Развод. Спутанные жизни - Лия Мориц

class="p1">— Ты как? — Андрей касается моего плеча.

— Не знаю… Это… Ничего не понимаю…

Он молча обнимает меня. С ним не нужно слов. Достаточно полувзгляда, чтобы он понял меня.

Некоторое время стоим так. Обнявшись, и не замечая ничего на свете. Мимо нас проходят пешеходы. Кто-то бросает косые взгляды. Но нам всё равно.

А у меня в душе буря непонимания. Мысли и чувства мечутся, наслаиваются друг на друга, замещаются одна другой.

Боль, надежда, скорбь, радость, непонимание, обида, благодарность, горечь.

Всё смешалось.

И я больше не отдаю себе отчёта в том, что чувствую.

Я как робот.

У меня есть конечная цель, моя программа. И я иду к ней.

Но я настолько не понимаю свои чувства, что не чувствую ничего.

Хочется стать улиткой. Спрятаться в своём маленьком домике. Переждать бурю внутри себя.

Прошло уже несколько дней с того момента, как я узнала. И каждое утро я просыпаюсь с тяжестью на душе. И каждую ночь засыпаю с мыслями о том, что я повинна в смерти трёх человек.

Воспоминания о Сергее преследуют меня повсюду. Я вижу его лицо в толпе, слышу его голос в шуме города. Но это всего лишь иллюзии, призраки прошлого, которые не дают мне покоя.

И умом я понимаю, что глупо так убиваться по человеку, который был жесток со мной и с Ариной. А о существовании Алисы вообще не подозревал.

Но не могу контролировать своё подсознание.

Андрей старается поддерживать меня, но я вижу, как ему самому тяжело. Как вообще возможно поддержать свою будущую жену, когда она страдает из-за смерти своего мужа? Это даже звучит глупо.

Мы пытаемся быть сильными друг для друга, но иногда это кажется невозможным. Иногда я чувствую, что мы оба на грани, что ещё немного — и мы сломаемся.

Вечер. Арина уже спит, не подозревая, через что мы проходим. Мы сидим на кухне.

— Андрей, я не могу больше так. Мне нужно что-то изменить. Я не могу жить в этом состоянии постоянной боли и страха.

Он смотрит на меня с пониманием и грустью.

— Я знаю, — говорит он тихо. — Чего бы ты хотела? Хочешь, найду лучшего психолога? Хочешь, как только заберём Алису, улетим все вместе отдыхать? Туда, где море, песок, и ничего не нужно делать? — грустно и поддерживающе улыбается.

— Я не знаю, — признаюсь, — Может быть, нам действительно стоит уехать. Но я боюсь, что это не решит наших проблем. Мы просто возьмём их с собой.

Андрей кивает, понимая, о чём я говорю.

— Ты права. Но, может быть, смена обстановки поможет нам хотя бы немного отвлечься и набраться сил.

Я вздыхаю, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.

— Я просто хочу, чтобы всё это закончилось. Чтобы мы могли жить нормально. Все вместе. Почему для этого должны умирать люди? — не могу сдержать слёз.

Андрей берёт меня за руку, его взгляд полон решимости.

— Мы справимся. Мы найдём способ. Вместе.

Я киваю, чувствуя, как его слова дают мне немного надежды.

У нас есть цель. И нет времени медлить.

А после её достижения, уже можем подумать, как исцелить наши души.

47

Я: Как ты?

Катя: Плохо.

И всё.

Действительно, чего я от неё хотела? Исповедь любовницы? Плохой подруги? Она наверняка тоже скорбит. Пусть он и ей показал свою неприглядную сторону. Но раз они были вместе, их всё таки что-то связывало.

И, когда в голове всплывает её имя, я больше не чувствую боли предательства. Раздражение — да. Но я уже настолько хотела избавиться от несчастливого брака, что вопроса ревности или собственничества больше не стояло.

И, наверное, самое точное слово, описывающее, что я сейчас чувствую к Кате — жалость.

И, как будто в ответ, в голове возникает резкий ответ заведующей детским домом: “Им не нужна ваша жалость”.

Судорожно вздыхаю.

Почему всё должно быть так сложно? Почему путь к счастью ведёт через тернии боли?

Арине так ничего и не сказали. Я просто не знаю как. Она уже давно показала себя как маленькую, но очень рассудительную и умную девочку. Но я не могу найти для неё подходящих слов.

В конце-концов, морально он умер для неё уже давно. Что сделает констатация физической смерти? Пожалуй, ничего и не изменится.

Я сижу на кухне, обхватив голову руками. В голове крутятся тысячи мыслей, но ни одна из них не приносит облегчения. Вдруг я слышу тихие шаги. Это Арина. Она подходит ко мне и садится рядом.

— Мамочка, ты плачешь? — спрашивает она, глядя на меня своими большими глазами.

Я пытаюсь улыбнуться, но слёзы предательски текут по щекам.

— Нет, милая, всё хорошо. Просто немного устала.

Арина обнимает меня, и я чувствую, как её тепло проникает в моё сердце.

— Мамочка, я знаю, тебе тяжело. Но мы справимся. Мы всегда справляемся.

Её слова звучат так уверенно, что я начинаю верить в них. Мы действительно справимся. Мы должны.

— Спасибо, милая. Ты у меня самая лучшая.

Арина улыбается и крепче обнимает меня. В этот момент я понимаю, что ради неё я готова бороться. Ради неё и ради нашего будущего.

Она внимательно смотрит не меня такими серьёзными и задумчивыми глазами, что я решаюсь.

— Арина, мне нужно тебе кое-что рассказать. Это важно.

Она внимательно смотрит на меня, и я чувствую, как моё сердце сжимается от волнения.

— Папа больше не с нами. Он умер.

Арина молчит, обдумывая мои слова. Затем она тихо говорит:

— Я знала, мамочка. Я знала, что он больше не вернётся.

Замираю, поражённая до глубины души. Я знала, что она умница, но не ожидала такой зрелости от маленькой девочки.

— Ты знала, малышка?

— Я видела, ты сильно плакала. А ещё понимала, что папа больше не вернётся.

Я обнимаю её, и мы сидим так, обнявшись, чувствуя, как наши сердца бьются в унисон.

— Ты у меня такая сильная, Аришка.

Понимаю, что слёзы бегущие по моим щекам — уже не слёзы безысходности и тоски, а облегчения.

Моя малышка всегда меня поймёт. Всегда разберётся в сложной ситуации даже лучше меня. И всегда будет рядом.

* * *

Мы гуляем по парку рядом с домом Андрея. Арина носится по новому месту, и ей всё вокруг интересно.

Последнее время мы часто проводим время у него в гостях, а сегодня первый раз пошли прогуляться по его району.

Мы с Андреем медленно идём под руку и разговариваем. Ни о чём и обо всём сразу. Он никак не затрагивает тему