Академия Крылатых, или В пекло тебя, дракон! (СИ) - Удалова Юлия

– Аэлмар сказал, что Черный Бор – одна большая ловушка… – задумчиво проговорила я и машинально потянулась еще за одним мармеладом. – Интересно, на кого?

Занятные мармеладки какие… Вкус такой странный. Сладкий такой, но в то же время горький. Забавно.

– Да известно на кого, – пожал плечами Пав. – На плевр этих богопротивных, конечно. Древний он, как не знаю что, со столетней войны еще остался, этими самыми ловушками нашпигованный.

– Раз он так опасен, почему его не размагичат? – удивилась я, напрочь забыв про все запасы мармелада на свете. – Сколько времени с войны той прошло, плевры давно уничтожены. А тут все-таки академия рядом, студенты, все такое…

– Ни разу, – ухмыльнулся эльф. – Вот сколько я здесь комендантом служу, ни разу в Бор ни один самый разнесчастный студентишко не сунулся. Ни ради забавы, ни любопытства для. Потому что сказано ­– не ходи туда, живым не выйдешь. Дураков нет!

– Ага, нет, – кивнула я, вспомнив, как весело и беззаботно шла по Бору. – И все-таки, почему б его не обезопасить? Лучше б так, правильнее было…

– Я-то откуда знаю? Я вообще-то не высшее руководство! – капризно воскликнул эльф и отправил в рот пирожное с вишенкой.

Самое удивительное, что, несмотря на внушительный размер десерта, у него это получилось сделать с таким изяществом, что ему этикет надо было б преподавать в академии, а не на ниве комендантства подвизаться.

Тема Черного Бора явно не была у Павиана популярной, но я хорошо знала, что ему точно зайдет.

И со вздохом выложила перед эльфом карикатуру.

– Прелесть какая! – восхитился комендант, с удовольствием разглядывая лист. – Злободневненько так. Ироничненько.

– Ага. И Сурия здесь удивительно напоминает шарж, который ты нарисовал, когда мы за ней в ванной подглядывали, – заметила я. – А я – в национальном лепреконском костюме. Помимо Аэлмара, только ты меня в нем видел. Но я что-то сильно сомневаюсь, что это он…

– Ты это… что… – комендант аж кофе поперхнулся и вскричал, картинно бухнув чашку о стол. – Меня что ли, обвиняешь? Полагаешь… я это сделал?  

Вообще-то парой минут раньше я не полагала. Как-то и не задумывалась. Но чисто на автомате вот сказала и – как-то все удивительно вдруг сложилось. И непомерный пафос в голосе эльфа тоже… был как-то подозрителен.

– К Брюнгильде таскался? – все больше распалялся Павиан. – Просил ее литографию оттиснуть? Да ты бредишь, дриада, либо белены объелась! Я библиотеку за километр обхожу, если ты не знала!

Его пламенная речь требовала некоторых уточнений. Брюнгильда Брюн была библиотекаршей по роду своей деятельности и нагессой по роду. Мне ее видеть не приходилось ни разу, ибо я, откровенно скажем, не любительница библиотек и вообще книжек. Сколько бедных деревьев на них пускают – это ж жуть, что такое!

Из горьких сетований Павиана я знала, что Брюнгильда влюблена в него самой что ни на есть чистой, светлой и самоотверженной любовью. Раньше она даже преследовала его, и (это я уже слышала от девочек с моего курса) как-то даже похитила, опутав всеми своими кольцами. Чем закончилось это вынужденное свидание, Павиан делиться не спешил, но библиотеки боялся, как огня.

Единственное, что во все это как-то не вписывалось, это литография. При чем здесь эта карикатура и библиотека?

– При том! – буркнул обиженный комендант, но потом все-таки соизволил объяснить. – Вот этот листочек, который ты держишь в руках, называется литография – оттиск магии на металлической бумаге. Сделан при помощи специального аппарата – литографа. Что-то вроде рисунка… В общем, очень устарелая штука, такими уже никто не пользуется, современные достижения магии позволяют переносить картинку прямо на лист бумаги. Или можно просто заказать у художественных магов акварель, партрет или что там тебе надо. Литографы – пережиток прошлого. И один такой как раз стоит в библиотеке, прямо со дня основания, по-моему… Брюнгильда его обожает, и два раза на дню стирает с него пыль. Не знаю, почему Готени не избавится, от этого динозавра несчастного. Так же как и от Брюнгильды, прибери ее Повелитель Природы в свой чертог… Она ж древняя, как не знаю, кто! Основание академии должна помнить, по-любому. А я – вечно молодой! Разве она мне пара?

Далее эльф пустился в призывание таких кар на голову несчастной нагесса, что мне ее жалко сделалось. И еще и пришлось извиняться за свои «гнусные», «порочащие», «мерзкие» и «подлые» подозрения.

В ходе принятия этих извинений Павиан зашел как-то совсем далеко. Немного опомнившись, я обнаружила себя сидящей у эльфа на коленях.

Эм… Что? Как?! Я вообще-то порядочная фэссарина, а не…

Какая-то другая Хэллия (вовсе не я!) кормила эльфа пирожными прямо с рук, а он, довольно скалясь и подмигивая прекрасными бесстыжими глазами, облизывал крем прямо с ее пальцев.

Так! Стоп! Что вообще происходит? Что-то вот вообще не то! Мы про литографию разговаривали, про Брюнгильду. Что-то меня заинтересовало. Что-то там… Библиотека… А, не важно!

Так что стоп не получилось.

А получилось ухватить вишенку губами с самого верха пушистого крема очередной пироженки – Павиан промурлыкал, что хочет ее именно так и никак иначе. То есть из моих губ.

Между прочим, я его собиралась пригласить на свое сегодняшнее мероприятие. Но про мероприятие сейчас как-то совершенно не думалось.

Как это ни парадоксально звучит, про Павиана тоже почему-то не думалось.

А думалось про одного наглющего ректора… Вернее, проректора!

Вот ведь – вспомнишь дракона, и уже чешуйчатый силуэт в небе мерещится.

Или не мерещится...

– Фэссарина Сенфрид.

Отвлекшись на Павиана и вишенку, я проворонила момент, когда дракон опустился на площадку и обернулся человеком.

– Фэсс Аэлмар! – обрадовался эльф. – Что-то вы ко мне зачастили…

– Что здесь происходит? – ледяным голосом отчеканил проректор.

– Ничего не происходит, – пожала плечами я. – Завтракаем. Присоединяйтесь, фэсс проректор.

Присоединиться Аэлмар почему-то не пожелал. Вместо ответа он рывком стащил меня с коленей эльфа и поставив вертикально, хорошенечко встряхнул.

Но находиться в вертикальном положении у меня почему-то не получилось – ноги не держали. Пришлось опереться о дракона, так как, получается, больше было и не обо что.

– У вас занятная радужка глаз, фэсс, – заметила я и подалась вперед, желая рассмотреть поближе. – В Эльмгостском лесу есть озеро, и вода там потрясающей, кристальной прозрачности и глубины. Говорят, что у него нет дна. Ну, по крайней мере, я много раз ныряла, пытаясь его нащупать, но у меня не получалось ни единого разочка. Зимы у нас холодные, поэтому озеро промерзает на пять, а то и все десять метров… Ваши глаза похожи на это озеро… В самую стужу…

Не отводя взгляда, дракон притянул меня к себе – его губы были уже практически на моих губах. А потом, вместо того, чтоб поцеловать разгоряченную дриаду, Аэлмар сказал всего три слова:

– Что ты пила?

– Чай, – обиделась я и почему-то икнула. – Вот почему, если у дриады хорошее настроение – так и обязательно что-то недозволительное пила?    

Дракон отставил меня в сторону и с подозрением посмотрел на Павиана.

– Хэлли действительно пила только чай, – невинным голосом сообщил хитрец. – И съела две мармеладки.

Аэлмар коршуном ринулся к тарелке с мармеладом, впрочем, изучал он ее не особо долго.

– Пагубный мармелад, – покачал темноволосой головой дракон и добавил, не сводя с меня глаз. – Удивительно, как она вообще на ногах держится. В пятидесяти граммах содержится убойная доза алкоголя. Почему ты не предупредил ее?

– Я просто люблю, когда мои друзья пробуют новые вкусы, – коварно улыбнулся эльф.

В этот момент ко мне пришло осознание, что как-то я на завтраке у эльфа подзадержалась, а ведь мне еще нужно готовить вечернюю операцию. Но попытка покинуть гостеприимный покой эльфа закончилась для меня полным провалом: сделав пару неверных шагов, я чуть не упала в вазон с пуансеттией. Обязательно примяла бы несчастный цветок, если б Аэлмар меня не подхватил.