Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев

«Петр Семенович Ванновский, выслушав мой подробный доклад об исполненной командировке на Босфор, одобрил выводы, а 5 мая сказал, что моя работа уже доложена государю, который поручил благодарить меня. Более ничего Петр Семенович не прибавил. По-видимому, то, что государь видел в Севастополе по морской и сухопутным частям, убедило его в нашей неготовности для выполнения десантной операции в сколько-нибудь серьезных размерах».

Очевидно, что операция Главного штаба по рекогносцировке Босфорского побережья является уникальной, не имеющей аналогов в практике отечественной военной разведки прежде всего по факторам должностного положения, чина офицера, ее осуществившего, и отсутствия какой-либо надежной легенды для оперативного прикрытия исполнителя. Посылать действующего генерала, к тому же «засвеченного» два года назад на военных маневрах во Франции, с разведывательной миссией под видом купца, то есть фактически нелегала во враждебную страну-колоссальный риск с возможными в случае провала непоправимыми последствиями для армии и государства.

Куропаткин в силу выполняемых обязанностей в Военном министерстве был носителем секретов особой государственной важности. В случае разоблачения и ареста турки церемониться бы не стали и, без всякого сомнения, смогли бы приложить все усилия для того, чтобы развязать язык русскому шпиону.

Очевидно, что для Ванновского и Обручева все вероятные и действительные риски перевесила важность подготовительной работы по рекогносцировке плацдарма для высадки десанта на Босфоре и своевременность доклада императору; помимо описания местности крайне важной становилась ее ОЦЕНКА на месте с позиции не просто топографа, а военачальника, то есть на первое место выходила ГОЛОВА исполнителя, его способность отработать концептуально на уровне воплощения замысла десантной операции в конкретные действия армии и флота на месте.

Позднее Куропаткин в работе «Задачи русской армии» назовет место проведения рекогносцировки и выбранного плацдарма для высадки российских войск «ключом к проливам», способным решить все проблемы обороноспособности черноморского побережья страны, как альтернатива дорогущему созданию и содержанию Черноморского флота.

За успехи в разведывании береговой линии обороны турецких войск на Босфоре в 1886 году генерал-майор Куропаткин удостоится ордена Святой Анны I степени.

Академия

Службу в Главном штабе Куропаткин сочетает с профессорско-преподавательской и педагогической деятельностью в Николаевской Академии генерального штаба, а также с плодотворной научно-исследовательской работой.

В 1885 году опубликованы два его произведения: военно-историческая монография «Действия отрядов генерала Скобелева в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов. Ловча и Плевна. Ч. 1–2» и специфическая, предназначенная для расширения кругозора пехотных командиров брошюра «Артиллерийские вопросы».

В «Артиллерийских вопросах» автором на основе опыта войны высказывается любопытная мысль, больше относящаяся к области военной психологии, но крайне примечательная для руководства войсками любого уровня в условиях огневого воздействия противника:

«Войска отступают без приказания не потому, что по числу своему не могут держаться (или продолжать наступать) и не столько по тем потерям, которые они понесли, сколько от страха перед такими потерями, которые их ожидают. Чем время, в которое нанесены потери, относительно меньше, тем опасность ожидаемых еще потерь представляется большей. Так, во многих случаях батальон, потерявший в течение многих часов боя 200 человек, представит больше шансов, что он удержится на позиции при ее атаке, чем батальон, потерявший, например, 50 человек, но в течение всего нескольких минут».

В Академии Генштаба Алексей Николаевич по предмету военной статистики заменил самого Обручева, оставившего кафедру ввиду катастрофической нехватки времени и полностью сосредоточившегося на руководстве Главным штабом. Справедливости ради надо отметить, что равноценной замены не случилось и достичь высочайшего теоретического и методического уровня, заданного Обручевым на кафедре, на академической конференции, глубины и доходчивости изложения учебного материала, его репутации и авторитета среди коллег и слушателей, как видного военного теоретика и маститого профессора, Куропаткину так и не удалось.

Однажды приключилась неприятная история, ставшая достоянием широких кругов столичного офицерского корпуса.

В 1887 году на ежегодном званом обеде административного и профессорско-преподавательского состава, а также слушателей Николаевской Академии генерального штаба ее начальник генерал Драгомиров, и в нормальном-то состоянии весьма несдержанный на язык и зловредный в персональных оценках, изрядно подвыпив, позволил себе не в тему, в недозволенной форме оскорбительно высказаться об отдельных качествах покойного Скобелева.

Куропаткин, присутствовавший на мероприятии как адъюнкт-профессор по кафедре военной статистики, сдержаться необходимым не посчитал, прилюдно резко одернул Драгомирова, тем самым публично защитив честь своего старшего боевого товарища, друга и командира.

Неприятный с точки зрения офицерской этики и соблюдения субординации инцидент получил огласку, во избежание более громкого скандала Куропаткину мягко порекомендовали оставить работу в академии, что он и сделал, хотя востребованность его в качестве преподавателя себя не исчерпала. Зимой 1887–1888 годов его привлекли к чтению лекций по военному искусству и военной статистике в штабе Петербургского военного округа.

Через год с небольшим из Петербурга от греха подальше переведут и слабо контролирующего эмоции, бесцеремонного Драгомирова, поручив ему командование войсками Киевского военного округа. Очевидно, руководители Военного министерства решили и смогли убедить императора в том, что все-таки формирование благоприятной атмосферы в академической офицерской среде предполагает идущую от первого лица учебного заведения ЗАДАННОСТЬ более интеллигентной манеры общения между коллегами в погонах, независимо от званий, чинов, должностей, возраста и неудовлетворенных амбиций.

Мозг армии – III

Загрузка по службе в министерстве предполагала соблюдение определенного календарного графика и общего распорядка дня.

Куропаткин отмечал особенности работы в центральном аппарате военного ведомства:

«Проводя летние месяцы в поездках с целью ознакомления с различными районами Западных пограничных округов и участия в занятиях войск, я все зимы во время службы в Главном штабе проводил в Петербурге, работая в Главном штабе ежедневно, часто и в праздничные дни, от 10 часов утра до 4 часов пополудни. Я отвлекался от работы только по требованиям Обручева или для участия в разных комиссиях».

Летом 1887 года он вновь, как и в 1885-м, присутствует в качестве наблюдателя на совместных маневрах Одесского военного округа и Черноморского флота. Тематика учений не изменилась – отработка слаженности войск при береговой обороне и проведении морских десантных операций.

Число различных совещательных и инспекторских органов, где присутствует Куропаткин, множится год от года – компетентного специалиста хотят видеть в своем составе все ответственные руководители, его экспертное мнение ценят, а зная близость к военному министру и начальнику Главного штаба, стремятся заручиться поддержкой для лоббирования узковедомственных интересов. В 1888 году Куропаткин включен в состав комиссии по пересмотру положения о хозяйстве в артиллерийских батареях и для всесторонней разработки вопросов, касающихся минной и береговой обороны страны в Балтийском регионе.