жених очень сожалеет, что не сделал из нее подопытного кролика после демонстрации своей лаборатории.

— Подтверждаете ли вы сказанные вами слова? — голос судьи звучал ровно и чуточку устало.

Пятичасовой процесс, тонны обвинений, яростная грызня адвокатов и грязь, грязь, грязь… Журналисты бились в экстазе.

— Подтверждаю.

Опять щелчки камер.

— Второй этап объявляется закрытым, — стук деревянного молотка поставил еще одну точку в многоточии «самого громкого процесса двадцать пятого века».

Николь позволила себе тихонько выдохнуть. Спина гудела от усталости и рубашка на спине наверняка вся мокрая.

Клэрис перекинулась парочкой фраз со своей командой и зацокала к ней. Грина увели под белы ручки, закованные в наручники. Даже его связи не помогли избежать камеры предварительного заключения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Прими кислый вид, — пробормотала девушка, передавая ей воду. Стоявшая на столе давно закончилась.

Могла бы не напоминать. Все пять часов Николь исправно отыгрывала роль жертвы. Огромные испуганные глаза, трогательная смесь страха и растерянности на лице. Теперь уроки актерского мастерства пришлись более чем к месту. После первого слушанья общественность взорвалась возмущением. В Сеть утекли данные об темных делишках Оржевски и Грина. И бедная, запертая в особняке дочка, выглядела настоящей жертвой.  А удачное покушение на подонка — торжеством справедливости.

О, с каким удовольствием Николь рушила безупречную репутацию семьи Оржевски. Старалась изо всех сил, и компания «Хантер» уже проломила дно — все мало-мальски умные люди спешно рвали связи и делали вид, что они с покойным мерзавцем одним воздухом дышать брезговали. И плевать на наследство. Гораздо дороже и нужнее сейчас был резонанс, наконец-то сдвинувший чашу весов в пользу оборотней.

Поправив костюм, Николь выбралась из своего убежища и пошла вслед за Клэрис, которая и представляла ее интересы в суде. Тяжелые створки дверей распахнулись, и на их головы обрушился многотонный водопад вопросов.

— Мисс Оржевски, прокомментируйте…

— …как вы относитесь?

— Связь с оборотнем?

— Несколько слов! Ответьте на вопрос!

— … что ваша мать, Элизабет Мироу…

Ее чуть не размазало по дорожке, но Клэрис с независимым видом вышагивала впереди, и это придавало сил. Николь высоко держала голову, но про кислый вид не забывала.

И только в мини-лете позволила себе выдохнуть и с тихим стоном распластаться на седушке.

О, господи… Как же не хватает Дарка. Подумать не могла, что будет скучать об этой сволочи мохнатой, но скучала.

Их закрутило в водоворот событий почти сразу. Дарк только сутки и отдохнул, а потом рванул в Стаю, дуэли устраивать. Попрощался самым подлым способом — оставив видео-сообщение.

«Не дуйся, Карамелька. В Стае будет жарко, не хочу, чтобы ты  видела это дерьмо. До встречи».

Оборотень выглядел безмятежно, а у нее возникло острое желание настучать по пустой голове чем-нибудь тяжелым. Воевать с простреленным плечом и бедром? Сумасшедший! Как Клэрис его вообще отпустила? Но девушка лишь пожала плечами и обмолвилась, что в няньки к «двум идиотам» не записывалась.

И, вполне возможно, Николь сорвалась бы следом, но... Но тут была ее мама.

Ох, когда в первый раз получилось увидеть ее, пусть через камеры… До сих пор слезы на глазах наворачиваются. А когда произошла реальная встреча, всего через три дня…

Николь часто-часто заморгала. Дура! Клэрис и так у виска крутит пальцем периодически. Ну и пусть! Тот момент, когда врач дал добро Николь никогда не забудет!

Они были похожи, как сестры. Замершая на больничной койке женщина  и она. А потом Николь почти ничего не помнила. Только родные объятья и нежный шепот «Все будет хорошо». Но пока маму не выписывали, а ей пришлось погрязнуть в судебных тяжбах. Так трудно…

— Ты хорошо справилась, — в тон ее мыслям хмыкнула Клэрис. — Такая милая, обиженная всеми лапуля — общественность  это любит. Так держать.

— Есть, мэм, — вяло усмехнулась Николь.

Подруга показушно закатила глаза. Образ строгой дамочки-адвоката с титановым стержнем вместо души — тоже маска. Которая, впрочем, очень крепко приросла к кукольному личику.

 «Родители тоже учили меня поведению на публике. Не такими варварскими методами, конечно. Они меня любили, — призналась в одном из долгих разговоров. — И мечтали о лучшей жизни. Для всех. Тебе наверняка казалось, что верхний Нью-Йорк — сборище отпетых мерзавцев, но это не так. Здесь тоже есть хорошие люди, очень хорошие».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И за короткое время Николь успела в этом убедиться. Может, дерьма было в разы больше, но свет в конце канализации стал не таким уж призрачным. К тому же добытые материалы из особняка Оржевски поставили всех на уши.