Беглец - Тимур Рымжанов

финансово заинтересованных лиц, которые станут ответственны за объединение производств и за выполнение государственного заказа. Обеспечение армии должно быть на высшем уровне. Это непреложная истина. Но что случится со всей этой, корпорацией, назовем ее так, когда государственный заказ будет выполнен? Я скажу вам что будет. Будет очень обогатившаяся группа лиц, будут переполненные товаром склады, и будут тысячи безработных, которые потеряли место в артелях, и через какое-то время потерявшие место и на больших производствах. Я ничего не имею против того, чтобы купеческая гильдия, интересы которой, как я понимаю, тут и представляет докладчик, обогатилась. Но не за счет же граждан империи, которые в результате этой аферы, а по-другому не назвать это предложение, останутся без работы. Аристократы, по закону, могут иметь только половину дохода от финансовых сделок на рынке. Задача аристократов поддерживать порядок и благополучие на вверенных им территориях. А у купцов, такой ответственности нет. Их цель прибыль, и за чей счет она будет получена, для них значения не имеет. Это очень опасная тенденция, господа. Я знаю, что помимо финансового благополучия, дворяне должны следить еще и за родовой честью. Что является краеугольным камнем основы империи. О чести купцов мы знаем лишь то, что они держат свое слово или были замечены в махинациях. Я знаю бедных, но честных дворян. Но, простите меня, я не знаю ни одного честного и богатого купца. Ни в коем случае не настаиваю, на своем мнении, но рекомендовал бы советникам императора, министрам, и военным чиновникам еще раз рассмотреть с особой тщательностью это предложение об объединении производств. Что бы в тот момент, когда на улицах городов империи появятся тысячи безработных, я бы не стал напоминать свои слова, начиная их фразой — «А я же вам говорил!».

Как я и ожидал, мнения в зале разделились. Надеюсь, что император, которого я считал совсем не глупым человеком, понял мой намек, и еще раз прогонит всю эту шайку-лейку, через свои аудиенции с моей короной на голове. Жаль, конечно, что приходится валить такие мелкие проблемы на правителя. Но для того я корону ему и сделал, чтоб тот подчистил свое окружение.

К концу дня я совсем было слился и не стал участвовать в некоторых заседаниях, хотел сослаться на недомогание и сбежать, но в какой-то момент увидел, что в зал заседания где присутствовал и император, привезли шестерых заключенных. Я бы и не обратил внимания, но привычка изучать ауры людей, позволила мне выяснить, что все они были магами. Подойдя к Алаю, и испросив разъяснений по поводу происходящего, узнал, что с некоторых пор, а точнее уже лет десять как, судьбу провинившихся магов решает не гражданский суд, а именно совет коллегии. Мне стало это интересно, и я тут же проследовал в зал, сразу за конвоем.

Четверо мужчин и две женщины. Все уровнем не ниже мастера. Их держали в железных кандалах с нанесенными магическими знаками и печатями, блокирующими силу. Болезненное испытание надо думать, когда силы не пополняются, а тратятся с утроенной скоростью. Не понятно, как еще на ногах держатся, бедняги. Я сел просто наблюдателем. Принимать решение не имел права. Но послушать было очень интересно. Трех магов обвиняли в содействии темному иерарху. Бред редкостный, похоже, их просто сливали. Доказательств не было, но были свидетели, показания которых, хоть и путанные, суд магов принял. Вердикт- смертная казнь. Вот как. Точно решили избавиться от неугодных. Остались две женщины и молодой парень, здоровенный детина, больше похожий на крестьянина нежели на мага. Оказался маг земли и неслабый, но плохо обученный. Обвинен в провоцировании землетрясения и оползне с множественными жертвами. Парня подставлял кто-то из конкурентов или недоброжелателей. Приговор — пять лет каторги. Да что же это за судилище такое. Я-то вижу, что они не виновны! Мага на каторгу! Это все равно что микроскопом гвозди заколачивать! Женщинам досталась классика жанра в лучших традициях инквизиции моего мира. Обвинение в порче, в смерти роженицы, в производстве запрещенных зелий и ядов. Одна из женщин была алхимик, уж не знаю насколько талантливый, а вторая, совсем молоденькая лет двадцати трех, маг жизни, на уровне ученика, но с неплохим потенциалом. Приговор — все те же рудники. На мой взгляд, такие приговоры — просто растрата драгоценных ресурсов. Я ждал удобного момента, чтобы как-то повлиять на ситуацию. Уже даже прикинул вариант, как найти встречи с императором, чтобы решить судьбу этих несчастных.

— Кто из присутствующих хочет выступить в защиту обвиняемых? — спросил Верховный маг, когда все приговоры был уже озвучены.

— Позволите? — поинтересовался я, взглянув в сторону императора.

— Да, господин Дидар, — согласился Ваттан, — прошу вас.

— Уважаемый совет, ваше императорское величество, — начал я свою короткую речь, — в моей речи не будет защиты, прошу меня простить, но позвольте высказать некоторое суждение. Я ни на минуту не позволил себе усомниться в честности и открытости судебного процесса. Были предоставлены доказательства и показания свидетелей. Я прожил долгую жизнь и поверьте, в ней было немало ошибок и проигрышей, но были и успехи, и победы. На мой взгляд, никто из нас не застрахован от ошибок. Подсудимые виновны, без всяких сомнений. Но смертная казнь, пусть и не очень сильных, но все же обученных магов, согласитесь, кажется каким-то транжирством. И признаться честно, на каменоломне есть все шансы, что они осознают свои ошибки, но в чем смысл такого осознания, если выживает один из дести каторжан.

— Что вы хотите сказать господин Архимаг?

— Коль уж вердикт вынесен, я бы предложил купить этих осужденных.

— Но позвольте, господин Дидар, зачем вам каторжане⁉

— Их будет не жалко отправить в пустыню Кирак. Выполнят поручение — хорошо. Погибнут — не жалко. А услуги палача и упущенную выгоду каменоломни за их труд я компенсирую, и даже оплачу судебные издержки. Посудите сами, господа, не отправлять же мне в пустыню моих несчастных баронов, которые ни в чем пока не провинились.

Я заметил, что Ваттан сдерживая улыбку, украдкой взглянул на императора. Импратор Харув в свою очередь еле заметно кивнул в знак согласия.

— Уж лучше бы смертная казнь, — заявил Ваттан глядя на подсудимых с необычайной, но наигранной жалостью.

Осужденные смотрели на меня как на изувера, который готовил несчастных к изощренной экзекуции. Проще говоря они были на сто процентов уверены, что мерзкий некромант не просто их казнит, а с особой жестокостью. Потом воскресит и опять казнит, и так до