Эльванор (СИ) - "A. Achell"

Лишер смерила ее тяжелым взглядом, после чего отвернулась, вздохнув:

— Не знаю… — Вы такие жалкие, — наконец подала голос Арла. Ее шаги пронеслись вдоль мокрых стен, отражаясь гулким эхом. Она остановилась напротив Лишер. — Всегда и во всем полагаетесь на свою Лорафим, но оказавшись без ее опеки, совсем ничего из себя не представляете! — Хоть Арла говорила, подразумевая их всех, обращалась она к одной только Лишер. Та спокойно выдержала ее взгляд. — Интересно, как справится Биара, лишившись поддержки своих прихвостней? — Ты поступила очень неразумно.

Никс пробрала дрожь от сочувствия, прозвучавшего в этой фразе. Словно в подтверждение, сожаление Лишер окутало ее, перемешавшись с гневом и обидой, исходившими от Арлы.

— Помоги нам! — охрипшим голосом произнесла Никс, глядя на рыжую. — Еще не поздно все исправить! Чтоб избавиться от влияния Биары, не обязательно примыкать к Аалналор и подставлять нас. Ты могла бы… — О нет, Никс, — перебила Арла. — Ты не так меня поняла. Я не хочу уйти от Биары — я хочу отплатить ей за то, что она сделала со мной! За все пренебрежение, за все издевки! Я не никому позволю так с собой обращаться!.. — Ты ничем не лучше, раз готова пожертвовать нами ради своей мести.

Арла хотела ответить, но ее прервали шаги со стороны решетки, преграждавшей туннель. Всмотревшись, Никс разглядела прямоугольный проем, замкнутый на толстый замок с обратной стороны. Появились две тени, одна из которых тут же принялась возиться с дверью. Вторая была низкого роста и невообразимо хрупкого телосложения, благодаря которому все смогли безошибочно узнать его владелицу: Аалналор ми Веннейро явилась собственной персоной.

Кея стояла подле нее. В отсвете телефона, с которого женщина считывала текст, строгое лицо казалось гротескным.

— Занмир пишет, что Лорафим покинула редакцию, — негромко доложила она, не отрываясь от экрана. — В компании незнакомца, лица которого не удалось разглядеть. Брат не упускает их из виду. — Составь ему компанию, — холодно приказала Веннейро. — Помни, что вначале вы должны с ней договориться, а если что-то пойдет не по плану, то перейти к действию — никто не должен ничего увидеть или заподозрить.

Она изучила каждого пленника внимательным взглядом.

— Где толстяк? — Мы не сумели его обнаружить, но вряд ли это будет проблемой — все равно он бесполезен.

Аалналор поджала губы. Жестом руки она отпустила помощницу, пройдя между связанными пленниками. Лишер следила за ней со страхом в глазах, Корриан — с недоразумением. Никс не была до конца уверена в том, что чувствует к наследнице Веннейро. Следуя новоприобретенной привычке, она потянулась к ее эмоциям, но, как и в случае с Биарой, наткнулась на глухую стену.

— Ты ответственна за кражу письма из моего кабинета, — проронила женщина, остановившись напротив Лишер. — Из-за тебя Энкрипиум — наследие моих предков — оказался в руках Лорафим. Кажется, я начинаю понимать ход ее мыслей: обладать союзниками вроде вас, пускай даже столь слабыми, бывает полезно. Пора разыграть эту карту и воспользоваться вами против нее же.

Ко всеобщему удивлению, Лишер разразилась приглушенным смехом.

— Биара не отдаст Энкрипиум и не придет никого спасать — она ничем не поступится ради нас, уж поверь! Ты серьезно просчиталась, Аалналор.

Ей было очень больно от искренности своих же слов: Лишер знала как никто, что Биара не станет ради них чем-то жертвовать.

— Правда, — легко согласилась Веннейро, ничуть не смутившись. — Она не придет за вами — только за ней, — и она кивком указала на молчавшую до сих пор Никс. — Арла сообщила, что Биара нуждается в девчонке намного больше, чем в вас, а значит, ее сохранность важна.

Никс поежилась от пронзительного взгляда голубых глаз, что едва ли не сияли в полумраке туннелей. Впрочем, пока бояться нечего — Аалналор быстро утратила к ней интерес, вновь повернувшись к Лишер. Она элегантно повела кистью левой руки, и от стен оторвались капли влаги, неспешно плывя по воздуху.

— Отец говорил, что пренебрежение нельзя спускать с рук, — задумчиво проговорила Аалналор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В ответ на неуловимое движение ее пальцев, капли вытянулись, приобретя форму тонких игл. Повинуясь команде, они устремились к Лишер, впившись вокруг оголенных участков кожи: лица, шеи, плеч. Женщина болезненно вскрикнула. Никс затаила дыхание, Корриан напрягся.

— Арла сказала, что ты самая преданная в отношении Лорафим. Любопытно узнать, где лежит черта твоей лояльности. Скажи, где она хранит мой свиток и все свои записи?..

Лишер зажмурилась, крепко сжав губы. Прозрачные иглы проникли еще глубже, заставив дыхание участиться от боли. Будь освещение лучше, остальные смогли бы увидеть выступившие капли крови, что мгновенно смешались с водой.

— Не тронь ее! — выкрикнул Корриан, забившись в путах.

Его переполняла паника, тяжестью навалившись на сознание Никс. Больнее было лишь испытывать ужас, что разрывал душу Лишер. Девушка глубоко вдохнула, попытавшись отгородиться от чужих эмоций.

— Где Биара прячет свои записи? Как только я получу ответ, пытка прекратится.

Лишер стоически молчала. Иглы погрузились еще глубже.

— Редакция! — выпалил Корриан. — Она держит все документы в редакции! У нее есть потайная комната в кабинете, я видел мельком! Именно там хранится все, чем Биара дорожит! — Зачем хранить их в таком доступном месте? — недоверчиво переспросила Аалналор, не спеша убирать иглы. — Она считает, что оно самое безопасное! В редакции всегда находятся ее подчиненные, в том числе Сибио. — Пожалуй, в этом есть смысл.

Иглы распались, приняв форму воды, что тут же стекла с кожи Лишер, растворившись на одежде. Женщина судорожно выдохнула, опустив взгляд. Лишь Никс узнала о том, что поступок Корриана ее огорчил.

Сибио шевельнулся. Аалналор оставила Лишер, приблизившись к нему.

— А вот и сторожевой пес очнулся, — проговорила она, изучая его. — Вижу, тебе крепко досталось… Тем лучше.

Он поднял отрешенный взгляд. Увидев его лицо целиком, Никс задрожала: оно было сплошь в синяках и кровоподтеках, отекшее и разбитое. Один глаз показался ей слишком бледным — намного бледнее, чем второй.

Узнав напротив очертания Аалналор, Сибио рванулся к ней, но тут же со стоном повалился обратно. Тогда он попытался пошевелить руками.

— Зря стараешься, — прокомментировала Веннейро, отстраненно за ним наблюдая. — Мы знаем, что ты не способен плести ловушки, когда пальцы остаются неподвижны — поэтому пришлось связать тебя с двойным усердием. — Мразь! — с ненавистью выплюнул Сибио. — Грязная озерная шлюха!

Аалналор устало вздохнула, присев на колено. Одна ее рука напряглась, сжав воздух. Мужчина мгновенно умолк, болезненно скрючившись.

— Все недооценивают угрозу обезвоживания, — произнесла она так, будто читала лекцию перед аудиторией. На лице Сибио проступил пот. — Весьма неосмотрительно, ведь вода — суть нашего существования. Ни огонь, ни земля, ни воздух не способны дать столько власти над жизнью, сколько дает вода. Именно поэтому род Веннейро всегда был лучшим, сильнейшим и достойнейшим.

Она отвела ладонь, вырвав из уст мужчины болезненный стон. На его коже проступало все больше влаги.

— Стерва! — сумел выдавить Сибио, завалившись на бок.

Пленники сочувственно скривились и отвели взгляды, не в силах наблюдать за пыткой. Хоть все они не любили Паука, никто не мог желать ему подобного. Аалналор смотрела безразлично, и одна только Арла упивалась происходящим, голодными глазами наблюдая за мучениями Сибио.

— Раньше многие дети умирали от обезвоживания, — продолжила Веннейро. — И никто не знал, что их можно было спасти с помощью того, что всегда имелось в избытке. Я могу осушить тебя до последней капли — скажи, разве огненные фокусы Лорафим достойны того, чтоб их сравнивали с подобной силой? Где она сейчас, когда ты — все вы — так нуждаетесь в ее помощи? Придет ли она вас спасать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сибио не ответил. Он более не стонал и только изредка вздрагивал. От вида того, как постепенно намокает его одежда, у Никс кровь стыла в жилах. Хотелось сделать все, что угодно, лишь бы прекратить тот ужас, что происходил у нее на глазах…