Ледяная синева (ЛП) - Энн Стюарт

Глупый вопрос. Теперь их с сестрой можно пустить в расход. Така везёт её куда-то, где сможет убить, где никто не услышит её криков, где легко избавиться от тела…

— Перестань.

От испуга Саммер даже посмотрела на него. Така же не сводил глаз с почти пустой дороги.

— Что?

— Хватит думать о смерти. Мне больше нравилось, когда ты думала о сексе.

Саммер не стала спрашивать, откуда он знает её мысли. Она долго и упорно работала над умением скрывать чувства: слишком опасно показывать ранимость, когда у тебя мать вроде Лианны. Но у Таки, казалось, была способность видеть её насквозь. И способность эта появилась у него даже прежде, чем он познал её тело.

— Почему твои симпатии и антипатии должны иметь для меня хоть какое-то значение? И не нужно говорить, что ты — единственный, кто стоит между мной и Сиросамой. Сейчас я приветствовала бы его с распростёртыми объятьями.

— Не сомневаюсь. Но это стало бы ошибкой.

— Ах, я забыла! Ты же намного добрее его.

— Доброта тут ни при чём.

— Я заметила.

Така почти незаметно сбросил скорость и свернул на грунтовую дорогу. «Я труп», — подумала Саммер. Если она выпрыгнет из машины, то умрёт, избавив его от необходимости убивать её самому. Но она не особо хотела упрощать ему задачу, и если Така сможет, глядя в глаза, выдавить из неё жизнь, то Саммер вернётся из мира ушедших, чтобы преследовать его.

— И как ты планируешь это сделать?

— Сделать что? — Така почти не обращал на неё внимания, сосредоточившись на пустынном пейзаже.

— Убить меня. Я никогда не видела, как ты убиваешь, только была свидетельницей последствий. Задушишь меня? Сломаешь шею? Заколешь?

Смотреть на него, чтобы оценить реакцию, было ошибкой. Их взгляды встретились, и слабая улыбка появилась на губах Таки. Красивых губах. По которым хотелось ударить палкой потолще!

— Наверное, порежу на мелкие кусочки, сварю и съем.

— Очень смешно. Так ты не собираешься меня убивать?

Така отвёл глаза.

— Если это будет в моей власти, то нет. Но только если не станешь сильно мне надоедать.

— Раз ты везёшь меня непонятно куда не чтобы убить, то зачем мы здесь?

— На что тебе глаза, Саммер?

Ей не нравилось, когда Така называл её по имени, но ответ «для тебя я доктор Хоторн» будет словно взят из комедии братьев Марксов[1]. Така притормозил, и Саммер, оглядевшись, поняла, что представляло собой огромное и пустое поле. Аэродром. За обветшалой металлической постройкой было несколько маленьких самолётов.

— Я в самолёт не сяду, — сдавленно предупредила Саммер.

— Боишься летать?

Она боялась, но не собиралась признаваться.

— Я не оставлю сестру. Никуда не полечу, пока не буду уверена, что она в безопасности.

— Ты будешь делать, что я скажу. — Он подъехал к лачуге и заглушил двигатель.

— Сначала тебе придётся меня убить.

Така вздохнул, и на долю секунды Саммер поверила, что он так и сделает.

— О твоей сестре позаботятся, — наконец сказал он.

— Кто? Сиросама? Я так не думаю.

— Её вытащит мой коллега. Тебе не нужно беспокоиться.

— Коллега? Один из якудза с лёгкостью проникнет туда и заберёт её?

— Ты забываешь, что «Братство торжества истины» начало деятельность в Японии и почти треть его членов во всём мире — японцы. У них не возникнет сложностей слиться с братьями.

— Пока не видно их татуировок.

— Достаточно большая часть братьев — преступники из разных стран. Японским бандитом их не удивишь. А сейчас перестань со мной спорить. Ты ещё жива, твоя сестра тоже. С ней всё будет в порядке.

— Так почему ты не сказал мне об этом раньше? Со мной было бы меньше неприятностей.

— Ты и неприятности — это синонимы, — устало заметил Така, расстёгивая ремень безопасности. — Вылезай из машины. Попытаешься сбежать — пристрелю.

— У тебя нет при себе пистолета.

— Есть, — возразил он. — И я без колебаний использую его.

В этом Саммер не сомневалась ни на минуту.

Джилли Ловиц оказалась особенно трудным учеником. Она отказывалась пить святую воду, которую ей приносили; ей как-то удавалось закрывать разум для Святого Слова, что звучало в её пустой комнатушке. На него работали, его пути следовали некоторые из самых одарённых молодых учёных в мире: химики, эксперты по взрывчатым веществам, врачи, инженеры, а ещё враждебно настроенная молодёжь, жившая на улицах. Сиросама предложил им всем путь к спасению, и они с радостью приняли его. Однако Джилли Ловиц сопротивлялась.

Сложно поверить, что её родила Лианна Ловиц, в хорошенькой белокурой голове которой вряд ли вообще были извилины. Джилли гораздо больше походила на сестру — Саммер. Слишком умна, слишком цинична, слишком подозрительна. Последнее качество, без сомнения, приобретено благодаря матери: Лианна и святого сделала бы мнительным. А в «Братстве торжества истины» было немного настоящих святых.

И девчонка не ела. Она смеялась, когда ей приносили шоколад. А ведь ему докладывали, что это её слабость. В самом деле он знал очень мало женщин, что могли устоять перед шоколадным искушением. Но шестнадцатилетняя Джилли Ловиц во многом его поражала.

Но в конце концов всё это не имеет значения. Она была в одной из индукционных секций, преданные ученики следили за каждым её вздохом. И хотя в этом мире возможно всё, он сомневался, что женщина, подобная Саммер Хоторн, подвергла бы опасности младшую сестру, поделившись с ней тайнами. Нет, девчонка — только козырь. Как только эта гадина Хоторн поймёт, что сестра в опасности, она явится с урной и всеми своими секретами. Нужно лишь подождать.

Хотя теперь в игру включились якудза, и Сиросама не знал, радоваться ему или стенать. Такаши О’Брайен — внучатый племянник Хиро Мацумото. У него впечатляющие связи, и кто ещё мог его послать? Неважно, что у братства с якудза одна цель — снова сделать Японию одной из сильнейших держав в мире. Единственной при новом мировом порядке. Но якудза, похоже, больше думают о возможной прибыли, в то время как Сиросама знал: есть лишь одно настоящее будущее — то, что наступит, когда он без остатка вычистит эту землю.

Якудза, конечно, проблема, но незначительная. Саммер Хоторн была выбрана не случайно. Хана Хаяси никогда бы не доверила такое сокровище человеку, который не смог бы держать его в секрете, никогда бы не поделилась знанием. Как жаль, что тогда он не смог расколоть старуху. И это его грех, что он позволил гневу обуять себя и лишил её жизни до того, как выяснил нужное.

Но тогда он был намного моложе и только начинал понимать своё предназначение. С начала времён ему было предопределено задавить тётку машиной и лишь потом найти семейное достояние, которое обеспечит его господство и преображение.