В полночном свете - Шеррилин Кеньон

— Зевс собирался убить ее в любом случае. Как ты говорил Персефоне, Лета не любила быть одна. Я подумал, что ей было бы приятно, если бы ты, по крайней мере, был рядом, когда она умрет. Она нуждалась в тебе.

Деймос был прав, но это никоим образом не облегчало боль Айдана.

— Спасибо, Демон. За все.

Он заметил сочувствие на лице бога, прежде чем тот оставил его.

Один-одинёшенек, Айдан стоял посреди гостиной, чувствуя себя опустошенным. Закрыв глаза, он мог ощутить здесь присутствие Леты. Услышать ее смех. Ее куртка все еще висела на дереве, где она ее и оставила.

Ощущая потребность быть ближе к Лете, он приблизился к дереву и прикоснулся к мягкой ткани куртки.

— Как бы я хотел вернуть тебя назад, Лета. Если бы мое желание сбылось, то я бы позаботился о тебе лучше, чем кто-либо другой.

А если бы желания были лошадьми, то даже нищие ездили бы верхом.[44]

Айдан вытащил из кармана куртки шапочку и поднес ее к носу. Она еще хранила запах Леты, и это вызвало еще один поток горьких слез, от которых стеснило грудь. Айдан подошел к каминной полке, на которой в рамках стояли фотографии Донни, Хизер и Рональда. Одну за другой Айдан собрал их и бросил в огонь, где стекло нагрелось и расплавилось, а снимки обратились в пепел.

Единственная фотография, которую он оставил, — с изображением его родителей. Рядом Айдан положил вязаную шапочку Леты и отступил. Да. Это — его семья, и только они заслужили честь находиться на этой полке.

Айдан услышал стук в дверь. Он посмотрел на часы… едва перевалило за полдень. И тут Айдан вспомнил, что сегодня Сочельник.

— Лета? — выдохнул он, откидывая одеяло и бросаясь к парадной двери. Из одежды на нем были только свободные зеленые боксеры. Когда Айдан открыл дверь, то на пороге его встретили Мори и его жена с небольшим чемоданом.

Ширли обвела его тело голодным и изумлённым взглядом.

— Я знаю, что для тебя, Мор, это ничего не значит, но это зрелище стоило того, чтобы сесть в самолет и притащиться в это богом забытое место. Спасибо!

Мори закатил глаза, затем протиснулся мимо жены и вошел в дом.

— Счастливого Рождества, Айдан.

Он отступил и позволил Ширли войти следом за мужем, а затем закрыл дверь.

— Что вы здесь делаете?

Только он закрыл дверь, как снова раздался стук. Нахмурившись, Айдан увидел на крыльце Терезу и Роберта, держащих небольшую елочку.

Он нанял Роберта на должность своего менеджера за две недели до того, как Донни начал его шантажировать. Тереза — миниатюрная и невысокая шатенка с яркими голубыми глазами — была его агентом по рекламе.

— Я повторюсь, но, без обид, что вы здесь делаете?

— Мы не могли допустить, чтобы ты провел еще одно Рождество в одиночестве, — ответил Роберт. — Мори позвонил и спросил, сможем ли мы приехать в Сочельник и накормить тебя приличной едой, и мы согласились. Это — время, когда понимаешь, что в этом мире есть люди, которые действительно тебя любят, Айдан.

До того как Лета вошла в его жизнь, он выставил бы их из своего дома и захлопнул за ними дверь.

Сегодня же они были желанными гостями.

— Проходите. Позвольте мне отлучиться и надеть что-нибудь.

— Не знаю, нужно ли, — произнесла Тереза со смехом. — Мне нравится твой рождественский костюм.

Ширли засмеялась:

— Ты хочешь сказать костюм Адама, не так ли?

Тереза поставила елку в углу около камина.

— Я бы предпочла это, но он одет в праздничный зеленый. Так что Рождественский костюм.

Айдан улыбнулся, прежде чем уйти в свою спальню и надеть джинсы и свитер. Когда он вернулся, Ширли разливала всем эгног,[45] в то время как Роберт и Мори украшали елку мишурой, а Тереза на кухне разворачивала ветчину «HoneyBaked».

Он был поражен их действиями.

— Слушайте, вам не обязательно делать все это. Я знаю, что у каждого из вас есть семьи, с которыми бы вы охотнее провели время.

Роберт усмехнулся.

— Твоя ворчливая задница или моя тетя Коко — клептоманка, которая вечно тибрит серебро, незаметно заныкивая его в сумочку, когда никто не видит,… сложный выбор, приятель.

Тереза его попрекнула.

— Айдан, ты тоже наша семья. И, думаю, что в этом году ты нуждаешься в нас больше, чем они.

Она понятия не имела, насколько верны были ее слова.

— Спасибо, ребята.

Роберт широко улыбнулся.

— Посмотрим, как ты будешь благодарить нас, если мы спалим твой дом дотла этими рождественскими огнями.

Айдан засмеялся и взял врученный ему Ширли стакан эгнога.

— За Айдана, — бодро провозгласила она, — что напомнило мне про старый тост, часто повторяемый моим дедушкой.

— Что за тост? — спросил Айдан.

— Всех, кто дорог мне, поздравить буду рад,

Остальные же пускай проваливают в ад.

— За нас, — произнес Мори и поднял свой бокал.

Роберт согласился.

— Прямо в точку.

Айдан кивнул.

— Да. Мне следует запомнить это.

— Уверен, что так и будет.

Айдан сделал глоток, а затем кое-что осознал.

— У меня нет для вас подарков.

Мори усмехнулся.

— Не бери в голову. Ты здесь с нами, и это — лучший подарок любому из нас. Мы действительно здесь ради тебя, Айдан. Не потому что ты платишь нам, а потому что мы на самом деле переживаем за тебя.

И впервые за долгие годы он поверил этому.

— Спасибо. Всем вам. — Затем Айдан поднял глаза на потолок и туда тоже шепнул «спасибо», надеясь, что каким-либо образом его слова дойдут до Леты. Он был уверен, что она приложила к этому руку.

День пролетел незаметно. Тереза разогрела еду, которую принесла с собой, и вся компания приступила к праздничному обеду, состоявшему из ветчины, картофеля и зеленых бобов под соусом. А на десерт они полакомились ореховым пирогом. Рождественские праздники, которые за свою жизнь Айдан отметил, подобно этому, — традиционно, по-семейному, — он мог сосчитать по пальцам одной руки. И ни один из них и близко не был таким особенным, как этот. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, и его гости отправились по домам.

Айдан стоял на крыльце, наблюдая за их отъездом. На сердце у него было легко как никогда прежде. Улыбаясь, он вытащил мобильник и набрал номер Мори, который ответил после первого же гудка.

— Мы что-то забыли?

— В понедельник можешь позвонить в студию. Я согласен на эту роль.

— Ты разыгрываешь меня?

— Нет, Мори. Я не шучу. Я сделаю это.

Взятый на прокат таун-кар[46] остановился на дороге, и из окна машины высунулся Мори, чтобы взглянуть на Айдана. Он убрал телефон от уха.