Книга шахской славы. Часть 1 - Хафиз-и Таныш Бухари

за веру, что слова, ниспосланные богом: «И убивайте их, где встретите»[346], он сделал своим имамом и путеводителем. Согласно [божьему] повелению: «И усердствуйте об Аллахе достойным его усердием»[347] — он приложил старание в исполнении предписаний [шариата] о священной войне, он применил [их в жизни], участвуя в войне за веру.

Стихи

Тот славный шах, от внушительного вида которого

Ушла душа Гива[348], упало сердце Пашанга[349],

От льва на победоносном его знамени дрожит,

Как молния, сердце крокодила в глубине моря.

В день битвы когти его меча рвут

Одну за другой жилы в сердце врага, уподобив [их оборванным] струнам чанга.

Он такой поборник веры, что при исполнении предписаний религии и [законов] шариата, [установленных] вождем пророков [Мухаммадом], да будет благословение Аллаха и приветствие над ним и над всеми ими (пророками), он показал [свою] полную [к] ним приверженность. Укрепляя дела государства, осуществляя наказания, он не проявлял поспешности; в момент взрыва гнева он не упускал из рук гордости и надменности поводья самообладания.

Согласно [изречению]: «Если бы не было греха, то невозможно было бы познать прощение»[350], он закрывал грехи грешников полой прощения, подолом снисходительности.

Стихи

Если бы у нас не появились грехи из небытия,

Существование твоего прощения было бы в мире небытия.

Если твоему другу случится совершить проступок,

Ты придумай что-нибудь, чтобы простить ему прегрешения[351]

Месневи

/35а/ Благословенный шах с радостным лицом,

Счастливый, как Юпитер, обладающий троном, подобным небесному [трону],

[Он] — луна, судьба [его ярка], как солнце, высока, как звезда;

Он — Юпитер по прозорливости, Меркурий по положению,

Счастливый судьбой, могущественный в своем величии,

Он достоин короны, достоин престола,

[Он] — убежище веры, луч единения с богом сиял на его челе.

Хотя он по положению был царем,

Но по сути он принадлежал к сонму дервишей.

Он такой государь, что в страхе перед его мечом

[Сама] смерть просила [у него] пощады.

Когда сверкало море его меча,

Оно снимало голову врагу, точно пену.

Казалось, меч его был бровями,

Которые намекали ему на успех.

Если бы луна не повиновалась его воле,

Он привел бы ее [к себе] как рабыню,

Несмотря на ее величие и высокое положение на небе,

Надел бы кольцо на [ее] шею, подобно ореолу.

Кто не пылал любовью к нему, как солнце,

Судьба опрокидывала того, уподобив [опрокинутой чаше] небосвода.

Он постоянно направлял свои высокие помыслы на искоренение ереси, на устранение отклонений от истины. По возможности он прилагал усилия и старание для поддержания столпов божественных законов шариата, сооружения здания для чистой общины [мусульман]. Края его ковра веселья всегда были украшены благодаря присутствию великих саййидов, ученейших улемов, милосердных шейхов. От аромата его достоинств заблагоухало, стало ароматным расположение духа того великого, счастливого сонма людей.

При нем исключительными привилегиями, царскими милостями пользовались следующие [лица]. Его святейшество высокодостойный саййид Хаванд Бухари, известный как Мираху[352], солнце на небе саййидского достоинства, небо солнца счастья, гордость семейства «Та-Ха» и «Йа-Син»[353], путеводитель потомков вождя пророков [Мухаммада], величайшего избранника [бога], избранник среди почтенных [мужей]. [Он] — средоточие различных знаний, обнимающий разумом разного рода [науки], угодник в чертогах [божьих]. [Затем] его святейшество высокодостойный, благородный Низам ад-дин Ходжа Маулана Исфахани[354], ученейший среди ученых мира, раскрывающий тайны наук и законов, разрешающий любые трудности, лучший среди ученейших [мужей]. Он — путеводитель мистиков, признающих единство божье, опора знатоков хадисов. [Еще] саййид среди искателей истины, унаследовавший знания пророка — избранника бога [Мухаммада], произносящий молитвы и благословения [пророку, согласно хадису]: «Улемы — наследники пророков», объясняющий коранические стихи, [ниспосланные] богом, его святейшество, саййидское достоинство благословенный Джалал ад-дин Падишах-ходжа[355]. Он — потомок великих, милосердных [мужей], потомок великих шейхов, постигающий все чудеса, утверждающий законы времени и мысли, закладывающий основы мудрости и совершенства, да освятит Аллах души [всех] их! Утром и вечером, днем и даже ночами они спешили целовать ножки трона государя, достойного халифа, покорителя мира. Они обретали счастье в приятных беседах, великолепных, веселых пирах [государя]. Среди подобных и равных себе они всегда были высоко /35б/ отмечены царскими дарами до такой степени, что безграничная милость, исключительная, беспредельная щедрость коснулись каждого из них, оберегая их от бедствий и невзгод. Он (Джанибек-хан) отличал [их], назначая на высокие посты, повышая их в должности.

Он питал сильную любовь к священному роду ходжей, был исключительно предан и верен [им], да будет над ними милость и довольство [Аллаха]! Поэтому он послал в Касан и Ахсикет человека, [который] привел в прекрасный город Кермине его святейшество, средоточие проявления несчетных случаев [божественной милости], угодника в чертогах бога, его святейшество маулана Ходжаги Касани[356], да озарится его могила! Согласно изречению: «Как прекрасно, когда эмир у дверей бедного»[357], [после смерти Ходжаги Касани] он все время посещал могилу его святейшества, обращался к его духу с мольбой, в полном смирении он вдевал голову преданности в кольцо раскаяния. Он обращался к его чудодейственному духу с просьбой о помощи в подвигах. Он поднимал голову гордости до апогея величия, что подтверждается следующими стихами.

Стихи

Счастье в обоих мирах заложено в служении дервишам,

Вера и мир — все в беседе с дервишами.

Совершенная непогрешимость — счастье, которого никто не достигает,

Оно вечно в прошлом и будущем — это счастье дервишей.

Дарить корону нищему, отнять трон у шаха —

Все в руках могущества дервишей.

Не смущайся оттого, что дела идут плохо,

Ведь успех в них достигается благодаря великодушию дервишей.

Краткий пересказ событий, связанных с его величеством [Джанибек-ханом]

Когда в 930/1523-24 году шах Исма'ил покинул этот мир и поспешил в мир возмездия, а его сын Тахмасп[358] утвердился на троне господства, на престоле власти, все шейбанидские султаны вознамерились начать священную войну против этого зачинщика мятежа смутьянов. Они не теряли ни одной минуты [в подготовке к войне], чтобы отомстить этому несчастному, жестокому [Тахмаспу] за кровь счастливого хакана-мученика [Шейбани-хана].

Наконец в 935/1528-29 году храбрый султан Джанибек-султан вместе с группой великих и могущественных султанов, таких, как Кучум-хан,